Папа на сезон (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Идем на море, – говорю, сглотнув, и двигаю с трудом в сторону выхода. Андрей уже мнется в дверях с надувным кругом в руках. А я вспоминаю, как хотела просто вот так идти с ним на море, ни о чем не думая. Не получилось, опять не получилось. Да и может ли получиться?

На пляже мы не обсуждаем эту тему, я вообще не хочу говорить, и подруга это чувствует, сразу после собирается домой. Я благодарна ей за понимание. Мне нужно побыть одной и все обдумать.

Только вот когда подхожу к дому, стопорюсь, потому что вижу мать Демьяна на скамейке. Сердце ухает и падает в пятки. Я еще с первой встречи поняла: ничего хорошего ждать от нее не стоит. А вдруг Демьян ей все рассказал? Ох, даже сложно представить тогда, что она сейчас выдаст. Интересно, он вообще понимает, что его мать не в восторге от меня с сыном и ситуации с фиктивным браком в целом?

Заставляю себя пройти несколько шагов вперед, отказываясь от соблазна сделать вид, что не узнала женщину. Она поднимается мне навстречу.

— Надо поговорить, – бросает хмуро, я инстинктивно сжимаю руку сына. Молча мы поднимаемся в квартиру.

— Подождите немного, – говорю ей, уводя Андрея в комнату, включаю мультики.

Не хочу, чтобы он слышал в этот раз, что она будет говорить. Когда возвращаюсь, Мария Романовна сидит в кресле, закинув ногу на ногу.

— А вы тут обжились, – усмехается, глядя на меня. Я молчу, сажусь на диван, ожидая продолжения. – Ладно, сразу к делу. Я так понимаю, моему совету вы не вняли. Я о том, что не стоит строить планы относительно Демьяна, – отвечает на мой непонимающий взгляд. Я вспыхиваю, безосновательно, потому что ничего такого я не делала, оно все произошло само собой. – Так вот, милочка, объясняю еще раз на пальцах: забудьте о моем сыне.

— Мне кажется, он вполне может сам решить... – начинаю отвечать, но женщина перебивает:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Он сейчас думает тем, что между ног, так уж устроены мужчины, вы, как я понимаю, этим и пользуетесь, – я снова вспыхиваю, на этот раз от злости. Вот так просто берет и оскорбляет, даже не зная правды. Разве так можно? – Так вот, слушайте: у меня тоже есть связи, поверьте, я могу их задействовать и лишить вас всего, что у вас есть, я так понимаю, этого немного, но все же... Работу вы не найдете, пойдете вместе с сыном побираться. Не стоит надеяться на Демьяна, у него давно обговорен брак с девушкой из богатой семьи, соответствующей его статусу. Как только закончится вся эта ерунда с фиктивным браком, состоится помолвка. Вы, конечно, можете развлекаться с ним какое-то время, но лучше будет, если удалитесь прямо сейчас. Тем более что идея предвыборной кампании очевидно провалилась. Так вот, Настя, если вы уедете сегодня, я обещаю заплатить вам хорошую сумму, которой хватит на долгое время. Живите со своим сыном долго и счастливо, только моего не трогайте.

Она так спокойна, а мне хочется разрыдаться, нападает бессилие, тупое, давящее. Я должна ей противостоять, рассказать все Демьяну, он поставит ее на место. А если нет? Она ведь его мать, она положила свою жизнь на то, чтобы его воспитать, помогала ему во всем. А если у него, и правда, помолвка? Если он просто заигрался со мной и сам не понял этого? Если все эти слова об Андрее порыв на эмоциях, а осмыслив, он выставит нас обоих с суммой денег за порог? Если он и впрямь был с Дариной, что помешает ему снова сойтись с ней? Мария Романовна его мать, она знает Демьяна куда лучше меня. Вот в чем вся соль.

И если на себя мне плевать – больно так больно, переживу, то вот чего я точно не хочу: чтобы больно было Андрею. А ему будет больно, потому что все слишком сложно. Потому что мы с ним слишком другие для окружения Демьяна, для самого Демьяна. Потому что нас не примут, потому что Демьян может и сам быстро охладеть к этой затее. Потому что... Слишком много потому что. Я понимаю вдруг, как сильно устала за это недолгое время. Устала соответствовать, доказывать, противостоять. И проигрывать. Постоянно проигрывать. Не потому, что плохо борюсь, а потому, что в моем случае поражение – единственный исход.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хорошо, – выдавливаю, разлепив губы, – мы уедем.

Она, кажется, не ожидает такого быстро согласия. На мгновение растерявшись, растягивает губы в улыбке.

— Вот и умница, – открывает сумочку и вытаскивает оттуда стопку крупных купюр. Теперь теряюсь я, такой прыти тоже не ожидала. Значит, женщина и не планировала получить другой ответ? Пугала бы меня, пока я не согласилась? – Этого должно быть достаточно, еще ведь есть деньги за фиктивный брак. Думаю, в накладе не останетесь.

Смотрю на деньги, а потом резко от себя отодвигаю, возвращая.

— Мне ваши подачки не нужны, – говорю, глядя на нее. Женщина меняется в лице, начинает злиться. – Заберите ваши паршивые деньги, надеюсь, станете счастливей, что не пришлось расставаться с этой суммой.

— Да как ты смеешь, шлюшка малолетняя, – вмиг слетает с нее напускная холодность и вежливость, она сужает глаза, глядя на меня, – ты счастлива должна быть, что на такую чухонку вообще внимание обратили, денег заплатили.

— В любом случае, мое счастье не от вас зависит, – парирую в ответ, – вы к нему никакого отношения не имеете. А сейчас, пожалуйста, заберите деньги и покиньте квартиру, если не хотите, чтобы я позвонила вашему сыну.

Она теряет дар речи, но.ю вскочив, убирает деньги в сумочку.

— Знай свое место, – говорит мне, – я его мать, даже если мы поссоримся, то помиримся. А ты никто и звать тебя никак. Демьян поиграет с тобой и выбросит на улицу вместе с твоим отпрыском.

Я не знаю, что на меня находит. Вообще-то я очень слабый по жизни человек и знаю это. Всего боюсь, стесняюсь. Но только не когда речь заходит о сыне. Во мне словно просыпается другая Настя, и вот она никому не позволит оскорблять Андрея. Замахнувшись, даю женщине пощечину и сама пугаюсь сделанного.

Мария Романовна хватается за щеку, глядя на меня расширенными от изумления глазами. А я понимаю: теперь мне точно только валить отсюда. Такого не простит ни она, ни Демьян. В одном женщина права: она его мать, а я никто. И все же произношу, удивляясь, как голос не дрожит от нервного напряжения, сковавшего все тело:

— Не смейте оскорблять моего сына, никогда. Еще раз попробуете, и я вам ваши поганые деньги запихаю в рот.

Она продолжает смотреть с изумлением, а потом шипит, придя в себя:

— Ты еще пожалеешь, дрянь! – и резко развернувшись на пятках, уходит.

Я не иду провожать, закрывать дверь, у меня просто нет на это сил. Падаю на диван и закрываю глаза. Боже, что я натворила, зачем не удержалась? Нужно было промолчать и дождаться Демьяна, рассказать ему все... А там уж он бы сам разобрался, даже если бы мне пришлось уехать. Это все равно было бы лучше, чем так. Резко открыв глаза, достаю телефон и открываю сайт авиакомпании. Нахожу билеты на вечер, вбив данные и проведя оплату, иду в комнату и начинаю быстро собирать вещи. Андрюша переводит на меня взгляд.

— Мам, мы куда-то идем?

— Сынок, – присаживаюсь рядом с ним, ловлю ясный взгляд, очень похожий на взгляд Демьяна, и выдыхаю. Будет сложно, ох, как сложно. – Дело в том, что нам надо срочно возвращаться домой. Понимаешь, у меня появились важные дела там.

— Уже? – разочарованно тянет он. – Может, еще тут поживем?

— Мы непременно приедем сюда снова, – улыбаюсь ему, – но сейчас так надо, хорошо?

Он молча кивает, но я вижу – расстроен. Ладно, после будем разбираться. Собрав вещи, иду с сыном до банка, чтобы снять деньги. Оставляю себе только сумму, оговоренную приложением за видео с нашей интимной связью, в остальном я нарушаю условия договора, потому деньги стоит вернуть. В любом случае, оставшихся хватит, чтобы вернуться домой и какое-то время жить, пока я не устроюсь на работу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оставшееся время проходит, как в тумане, такси до аэропорта, регистрация, зал ожидания и взлет. И только когда идем с сыном в самолет, понимаю: я все это время глупо ждала, что Демьян появится. Дура наивная. Он ведь даже не знает, что я улетаю, на его звонки я не отвечаю, как бы он тут мог оказаться? И все равно надеялась. И только когда самолет, сделав разбег, отрывается от земли, выдыхаю, закрывая глаза. Все кончилось. Вот теперь точно все кончилось.