Императрица всех сезонов (ЛП) - Джин Эмико

Несколько ребер Акиры были сломаны, не было одного зуба, и на бедре был порез. Но он сбежал. Акира перевязал ребра, закрыл порез вязкой смолой дерева.

Он не позволял себе отдыхать. Он пошел к дворцу.

Со смертью императора и мятежом дворец был почти непроницаемым. Туннель, через который Акира прошел до этого, теперь охранялся. Акира устроился высоко на кипарисе и смотрел на самурая.

Мужчина не двигался уже час. Туннели не были вариантом. И Акира считал стражу, следил за их движением, отмечал, когда они менялись: каждые тридцать две минуты. Некоторые части оставались без охраны минуту. Не много. Но хватит.

Акира похлопал по оружию под одеждой. Он посмотрел с дерева, глубоко вдохнул, ощущая запах кедра и смолы. Он осторожно прицепил текко-каги, взятые из башни, к ладоням. Шипы железа изгибались над его ладонями, дужки присоединяли их. Он ждал, прогоняя страх.

«Меня не остановить. Я стихия», — и он направился вперед.

* * *

Акира спрыгнул с кипариса на иву, потом на другое дерево. Северная стена, что соединялась с покоями монахов, появилась в поле зрения. Два самурая прошли мимо. Если он не мог пойти под землю, мог двигаться сверху. Он предпочитал высоту. Акира двигался по ветке клена, прыгнул на северную стену, уклонился от шипов на ней. Миг, и он спрыгнул со стены, перекатился в кусты. Он прислушался. Тишина.

Акира крался среди сорняков, прикрываясь ими. Впереди поднимались задние стены хижин монахов. Стражей тут было меньше. Монахи с проклятиями не нуждались в дополнительной защите.

— Мы договорились, — слабый голос донесся до Акиры. Обвинение заинтересовало его. Это был личный разговор. Акира пошел вдоль стены, пока не добрался до открытого окна. Он чуть повернул голову, рискнул заглянуть в комнату. Хижина была просторной. Из мебели была лишь кровать на платформе и маленький письменный стол. Внутри был священник Высший, Сатоши. И девушка. Не просто девушка, а слуга Мари.

— Как ты сюда попала? спросил Сатоши. Монах осторожно оглядел тусклую комнату. Акира отпрянул, прижался телом к стене. Его сердце колотилось.

Девушка-крюк заносчиво сказала:

— Это было не сложно. Самураи ищут ёкаев без ошейника. Они не замечают слуг в ошейниках. Мы договорились. Вы обещали снять мой ошейник, если я дам информацию о Мари. Я принесла вам ее принадлежности. Я соврала императору. Я сделала все, что вы просили, — гнев закипал в Акире, сильный, как молния. Сэй выдохнула с шумом. Что случилось с моей госпожой? Что вы с ней сделали?

— Осторожнее с тоном, девушка-крюк, — предупредил священник.

— Где Мари? Скажите, или я пойду к императору и все расскажу.

— Император тебя не послушает. Он слушает только меня.

— Я сделала, что вы хотели. Я исполнила свою часть сделки. Пора вам сдержать слово. Кожа под ошейником зудит. Я готова, — потребовала Сэй.

— Какая наглость, — Сатоши низко и опасно рассмеялся. Акира взглянул еще раз. Монах стоял спиной к нему. В руке он держал нож танто. Он повернул его, нож сверкнул в свете фонарика.

Глаза девушки расширились.

Смех Сатоши утих, он опасно улыбался.

— Ты знаешь, кем была моя мать? спросил он.

Девушка покачала головой с дикими глазами.

— Когда-то она была воплощением красоты и грации. Говорили, богиня Кита даровала ей щеки цвета алой розы, шелковистые волосы и голос соловья. Она росла, чтобы стать наложницей императора. Но ее не хотели при дворе, — Сатоши посмотрел на Сэй. Император сильно любил императрицу. А потом она умерла. И мою мать вызвали в покои императора. Она годами была любимой наложницей императора. Когда я родился, Его величество взял меня в руки первым, даровал мне имя, что выбрал сам, — Сатоши. А потом симпатия императора угасла. Моя мама все больше времени лежала в постели. Ей прописали лавандовое масло, но оно не сработало, — Сатоши провел пальцем по ножу.

— Печаль может становиться болезнью, — сказала Сэй. Акира видел, что девушка едва заметно сместилась вправо.

Сатоши задумчиво кивнул.

— Да. Как и надежда, — Сатоши наступал, его голос изменился. Думаешь, я сниму твой ошейник? Я знал, что ты была глупой, но не настолько.

Служанка бросилась, но Сатоши сжал с силой ее руку. Татуировки на его ладонях прожигали кимоно Сэй, топили ее кожу. Акира чуть не подавился от запаха жженой плоти.

— Прошу! закричала она. Пустите. Я никому не расскажу.

— Ты знаешь, что я не могу, девочка. Ты много знаешь. Понимаешь, что с такими случается? он сжал нож. Таких убирают, — он вонзил нож в живот Сэй.

Ее тело согнулось, и Сатоши бросил ее на пол. Акира смотрел, как кровь текла по ногам священника.

Он присел рядом с ней. Ее веки трепетали, слеза катилась по щеке. Сатоши замер. Он наслаждался смертью ёкая.

— Отвечу тебе: твоя госпожа в Зимней комнате. Если не умерла, то скоро умрет. Она была полезна. Ты знала, что она была ёкаем? девушка закашлялась кровью и слюной, текущими из уголка ее рта. Ах, не знала. А я понял после Осенней комнаты. Я должен править. Таро не хотел быть императором. И скоро я помогу ему, как отцу. Я лишу его дыхания — Сатоши резко замолк.

Глаза девушки были открытыми, не видели. Мертвые. Монах вздохнул. Он склонился и размазал ее кровь по одеянию. Он порезал ладонь и растрепал свои волосы. А потом выбежал из комнаты с ужасом на лице. Акира слышал, как он закричал:

— На помощь! вопил он. Ёкай напал на меня! он сжал колени, задыхаясь. Она порезала меня ножом. Я смог отобрать у нее нож и направить против нее. Прошу, — сказал он. Нужно проверить. Я не знаю, убил ли ее.

Грохот шагов сообщил, что прибыли самураи.

«Пора», — Акира забрался по стене и вылез на крышу. Он скрывался за ее склоном, крался по черепице, как до этого. Но он двигался дальше крыши храма. Пять минут, и Акира оказался в главном саду, где впервые увидел Мари как принцессу. Он спрятался на сосне. Внизу задержались два стража. Он спрыгнул, и самураи вытащили мечи. Акира тут же обвил шею одного рукой, быстро лишил его воздуха. Самурай потерял сознание, а второй открыл рот, чтобы поднять тревогу. Удар в живот заглушил его. Самураи валялись у его ног.

Акира огляделся, пытаясь отыскать путь. И он побежал по землям, прячась за крышами и высокими деревьями, с трудом избегая самураев с фонариками. Акира сжался за камнем у ступеней дворца. Напряжение будто заставило всех затаить дыхание. Ни ветра, ни гудения насекомых. Слишком тихо. Шею Акиры покалывало.

Большие двери дворца были открыты, в Главном зале уютно горели огни.

«Что-то не так», — это было слишком просто. Он заметил в конце длинного коридора двери Зимней комнаты. Он надеялся, что Рен и Ханако были там с Мари.

Он сжал кулаки, накрытые железными когтями.

«Сейчас или никогда», — он вырвался из укрытия и побежал по лестнице.

Акира застыл в Главном зале. Он растерялся. Было пусто и тихо, как после снегопада.

Они появились из теней.

Вышли из-за знамен, с балконов и балок. Они вышли из темных садов. Одетые в синее с капюшонами и масками, они сливались с ночью, с тьмой. Как Акира, они были движущимися тенями в облике людей. Он помнил истории о воинах, которые пили кровь ворон, чтобы набраться сил.

Ниндзя.

Один нарушил строй, крутя нунчаки. Ниндзя не замер, не дал Акире подготовиться, как диктовала честь. Он напал со всей силой, как камень, летящий со скалы. Акира пригнулся и перекатился, с трудом избежав удара.

Грудь Акиры сдавило, он дрожал. Ниндзя был над ним, крутил опасно цепи с палками, готовые разбить его голову. Акира в отчаянии замахнулся железными когтями.

Ниндзя застыл, железо прорвало его бедро. Кровь пропитала его штаны, ткань потемнела. Ниндзя замер на миг. А потом закрутил нунчаки. Его глаза решительно блестели, только это было видно за маской.

Ниндзя поднял оружие над головой. Акира покатился, но другие ниндзя преградили ему путь. Они окружили его, как пчелы. Сын кошмаров закрыл глаза, помня дуги палок на цепях.

Он ждал удара по вискам, что лишит его сознания. Запах дыма донесся до его носа. А потом вспыхнул свет. Акира отпрянул от отвлеченных ниндзя, а Зимняя комната взорвалась.