Сводный брат бесит - Инна Инфинити

— Людмила Степановна, здравствуйте. Можете позвать Машу?

В этот момент я сам непроизвольно бросаю взгляд на Машкино окно и замечаю ее за занавеской.

— А Машенька уехала, — быстро говорит.

— Куда? — удивляюсь и снова поднимаю взгляд на окно сверху.

Маша уже отошла. Но я точно ее видел! Уж Машу я ни с кем не перепутаю.

— В Рязань к бабушке.

— Ммм, — тяну. — И давно?

— Эээ, — теряется женщина. — Да уж дня два, наверное, — выкручивается.

— Два дня… — тихо произношу, чувствуя, как внутри все разрывается.

— Ага… Что-нибудь ей передать?

— Нет, Людмила Степановна. Ничего. Извините за беспокойство.

Я разворачиваюсь и иду к себе домой. Стараюсь отключить все чувства, но ни хрена не получается. Так больно, что хочется выть раненным зверем. Взбегаю в свою комнату на третьем этаже и все-таки не выдерживаю, даю волю эмоциям. Со всей силы заезжаю кулаком по зеркалу, а затем беру в руки стул и кидаю его в закрытое окно. Оно разбивается, и стул вылетает на улицу. По последующему вою сигнализации, я догадываюсь, что он приземлился на отцовскую машину.

Глава 30

Маша шумно выдыхает мне в грудь и приподнимается на локте. Внимательно смотрит в мое лицо, не произнося ни слова.

— Я не предавал тебя, Маш, — говорю. — Я бы никогда так с тобой не поступил. Я правда не слышал, что они там о тебе говорили. Я находился в таком состоянии, что вообще не воспринимал происходящее вокруг. Ты мне веришь?

Касаюсь ладонью ее щеки. Мне жизненно важно, чтобы Маша поверила. Я бы никогда не поступил с ней плохо, я бы никогда не позволил говорить о ней что-то нелицеприятное.

Вместо ответа Маша неуверенно склоняется над моим лицом и слегка касается своими губами моих. Делает это осторожно, будто боится. Я отвечаю на ее легкие прикосновения, поглаживаю по щеке. Маша набирается смелости и усиливает поцелуй. Тогда уже и я не выдерживаю, прижимаю ее к себе крепко за затылок.

Маша первая меня целует. С ума сойти, я даже мечтать о таком не мог. Чувства снова берут верх над разумом, и я переворачиваю Машу на спину, оказываясь сверху. Жадно целую губы, лицо, шею. Держать над собой контроль очень тяжело, когда она такая мягкая и податливая в моих руках, откликается на каждую ласку, на каждый поцелуй.

— Ты веришь мне? — спрашиваю шепотом.

— Да, — так же шепотом отвечает.

— Машка, ты моя, слышишь? Никому тебя не отдам.

— Дань… — отрывает мою голову от своей шеи. — Мне нужно… переварить все это.

— В смысле?

— Все, что ты рассказал, и все, что между нами происходило за эти дни, слишком неожиданно для меня, понимаешь? Мне нужно немного времени, чтобы подумать.

Счастье и эйфория, которые заполняли меня еще минуту назад, резко растворяются. Сминаю покрывало над Машиной головой в кулак, стараясь подавить в себе злость.

— Даня, мне нужно чуть-чуть времени, ладно? Просто я четыре года жила с чувством, что ты меня предал.

— Маша, ты убиваешь меня, — падаю лбом на кровать.

— Прости, я не специально…

— Сколько времени тебе нужно?

— Не знаю… Но мне надо все переосмыслить.

— Ладно, — соглашаюсь где-то через минуту молчания. — Но ты должна понимать, что, как раньше, уже не будет. Ты нужна мне как девушка, а не как подруга.

— Это я поняла.

Маша аккуратно убирает с себя мою руку и садится на постели. Смотрю на ее ровную спину с распущенными до поясницы волосами и чувствую тупую боль в сердце. Маша вырвала мое сердце тогда, сейчас же хорошенько на нем топчется.

Я поднимаюсь следом за ней и обнимаю со спины, прижимая к своей груди.

— Даня, уже поздно, я пойду.

— Угу, — мычу ей в шею, а сам не отпускаю.

— Спокойной ночи.

— Угу.

Поворачиваю на себя ее лицо и еще раз целую в губы. Отвечает. Ну вот и что она собралась переосмысливать, если целует меня с таким же желанием, как и я ее?

— Все, — шепчет сквозь поцелуй и снимает с себя мои руки. Быстро поднимается на ноги. — Пока, — разворачивается и через секунду исчезает из моей комнаты.

Падаю обратно на кровать и накрываю лицо ладонями, шумно выдыхая. Ровно месяц назад я снова увидел Машу и понял, что ни черта не изменилось за эти четыре года. Люблю и хочу ее. Сейчас даже больше. Тогда мое чувство было, скорее, детским, хоть и сильным. Теперь к нему добавилась похоть. Невозможно спокойно смотреть на ее стройные ноги и вздымающуюся грудь. Машкина сексуальность, приправленная легкой наивностью, сносит крышу.

А я ведь думал, что смог излечиться от болезни по имени Маша.

Думал, что Джоанна помогла…

Я уезжаю в Швейцарию. Сам добровольно собираю свои вещи и сажусь в самолет. Месяц я живу в гостинице под присмотром местной няньки, которую нанял отец. По большому счету ей на меня по фиг, поэтому я весь месяц предоставлен сам себе. Гуляю по Женеве — маленькой европейской деревне — и катаюсь на поезде во Францию. Маша мне не пишет и не звонит. Я ей тоже.

Не знаю, что заставило ее так резко поменять ко мне отношение. Я к ней пришел, а она не захотела выходить. Может, поцелуй с Савелием оказался настолько хорош, что Маша в него влюбилась. Хотя друзья мне настойчиво пишут, и от них я знаю, что Сева и Маша не встречаются.

Но как бы то ни было, она ко мне не вышла, а я стелиться перед ней больше не собираюсь. В жопу эту френдзону. Пусть найдет себе нового дурачка, который будет делать с ней уроки.

Так проходит месяц. А одним сентябрьским утром я надеваю школьную форму, выселяюсь из гостиницы, прощаюсь с няней и еду в свою новую школу, где у меня начинается совсем