В плену нашей тайны - Ники Сью

взглядом, которым, наверное, можно и убить. В груди медленно разливался пожар, я начал дергать ногой под столом, с трудом сдерживаясь, чтобы не прекратить этот концерт дружной симпатии.

— Завтра в шесть, — улыбнулась нагло Исаева. — Я живу в триста шестом номере. Буду ждать. Пока.

Я проводил взглядом Еву, прожигая ее спину и худенькие плечи. Понимал ведь, она специально согласилась, чтобы позлить меня. И да, у нее отлично получилось. По венам уже шпарил во всю кипяток.

— Ян, давай тоже… — опять открыла рот блонда. Но я не стал дослушивать, резко подскочил из-за стола, ничего не сказав, помчался следом. Может между нами и ничего не будет, а может, будет только один поцелуй, но я не готов отдать эти пять дней никому. Я устал держать свои чувства, устал убиваться ими. Мне нужна отдушина и Исаева не посмеет забрать у меня последний шанс на исцеление от больной любви.

Оказавшись в коридоре, я прошелся до лифта, мимо библиотеки и даже заглянув в спортзал. Пусто. Семинаров на сегодня больше не было, вероятно Ева пошла в свой номер. Я направился к лифту, вызывал его, но тот, как назло, не опускался, психанув, я пошел по лестнице. На одном дыхание проскочил пару этажей, добираясь до нужного. Свернув в широкий холл, заметил эту заразу.

Ева шла в компании своей подружки в сторону ее номера, они о чем-то весело болтали и смеялись. Опять этот смех. Заразительный. Пробирающийся под кожу, в самое сердце. Я ненавидел и любил его одновременное. Черт.

— Эй, грешница! — крикнул, настигая девушек. Они обе как по команде обернулись. Клянусь, в глазах Евы проскользнуло удивление. Быстро настигнув их, я схватил Исаеву за локоть и дернул к подоконнику.

— Отпусти, совсем спятил, Вишневский? — возмутилась девчонка, пытаясь вырваться.

— Ты никуда с ним не пойдешь, поняла? — чуть наклонившись, прошептал ей почти в губы. Между нами были чертовы сантиметры, в воздухе парил запах морского бриза, создавая прохладу, которая не могла остудить мой пыл.

— Ян, — улыбнулась Ева, моргая. Ее грудь то поднималась, то опускалась, касаясь моей груди. Кажется, мы оба слишком быстро дышали и желали сломать взаимный барьер для заветной близости. — Такими темпами я начну думать, что ты меня ревнуешь.

— Серьезно? — усмехнулся я. Положил ладонь на талию Евы, и рывком прижал к себе, наслаждаясь видом. Боже! Как она теряется, как наливаются румянами ее щеки, и как аппетитно выглядят губы, словно две спелые вишни, которые давно пора сорвать.

— Не боишься, милый? — шепнула до ужаса нежно Ева, от чего у меня едва волосы дыбом не встали. Я никогда и ни с кем не горел так, как с ней, как сейчас, держа эту девчонку в кольце своих рук.

— Я ведь могу и не сдержаться, ты думала об этом? — игриво произнес, говоря чистую правду. Стоило только дать волю чувствам, как я перестал иметь доступ к контролю над своими желаниями и телом. Меня ломало, и мне нравилось это. Подобно прыжку с парашютом или езде на американских горках. От нашей близости я получал дозу адреналина вперемешку с дофамином и чем-то еще, не иначе.

— Не думала, и не буду! — вдруг крикнула Ева, вырываясь из моих объятий. Я бы мог снова взять напором, но мне нравилось растягивать удовольствием. Кто-то скажет, мазохизм в чистом проявлении, однако это был кайф: получать ее по кусочкам, словно собирать пазл в единую картинку.

— До вечера! — крикнул в спину Исаевой. Она уже успела добежать до своего номера.

— До следующей жизни, маньяк!

Глава 27

Я плюхнулась на кровать, положа руку на грудь: разгоряченное сердце прыгало, едва не разрывая грудную клетку, дыхание сбилось, щеки горели, губы покалывало. Закрыв глаза, вновь вернулась на минуту назад, когда Ян держал меня в своих объятиях и шептал эти глупости. Вот, выходит, что чувствуют девушки рядом с ним, вот от чего они тают. С другой стороны, мне нельзя забывать о его предательстве. Чем сейчас отличается от прошлого? Также поиграет, потом выбросит и посмеется. Ну, уж нет! Больше я на это не поведусь. Да и откуда такие резкие перемены… От ненависти до любви не один шаг, не в жизни уж точно.

До вечера я провалялась на кровати, перекатываясь с подушку на подушку, и листая ленту в социальных сетях. А потом в дверь постучала психологичка. Оказывается, Вишневский не соврал насчет общей вылазки по городу, пришлось подчиниться. Хорошо еще погодка стояла теплая, и жили мы недалеко от центра и разных достопримечательностей. Тут тебе и собор с золотыми куполами высотой в пятиэтажное здание в старом архитектурном стиле, и широкая набережная, где на каждом углу расположились уютные ресторанчики. Практически любое строение в центре походило на произведение искусства и имело свою историю. Я едва успевала крутить головой, пытаясь запечатлеть в памяти яркие картинки города, в котором была впервые.

Одно здание настолько привлекло мой взор, оно находилось в закутке, между двумя высотками. Не знаю зачем, но я шмыгнула внутрь, ведомая к нему непонятной силой. Вытащила телефон, сделала пару снимков, и остановилась, поглядеть, как они получились. Я простояла там минут пять от силы, а когда вернулась к широкой улочке, с ужасом обнаружила, что не вижу ни учительницу, ни ребят со школы.

Оглядевшись, не сразу поняла, в какую сторону идти, зато пульс начал учащаться, заливая голову паническими мыслями. Решив, что все пошли налево, я тоже ускорила шаг в ту сторону, потом и вовсе перешла на бег, обгоняя одного прохожего за другим. Не замечала ничего вокруг, не слышала разговоров людей и шума улицы, только аритмию, и внутренний голос, не внушающий ничего хорошего.

Спустя минут десять я выдохлась и остановилась. Кто-то толкнул меня в плечо, видимо случайно, мимо проехал велосипедист и парень на самокате, едва не сбил с ног. Ладони покрывались влагой, я быстро дышала, то и дело, сглатывая слюни, и моргала, крутя головой в разные стороны. Вот ту стекляшку мы не проходили, и это старинное здание с могущественными колоннами тоже, да и кафе, рядом с которым стоял парень в берете, мило улыбаясь, я не видела.

Незнакомый город. Совсем одна. Куда идти не знаю, откуда пришла тоже. Мы сворачивали