Неблагоразумная леди - Джоан Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ха, вы опять хитрите, миледи. Недаром вы носите свое имя. Очень разумно последовать за ним на курорт. Но все равно не думаю, что он будет очень удивлен, увидев тебя там, и тем более не будет огорчен.
Кларенса трудно было убедить, что не Севилья едет в Бат за Пруденс, а наоборот, несмотря на то, что выезжает он на неделю раньше.
Поездка в Бат на месячный отдых была бы солидным предприятием для любой семьи. Для семьи Мэллоу она была вдвойне хлопотна, если учесть, что за те несколько лет, что они находились в доме мистера Элмтри, они практически не выезжали, если не считать посещения Друзей в Кенте, занявшего две недели. Пришлось несколько раз наведаться в посредническую контору, чтобы договориться о том, где им лучше остановиться, нужно ли везти с собой постельное белье и посуду, какую прислугу захватить и нужна ли вообще своя прислуга и многое другое. Недели едва хватило, чтобы привести в порядок все дела. Но наконец долгожданный день наступил.
До отъезда Пруденс хотелось узнать, когда все же Дэмлер думает вернуться в Лондон, и сообщить кому-либо из его знакомых, которых он непременно навестит по приезде, где будет находиться она сама. Девушка не питала надежды, что лорд Дэмлер предпримет поездку в Бат ради удовольствия повидать ее, ей просто казалось целесообразным оставить свои координаты на случай, если маркиз окажется поблизости. Леди Мелвин была сразу исключена из списка – они не были в столь близких отношениях, и поступок Пруденс мог быть неправильно истолкован. Более подходящим человеком ей казался Маррей, их издатель. Пруденс решила сказать ему об отъезде. У него могли быть известия от Дэмлера. Накануне отъезда она отправилась в издательство, но, увы, о планах Дэмлера на возращение там ничего не знали.
Не знал этого и сам Дэмлер. Он явился в Файнфилдз в мирном расположении духа, довольный, что вырвался из сутолоки большого города, готовый к серьезной работе над пьесой. Первые два дня прошли великолепно. Шилла с готовностью согласилась расстаться со своим факиром, даже была почти счастлива избавиться от него. Дэмлер знал, что его уединение в Файнфилдз вызовет пересуды, но его отношения с леди Малверн носили совсем Другой характер, чем считалось в свете. По соседству с имением у графини был иной претендент на ее нежные чувства, из не очень известных людей, но ей льстило, что она может создать у окружающих иллюзию, что свое внимание она дарит более знаменитому кавалеру. Дэмлеру же нравилось вводить свет в заблуждение и предоставлять им судачить, что заблагорассудится. Это спасало от неуместного интереса других навязчивых женщин.
Дэмлер встречался с графиней только за столом и еще полчаса после трапезы выполнял установленный ритуал, делая вид, что флиртует с хозяйкой дома, чтобы не обижать ее щепетильного супруга, считавшего, что к чарам его жены ни один джентльмен не может оставаться равнодушным. Он ревниво следил, чтобы поклонники леди Малверн оказывали ей надлежащие знаки внимания, и был крайне придирчив и требователен. Мистера Варли, их соседа, обладателя ее сердца в данный момент, графиня тщательно скрывала, зная, что лорд Малверн не одобрит ее выбора.
Утро Дэмлер посвящал работе, днем он выезжал верхом или охотился в лесу, ибо по натуре был человеком деятельным и не мог просиживать, согнувшись над рукописью, целыми днями. Вечером он снова брался за работу. Однако на третий день после удачного начала что-то произошло. Шилла, избавившись от факира, вдруг заупрямилась и наотрез отказалась возвращаться и к принцу, и к Могулу. Дэмлер попытался употребить власть, попробовал силой вернуть ее сначала к принцу, потом к Могулу, но не смог заставить ее сказать ни одного умного слова. Он понял, что ее угрюмое неприветливое лицо с оскалом вместо улыбки не понравится публике в театре на Друри-Лейн. Дэмлеру захотелось, чтобы рядом оказалась мисс Мэллоу, она бы непременно помогла ему. В Шилле было много от Пруденс, он теперь понимал это. Как повела бы себя мисс Мэллоу в подобных обстоятельствах? Она отвергла лицемера доктора, совсем как Шилла. Маркиз подумал, повлиял ли этот инцидент на Ашингтона. Вполне вероятно. Сознание поражения противника очень стимулировало Дэмлера к работе.
Сидя за письменным столом в стиле Людовика XVI в кабинете лорда Малверна, любезно предоставленного в его пользование, Дэмлер думал о мисс Мэллоу больше, чем о пьесе. Да, Шилла очень многое позаимствовала у молодой писательницы – ее острый язык, неискушенный ум и невинный взгляд на мир, слишком изощренный для ее понимания… Хотя Пруденс скорее умрет, чем согласится с этим. Он вспоминал их частые разговоры. Бесполезно обманывать себя – Шилла не кто иной, как Пруденс. Значит, нужно дать ей возможность действовать так, как действовала бы Пруденс на ее месте, и посмотреть, что получится. Героиня мисс Мэллоу – несомненно сама писательница в ином обличье – не стала бы в самой середине сюжета довольствоваться тем, что отвергает одного возлюбленного за другим, не имея лучшей замены. Нужно ввести еще один персонаж, который устроил бы Шиллу-Пруденс. Он поймал себя на том, что на ум упорно приходил, только один вариант – это должен быть он сам под видом лорда Малверна. Но почему он? Почему не кто-нибудь другой должен появиться в третьем акте в качестве избавителя? Понравится ли это Пруденс? «Патиенс не одобрила бы». «Одной внешности недостаточно». «Красивое лицо», «ровные зубы» и «свисающий на лоб черный локон» оказались для нее неубедительными, она подыскивала себе более достойного спутника жизни.
Дэмлер посмотрел на себя в большое зеркало в золоченой раме, висевшее напротив. Первое, что бросилось ему в глаза, был черный локон, свисавший на лоб. «Модный вертопрах» – так она охарактеризовала Героя Номер Один. К десятой главе он был заменен на другого. Номер Один одевался у Вестона, черный сюртук всегда отлично облегал его плечи. Белый шелковый шарф сверкал чистотой и был завязан причудливым узлом. Даже сидя в кабинете за работой, он был аккуратно причесан. Как часто, когда он заставал Пру за работой в ее аскетичном маленьком кабинете, он замечал, что волосы ее не уложены, а пальцы вымазаны чернилами. «Какой же ты лопоухий осел, – сказал он себе. – Демонстрировал перед ней своих шлюх и называл ее разумницей?» Теперь Дэмлер уже не думал о Шилле, только о Пруденс и о себе самом. Мысли приходили невеселые. Наверное, мисс Мэллоу составила ужасное мнение о нем, он только и делал, что вызывал ее отвращение. Теперь уже трудно иску-пить содеянное. Женщины, уговоры принять предложение Севильи, притащил в дом Ашингтона, и вся эта скандальная история на вечере. Как это ему не пришло тогда в голову, в тот вечер, когда он готов был убить доктора что он любит Пруденс? Он начал понимать это во время их последней встречи, в ее кабинете Тогда вел себя как последний идиот – скулил вымогал сочувствие, разыгрывая добродетель назывался сиротой. Какой нечистоплотный способ завоевать расположение! Но ее не проведешь! «Я тоже не предавалась запретным радостям прошлой ночью, но не требую за это благодарности».