Папа на сезон (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

Тормоза отказывают совсем, потому что я уже не просто отвечаю, сама сажусь к нему на колени и чувствую сквозь поцелуй тяжелый вздох.

— Насть, – он отрывается, глядя потемневшим взглядом, – если ты продолжишь в таком темпе, я не смогу себя контролировать.

— Ну и ладно, – шепчу ему в губы, он на мгновение прикрывает глаза, а потом набрасывается на мой рот, вжимая в себя.

Я стону, тихо, пытаясь сдержать растущее желание, но у меня ни черта не выходит. Демьян тянет мой сарафан, я послушно поднимаю руки, позволяя снять его, остаюсь в одних трусиках. Обратной дороги нет, и я сама поскорее хочу отрезать пути отступления. Хочу этого мужчину всего целиком, хочу всегда. Безумно, страстно, сильно.

И он отвечает мне тем же. Старый диван скрипит так, что я боюсь разбудить сына, да и мои стоны тоже добавляют отдельно, и все равно – это лучшее, что могло случиться. Любить его, стать с ним единым целым.

Мы лежим рядом друг с другом, тяжело дыша, поворачиваю к Демьяну лицо, а он целует меня в нос. Смеюсь, не удержавшись, мужчина прижимает меня к себе, укладывая головой на свое плечо. Целует в волосы. Боже, это похоже на сказку. Я начинаю впадать в дрему, но Демьян осторожно меня тормошит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Насть, надо одеться, вдруг Андрей проснется.

Кивнув, быстро поднимаюсь и, взяв вещи, убегаю в ванную. Закрывшись в ней, долго смотрю на свое отражение, слушая шум сбегающей в раковину воды. Разве такое возможно? Разве возможно? Когда выхожу, Демьян сидит в кухне, я начинаю испытывать неловкость, прятать взгляд. Все же между нами все так непонятно, секс это только секс, мне ли не знать...

Демьян притягивает меня за руку, сажая к себе на колени, обнимает за талию, утыкается носом в шею, я не вижу, чувствую, как он улыбается.

— Что теперь будет, Демьян? – произношу шепотом. Он поднимает на меня взгляд.

— Поедешь со мной, Насть? Обратно? Я без вас с Андреем не могу, все эти дни с ума сходил. С работы захожу домой, а там пустота. Никто не прыгает тебе на спину, не смотрит испуганными глазами, – он улыбается, я прикрываю рот ладонью, смеясь. Демьян снова становится серьезным. – Я просто запутался, Насть. Даже не думал, что могу влюбиться. А потом вся эта правда... Не думай, что я из-за Андрея. Поверь, пропал гораздо раньше.

Я улыбаюсь, а потом целую его.

— А я пропала еще раньше, Демьян, еще в ту ночь в отеле.

Демьян остается с ночевкой, чему Андрей очень рад. Вопросов не задает, словно взрослый и все понимает. И я рада этой временной отсрочке. Полночи мы с Демьяном любим друг друга, а потом я засыпаю в его объятиях, и ничего лучше этого быть не может. Он встает рано.

— Ты чего? – бормочу сквозь сон.

— Спи, Насть, я съезжу в отель за вещами.

Он целует меня и уходит, а я сплю дальше, блаженно улыбаясь. Не знаю, сколько проходит времени, только будит меня звонок мобильного. Спросонья беру телефон: Анька звонит по ватсап. Сажусь, бросая взгляд на часы – девять утра. Что случилось, что она в такую рань?

— Прости, подруга, – слышу ее голос, – просто как увидела, так и поняла, что не могу терпеть. Это правда?

— Что? – спрашиваю непонимающе. Анька знает, конечно, и об отъезде и об обстоятельствах.

— Открыла местные новости, а тут такое вот: Демьян Третьяков свинтил с югов на поиски вновь сбежавшей невесты. А дальше сообщают, что он провел эту ночь у тебя, так что, по всей видимости, любовь победила все. Рейтинги Третьякова взлетели ввысь, он снова в шоколаде. Это правда, Насть?

Трубка выскальзывает у меня из рук. Слышу в отдалении голос подруги, а сама закрываю ладонями лицо. Он обманул меня, обманул. Это всего лишь очередной ход в его рекламной кампании, попытка спасти репутацию после случившегося.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я поднимаю вибрирующий без остановки телефон. Сбросив очередной вызов подруги, быстро пишу: "все нормально, я тебе перезвоню". А потом, отложив телефон, поднимаюсь. Выхожу из комнаты и стою, оглядываясь, словно не в своем доме. Демьян сказал, что уехал за вещами, отличный тактический ход. Не только переночевал, но и остался на несколько дней. А потом еще нас к себе привезет, ну вообще хэппи энд. Ага, раскатала ты губу, Настя. Только когда Демьян получит все, что хотел, меня так же попросят прочь. Вместе с сыном.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Иду в ванную, умываюсь ледяной водой. Смотрю на свое отражение. Нет, не верю, что он мог так поступить. Приехать, обмануть, затащить в постель... Усмехаюсь: так уж и затащил, сама на него залезла и сама уложила. Он просто не сопротивлялся. И все же внутри роятся сомнения – он ведь не такой. У каждого есть свои косяки, но вот так подло обманывать он бы не стал... Скорее бы уж попросил подыграть ему, предложил деньги...

Снова мою лицо, холод немного успокаивает, притупляет хаос мыслей, переключая внимание на ощущения. Он же должен понимать: я узнаю. Не мог Демьян рассчитывать, что приедет весь такой, обнимет, поцелует, увезет, а я ни о чем не догадаюсь.

— Мам, ты тут? – открывается дверь, появляется сонный Андрюшка.

— Доброе утро, малыш, – улыбаюсь в ответ, выдвигая из-под раковины подставку. Он забирается на нее и тянет ладошки к воде.

— Холодная, – говорит, отдергивая руки.

— Да, сейчас, – делаю теплую воду,

Андрей деловито берет щетку с пастой. Я глажу его по голове. Ладно, подождем Демьяна, что он скажет. Не будем торопить события.

— А Демьян где? – словно прочитав мои мысли, спрашивает сын.

— Он скоро приедет, – говорю ему, мысленно добавляя “наверное”. Теперь я уже ни в чем не уверена.

Мы успеваем позавтракать, когда раздается звонок в дверь. Сердце замирает, а потом начинает бешено стучать. Заставляю себя идти спокойно, хотя готова бежать. Распахиваю дверь, не посмотрев в глазок, а зря: на пороге совсем не Демьян. Неизвестный мне мужчина лет тридцати пяти улыбается во весь рот и рассматривает цепким взглядом.

— Вам кого? – спрашиваю недоуменно. Ошиблись квартирой, что ли?

— Вы же Анастасия Любимова?

— Я, – киваю в ответ.

— Меня зовут Кирилл Мостовский, я журналист местной газеты...

— И что вам надо? – хмурюсь, перебивая его.

— Можно несколько вопросов касательно вашего романа с Демьяном Третьяковым?

Я растерянно моргаю. Внизу хлопает дверь подъезда, и я думаю, что нужно поскорее избавиться от этого мужчины, чтобы соседи не слышали нашего разговора.

— Мои отношения с Демьяном не касаются никого, кроме нас, – отрезаю, пытаясь закрыть дверь.

— А что вы скажете о слухах, что на самом деле нет никакого романа? – вклинивается журналист между дверью и косяком ногой в кроссовке. – Что на самом деле вам просто платят за то, чтобы вы играли в историю о Золушке?

— Что? – смотрю на него во все глаза, забыв о двери.

— Ну согласитесь, сложно поверить в такую любовь, – мужчина улыбается пакостно, а я вспыхиваю. – Сколько он вам заплатил?

— Идите к черту, – я снова хватаюсь за ручку, боясь, что этот настырный журналист будет тут стоять до последнего, но в следующий момент слышу быстрые шаги, и мужчина отлетает в сторону. А за его спиной стоит Демьян.

— Слушай, ты, бог пера и чернильницы, – припечатывает его к стене, – оставь в покое мою семью, понял? Будешь докучать моей женщине, я тебя лично по стенке размажу.

Он отпихивает журналиста, тот поправляет одежду, глядя недобро.

— Невежливо, однако, – усмехается в итоге.

— Невежливо заявляться к людям и выпытывать об их жизни. Особенно к скромной девушке, на которую легко надавить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Может, тогда вы скажете, сколько ей заплатили за роль вашей подруги? – выставляет мужчина вперёд подбородок совершенно без стеснения.

Демьян только мерит его взглядом сверху вниз, а потом заходит в квартиру, подхватив свою спортивную сумку. Замок закрывается, и я выдыхаю. Сердце стучит, не знаю, что и думать в сложившейся ситуации.