Пока молчат оракулы - Владимир Ильин

- Входи, Ян, - сказал он сочувствующим тоном.

Ничего другого в данной ситуации и не оставалось делать.

Рамиров шагнул через порог, и, постоянно ощущая на своей спине враждебный взгляд ствола атомайзера, дал сопроводить себя в комнату.

Здесь его сердце опять рухнуло с высоты небоскреба. Потому что посреди комнаты стоял гроб, в котором лежала его дочь Джилька, прожившая ровно пятнадцать лет на свете. У изголовья траурного ложа сидела бывшая жена Юлия, лишь скользнувшая по Рамирову безучастным, словно ослепшим взглядом. В комнате также присутствовали Дефорски и несколько юнписовских новичков.

- Ловко сработано, парни, - с трудом произнес Рамиров, обращаясь к своим бывшим коллегам. - Узнаю наши старые добрые методы борьбы за мир...

- Послушай, Ян, - попытался что-то сказать Дефорски.

- Сначала - соболезнования, потом - допрос. Такая, что ли, будет схема? - не дал ему договорить Ян. - А оружие - это ведь так, на всякий случай, не правда ли, Роберт? "Чтобы ненужных соблазнов не возникало", как говаривал в свое время ваш начальничек...

Он судорожно сглотнул пересохшим ртом.

- Только вот что, - сурово продолжил Рамиров. - Давайте договоримся, что сначала слушаю вас я: где, как и почему случилось вот _э_т_о_, - он взглянул на восковый профиль дочери. - Потом... потом можете задавать свои вопросы.

- Извини, Ян, что нам пришлось встретиться при таких обстоятельствах, - сказал Дефорски (В голову Рамирову пришла уж вовсе абсурдная мысль: "Может, они-то и подстроили убийство Джильки, чтобы таким образом выйти на меня? Неужели они могли бы пойти на такое?!" - но потом он опомнился: все-таки ЮНПИС не из злодеев состоит, по крайней мере, раньше не состоял). - Хочу тебе сказать сразу, что твоя дочь пала от руки тех негодяев из Легиона, с которыми ты в последнее время заигрываешь. Правда, пуля была шальной, и предназначалась вовсе не ей, но разве тебе от этого будет легче?!

Дальше Дефорски довольно подробно описал, как накануне вечером Джилька имела несчастье проходить мимо одного из баров, где в тот момент гуляли подвыпившие молодчики из числа "эксов". ("Куда это она направлялась на ночь глядя?", по инерции подумал Рамиров, но тут же сообразил, что, скорее всего, дочь шла к нему, в "Голубую розу"). Чего-то они там между собой не поделили, и, не долго думая, для выяснения отношений пустили в ход огнестрельное оружие. По причине своей нетрезвости никто из них не попал друг в друга, но одна пуля отрикошетила от никелированной стойки и прошила окно-витрину, уложив девочку наповал. Мгновенно отрезвев, парни тут же разбежались - их никто не осмелился задержать, опасаясь оружия, а бармен вызвал полицию и "скорую"... Объявлен розыск подлецов, и мы их непременно возьмем, говорил Дефорски, они свое получат, ты не сомневайся, Ян...

- А за это ты нам поможешь, - подхватил язвительно Рамиров. - Так что ли, получается, Роберт? Будто взятку мне предлагаешь!

- Ну, зачем ты так, Ян? - досадливо поморщился Дефорски и повернулся к своим подчиненным. - Да уберите вы оружие, ребята, неужели самим не понятно?!

Те виновато спрятали атомайзеры.

- Вот что, - сказал Дефорски, не глядя на Рамирова. - Мы понимаем твое состояние и не будем больше тебя беспокоить. Только... чтобы в будущем никогда больше эти выродки не убивали невинных мальчишек и девчонок, детей наших, чтобы не доставляли они горя мирным людям... прошу тебя, заклинаю: отдай нам прибор, который прислали этим убийцам!..

Спокойно, Рамиров, спокойно, бормотал мысленно Ян самому себе. Не поддавайся моментальным импульсам. А один из этих подленьких импульсов диктует сейчас тебе: в качестве мести за дочь отдать "оракул" борцам за благородные идеалы, чтобы они, борцы эти, настигли и сурово покарали засранцев!..

- Согласен, Роберт, - сказал он вслух. - Только, к сожалению, прибор этот сейчас не со мной, Роберт. Не ношу я с собой такие сокровища, понимаешь? В надежном месте он спрятан...

Когда они поймут, что я не собираюсь отдавать им "оракула", наверняка с ними придется драться, как-то отстраненно думал при этом Рамиров. А у гроба, в присутствии Юли, это было бы просто кощунством. Значит, надо увести их отсюда...

Он подошел к гробу и вдруг, повинуясь порыву, мягко обнял Юлию за плечи и хотел прижать ее к себе. Что-то с хлестким звуком ударило его по щеке, и Ян не сразу сообразил, что получил пощечину.

- Ненавижу тебя, Рамиров! - побелевшими, сухими губами сказала она. Не-на-ви-жу!.. Ведь это из-за таких, как ты, погибают дети! Своим дурацким стремлением быть добреньким для всех ты губишь людей. Ты был и остался убийцей, Рамиров, и, если бы не эти люди, я бы никогда не позвала тебя сюда! Потому что ты и только ты виновен в смерти Джильки!.. И зачем она связалась с тобой, подлецом?!.

Это было куда больнее, чем пощечина. Что-то внутри Рамирова безвозвратно рухнуло, но он почему-то ничего не смог сказать в свое оправдание, сколько ни пытался, только уже на пороге все-таки оглянулся на Юлию. В последний раз...

Они молча вышли из квартиры.

Спускаясь по лестнице в окружении широкоплечих юнписовцев, Рамиров натянул на себя шапочку с "оракулом". Покосился на своих "конвоиров", но те, похоже, посчитали этот жест вполне естественным.

На площадке между четвертым и третьим этажом Роберту Дефорски вдруг стало плохо. Он судорожно уцепился за перила и стал шарить по карманам. Все остальные тоже были вынуждены остановиться. Один из парней подхватил Дефорски под локоть и помог ему справиться с никак не желавшим открываться пузырьком, в котором хранились желтоватые пилюли.

Дефорски пожевал таблетку и извиняющимся тоном сказал в пространство:

- Все-таки скверно, что человек зависит от какого-то жалкого кусочка мышечной ткани, которому наплевать на то, что у человека - масса дел и в обрез - времени!..

- Не надо бы вам работать по ночам, Роберт Николаевич, - сердито буркнул один из юнписовцев. - Совсем уже себя загнали, как скаковую лошадь...

- В нашем деле без скачек нельзя, - сказал Дефорски и подмигнул Рамирову. - А ночь... Что ночь? Ночь для нас - самое рабочее время.

Только теперь Ян увидел, как постарел Дефорски, как много морщин появилось на его продолговатом лице, как ссутулились и заострились плечи. Такого человека нельзя было не пожалеть.

- Как там у вас дела в конторе? - неожиданно для себя спросил Рамиров. - Как поживает Моргадо? Вонючка Джонс по-прежнему страдает одышкой?

- Извини, Ян, - грустно сказал Роберт, - но ты спрашиваешь про покойников... И число их не уменьшается, а, наоборот, увеличивается с каждым днем. Вот представь: каждый день сидишь в своем дурацком кабинете и ждешь: кого из твоих ребят убили на этот раз?.. Каждый день такая петрушка... А уж когда отправляешь кого-нибудь на задание, особенно вот таких зеленых и несмышленых, - он кивнул на своих спутников, - так вообще - море отрицательных эмоций... Может быть, и сердце-то я посадил в такие моменты, когда вот-вот должны вернуться те, кого посылал накануне, а они не возвращаются, а вместо них только приносят официальную сводку-отчет, где, черным по белому, знакомые фамилии, только не в рамке, а после слова "погибли"...

Голос Дефорски дрогнул, и он замолчал.

Они вышли на улицу, прошли по тротуару, свернув за угол, и сели в неприметный серый турбо-кар, за рулем которого маялся от безделья молоденький водитель с усиками. Естественно, Дефорски сел рядом с водителем, и так же естественно Рамиров оказался зажатым с двух сторон крутыми плечами двух других юнписовцев.

- Куда ехать? - осведомился водитель, заводя машину.

- Спроси у него, - Дефорски кивнул на Яна.

- На Северный вокзал, - сказал Рамиров, повторяя мысленную подсказку "оракула".

- Камера хранения? - коротко поинтересовался Роберт, глядя в окно.

- Не торопи события, Роберт, - ответствовал Рамиров. - Скоро сам все увидишь...

Им нужно было ехать через центр. Однако, словно подчиняясь внушению "оракула", турбо-кар вскоре свернул в переулки и начал петлять по извилистым, крутым лабиринтам тесно построенных домов. Это был так называемый Латинский квартал.

Дефорски вдруг хохотнул.

- А здорово ты нас водил за нос, Ян! - сказал он. - Взять хотя бы попытку войти с тобой в контакт в кафе... Чувствуется старая школа. Между прочим, Освальд тоже участвовал в том эпизоде, - издевательски добавил он.

Парень, сидевший слева от Рамирова, смущенно кашлянул и поерзал на сиденье.

- Кто ж мог предположить, что он такой прыткий? - спросил он неизвестно у кого хриплым от курения голосом. - Мы делали все, как надо...

Завязался чисто профессиональный спор о методах слежки и задержания. Рамиров в нем, однако, не участвовал. Не потому, что ему нечего было сказать по данному поводу. Просто в этот момент "оракул" показывал ему, что произойдет через две с половиной минуты. И Яну сразу вспомнилось, что у Дефорски больное сердце, трое детей и любящая жена...

"ТОЛЬКО ПОСТАРАЙСЯ СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ЭТИ ЛЮДИ НЕ ПОГИБЛИ", отчаянно взмолился Рамиров. "ВЕРОЯТНОСТЬ ЛЕТАЛЬНОГО ИСХОДА ОТНОСИТЕЛЬНО МАЛА", безжалостно-сухо ответил "телохранитель".