Ковчег спасения. Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

Опоры капсулы напряглись и согнулись, она прижалась к корпусу, осторожно стукнув о поверхность корабля. Капсула висела под плоским торцом огромного субсветовика, которым тот еще недавно опирался на дно океана. Повсюду вокруг простирались окрашенные в пастельные тона сложные коралловидные образования. Некоторые серо-зеленые выступы были величиной с шаттл: целый лес кривых каменных пальцев. Все это наросло за двадцать три года пребывания корабля на Арарате, чтобы разительно контрастировать с побочными эффектами «эволюции» капитана Бреннигена, обусловленной плавящей чумой. Наросты пережили и буксировку «Ностальгии» в открытое море, и взлет с Арарата, и столкновение с волками. Несомненно, капитан Джон Бренниген смог бы избавиться от этих псевдокораллов – когда-то он даже полностью изменил форму кормы, чтобы сделать возможной посадку в океан. Корабль был целиком во власти капитана и, даже более того, олицетворял его психику. Это был монумент, изваянный виной, ужасом и жаждой искупления.

Однако на корме не было и следа трансформаций. Наверное, капитан предпочел сохранить эти наросты, следы умершей морской фауны, как Скорпион оставил шрам у себя на плече, срезав вытатуированного скорпиона. Иначе вместе с этим шрамом свинья стер бы часть того, что делало его Скорпионом.

Арарат изменил капитана. Скорпион это знал, и сам Бренниген, несомненно, тоже. Но что именно стало иным? «Придется нам в скором времени подвергнуть его обследованию», – подумал свинья.

Скорпион уже приготовил все необходимое. В его кармане лежала пригоршня ярко-красного порошка.

Васко повернулся, скрипнув новенькой портупеей.

– Да, вежливое обхождение с капитаном стоит дорого, – сказал он. – С другой стороны, без его согласия здесь ничего не происходит. Думаю, мы все отдаем себе в этом отчет.

– Так говоришь, словно кто-то решил помериться с капитаном силами, – проворчал Скорпион.

Все это время он продолжал следить за удлиняющимся лучом орудия класса «Ад» – яркой чертой, пересекающей сферу военных действий. К этому времени луч вконец истончился. Там, куда приходился удар пушки, оставался только гаснущий пепел уничтоженной материи. Это оружие было одноразового действия: выстрелил и выбросил.

– А вы полагаете, в этом нет необходимости? – спросил Васко.

– Я оптимист. Надеюсь, что меня окружают здравомыслящие люди.

– Вы победили в торге за орудия класса «Ад», – продолжал Васко. – Часть забрал Ремонтуар, но часть осталась на «Ностальгии». Меня это не удивляет: кораблю спокойнее с такими пушками, чем без них. Но мы по-прежнему не знаем, как следовало поступить. Что будет в следующий раз?

– В следующий раз? Я не предвижу никаких споров.

Но он кривил душой. Ремонтуар и Антуанетта улетели, и Скорпион чувствовал, что остался один. Вчера Ремонтуар забрал часть сервороботов, оборудования и пушек с тайного склада. Взамен на «Ностальгии» появились новые фабрики и та блестящая штуковина, за сборкой которой в шахте наблюдал Скорпион. Ремонтуар объяснил, что оружие и механизмы едва испытаны. Перед применением эту технику необходимо тщательно настроить, насчет чего сочленители перед отлетом оставили подробные инструкции. Их техники не могли остаться на «Ностальгии» и заняться отладкой, в противном случае их маленькие корабли не смогли бы вернуться к Арарату, чтобы воссоединиться с основной боевой группировкой. Несмотря на широкое применение систем подавления инерции, сочленители по-прежнему сильно зависели от запасов топлива и допустимых пределов приращения скорости. Законы физики все еще действовали. И вовсе не собственное выживание заботило сочленителей, а польза, которую они еще могли принести Материнскому Гнезду. Поэтому они улетели, забрав с собой единственного человека, который, по мнению Скорпиона, посмел бы противостоять Ауре, если бы того потребовали обстоятельства.

«Единственный, если не считать меня», – подумал Скорпион.

– По крайней мере один спор нас ожидает в самом ближайшем будущем, – сказал Васко.

– Будь добр, объясни.

– Нам нужно решить, куда мы летим – в дальний космос, к Хеле, или назад, на Йеллоустон. И всем нам известно ваше мнение.

– Ого! Уже «всем нам»?

– Вы в меньшинстве, Скорп. И это просто констатация факта.

– Нет необходимости в конфронтации, – тихо, примирительным тоном проговорила Хоури. – Аура располагает особой информацией, и к ее словам нужно отнестись серьезно. Васко имеет в виду, что так считает большинство руководителей.

– Но это не означает, что они рассуждают правильно. Это не означает, что мы, если доберемся до Хелы, найдем там что-то полезное, – возразил Скорпион.

– В той системе наверняка что-то есть, – сказал Васко. – Исчезновения Халдоры наверняка что-то означают.

– Они означают массовый психоз, – сказал Скорпион. – Они означают, что отчаявшимся людям мерещится всякая чепуха. Считаешь, на этой планете есть что-то стоящее? Отлично. Отправляйся и проверь. И объясни мне, почему тамошним обитателям не было от этого никакого проку.

– Их называют вертунами, – заметил Васко.

– Мне плевать, как их называют. Их взяли и уничтожили, к такой-то матери. Неужели ты не способен сделать из этого элементарный вывод? Неужели тебе непонятно: будь в той системе что-то действительно полезное, они бы воспользовались этим, и спаслись, и сейчас были бы живы?

– А если этим воспользоваться не так-то просто? – спросил Васко.

– Ты хочешь слететь туда и выяснить, чем же это так нелегко воспользоваться, даже когда альтернатива – полное истребление? Да ради бога, отправляйся. Пришлешь мне открытку. Я буду неподалеку, в двадцати световых годах.

– Вы боитесь, Скорпион? – спросил Васко.

– Не боюсь, – ответил свинья, удивившись своему спокойствию. – Просто стараюсь быть разумным. Есть разница. В один прекрасный день ты ее увидишь.

– Не побывав