Полеты божьей коровки - Эдуард Шатов

– Бог меня любит и Он мне близок? Он обо мне думает и заботится? Он мой Отец, в конце концов? И когда я молюсь, я говорю с близким и родным существом? – Да.

– Но с близким и родным человеком так не говорят. Если ты начнешь так говорить со мной, а я с тобой, мы обидимся. И, как люди с чувством собственного достоинства, решим взять тайм-аут в отношениях. При этом я считаю возможным так разговаривать с Богом. Может быть, потому, что я уверена, Он не возьмет таймаут. И когда я завизжу Ему в уши от горя или от страха, услышит меня как ни в чем не бывало.

– Знаешь, восемьдесят процентов населения как минимум уже взяли тайм-аут в отношениях. А другие двадцать процентов или меньше пытаются доказать, какие они правильные и хорошие, поэтому надели скорбное лицо и бьются об пол головой. К счастью, я не вижу у тебя ни того ни другого. Просто ты многое уже поняла, горячий период неофитского интереса и влюбленности у тебя прошел, ты слегка отстранилась, потому что до этого слишком много присутствовала. У тебя сейчас вторая стадия, но скоро наступит третья, когда все течет спокойно и нормально. В твоем положении главное – сохранять равновесие, а если чувствуешь рассеянность на мессе, существует духовная практика. Концентрируй взгляды на алтаре, а не верти головой во все стороны, призывай мысленно Христа, чтобы вернуть себя в молитвенное состояние.

Я тоже не всегда полностью сосредоточен во время мессы, но, когда я понимаю, что мысли начинают удаляться в сторону, я молитвой возвращаю себя к реальности.

Во время встречи с тобой в Скайпе я тоже могу подумать: «Как хорошо было бы погулять по парку вечером». Но сразу понимаю: «Вечер будет вечером, а сейчас я говорю с Ольгой». Это нормально.

Выгоранием будет, если в определенный момент ты снова впадешь в жар неофитства или вовсе перестанешь интересоваться верой. Или, к примеру, станешь профессиональным католиком и вместо молитв за других станешь их учить праведной жизни. Святая Тереза из Лизье говорила: «Я не буду доказывать священникам, какие они должны быть, я прекрасно понимаю, что в их жизни много испытаний, материальных и духовных, следовательно, кармелитки будут просто молиться о преодолении ими испытаний».

– К сожалению, очень многое из того, чему учат верующих катехизаторы, способствует именно выгоранию – ты должен быть старательным, ты должен постоянно думать о Боге, ты должен всю жизнь посвятить вере. И вообще – поменьше отвлекайся.

– Большинство все же не выгорает, потому что здравый смысл освящен благодатью Божьей и помогает не стать фанатиком.

– Фанатик – человек, который выгорел в вере?

– Да. Это человек, который превратил объект веры в идола и разбился об него. В христианстве фанатизм противостоит добродетели, которая избегает крайностей. Истинная мера любви – не страсть и не преувеличение всего и вся. Но и не преуменьшение тоже. Любовь, например, к абстрактному Васе находится посередине между двумя установками. «Вася, я так тебя люблю, что задушу тебя своей любовью и испорчу твою жизнь» и «Вася, мне все равно – вали на все четыре стороны».

– Я человек крайностей, мне это трудно реализовать. – Любая добродетель трудно реализовывается. И тебе есть над чем трудиться. Крайность всегда возбуждает. Хочется после каждой мессы и каждой исповеди испытывать экстаз. Иногда это случается по благодати Божьей, но не может происходить постоянно. В обычной жизни, когда мы вдыхаем воздух, обедаем или гуляем, мы не падаем в обморок каждые три минуты: «Какое вкусное блюдо! Какая березка! Какое небо!» Иногда такое случается, но именно иногда. Сама жизнь подсказывает нам, что крайности редки и не могут быть основой бытия.

Стоит ли выносить сор из избы?

Ольга, Эдуард

– Раз уж мы коснулись в предыдущем разговоре недавних католических скандалов, предлагаю обсудить отношение к ним.

Понятно, что от Церкви вольно или невольно ждут нравственного идеала. Если нашалит какой-нибудь автомеханик, то, покачав головой и показав на него пальцем, все быстро успокоятся и разойдутся. А вот если безобразие учинит священник, это совсем другое дело.

Соответственно и внутри Церкви существует два подхода к происшествиям. Некоторые считают, что для укрепления авторитета Церкви все неприятное и даже преступное стоит скрывать и бороться с пороками в узком кругу. Другие уверены, что авторитет укрепляет готовность публично признать ошибки. Какая точка зрения тебе ближе?

– К своей точке зрения я попытаюсь подойти плавно, постепенно ее обосновывая, чтобы ты поняла, почему я в ней уверен. Современный идеал человека – лицо публичное. Такой человек появляется на обложках журналов, о нем пишут в газетах. Он известен. И часто известен отнюдь не талантом, умом и благородными поступками. Наоборот, чем больше скандальности, тем больше слава. Биография селебрити должна быть пикантной и острой, чтобы люди могли сравнить свои слабости со слабостями известного человека.

– Хм, но «остренькое» утешает и развлекает нас в нынешней нелегкой жизни.

– Да. Но в христианской общине «остренькое» никогда не считалось идеалом. И когда в этой общине возникает скандал, это не повод для злорадства, это повод признать, что все мы несовершенны и не способны быть идеальными. Конечно, Церковь в качестве идеала вознесла себя очень высоко и иногда с кафедры говорит очень нелицеприятные вещи. Поэтому общество проявляет крайнюю нетерпимость к порокам самой Церкви.

– По принципу «и эти люди запрещают нам ковыряться в носу».

– Ага. Между прочим, слово «скандал» происходит от греческого «скандалон», что в буквальном переводе значит «камень преткновения». То есть это предмет, о который человек спотыкается и теряет равновесие. Но интерес к скандалам не выводит большинство людей из равновесия. Наоборот, украшает жизнь цветочками и бантиками. Другое дело – скандалы в духовной сфере, которые могут повернуть сознание.

– Проще говоря, когда знаменитый актер заводит себе новую любовницу, это восхитительно и любопытно. А вот если любовница или, гм, любовник обнаруживается у священника, это удар под дых для верующего.

– Некоторые события приводят к тому, что наблюдатель перестает понимать, где добро, а где зло, и не знает, в какую сторону ему смотреть. Конечно, иногда претензии бывают надуманными и легко разрешимыми…

– Что ты имеешь в виду?

– Я напомню тебе историю, с которой ты начала нашу книгу.

Когда я пришел в кафедральный собор объяснять, как вести себя на крещении, я был одет в джинсы и свитерок. На что потом было очень мило замечено: «Чего он нам тут читает лекции, как нам вести себя и как одеться на крещение, а сам пришел без римского воротничка и даже альбу не надел».

– Что за бред?

– Я все это внимательно выслушал и сказал: «Если людям будет спокойнее на меня смотреть в альбе, я надену альбу. Мне это ничего не стоит». Это я к тому, что в некоторых случаях лучше пойти навстречу чаяниям и погасить возникающий конфликт.

– Достойная смена профессиональным католикам – их еще не покрестили, а они уже занялись любимым делом. Доносами.

– Нет-нет. Все нормально. Я просто хотел пояснить, что, если для кого-то наличие или отсутствие альбы становится «скандалоном», камнем преткновения, эту проблему легко снять. Кстати, ты сама в общении с людьми нелегко идешь на уступки. Зря. Иногда стоит убрать маленький камушек с дороги. Если это не принципиальная для тебя вещь.

– Я не закат над Карибским морем, чтобы всем нравиться. И не могу удовлетворять все запросы.

– Но если это тебе ничего не стоит…

– Тяжело вздыхаю… Я тебя понимаю… Пытаюсь, но не всегда получается. Но давай поговорим не о «мелких камушках», а о серьезных происшествиях. Их так просто «убрать с дороги» нельзя – необходимо реагировать. – Необходимо реагировать, как мне кажется, согласно той схеме, которую предложил Христос в одном из Евангелий. Если брат твой согрешил против тебя, пойди и поговори с братом. Если он осознает свою вину и покается – прости ему. Если не осознает, скажи об этом определенному кругу мудрых людей. Если он раскается перед ними – все хорошо. Если нет, тогда можно рассказать всей общине.

Если бы мы всегда действовали согласно этому правилу, и проблем было бы меньше, и уважения больше.

Если разбирать наш маленький пример, изложенный выше, новокрещаемые не подошли ко мне и не сказали: «Отец Эдуард, почему вы нам говорите, что нужно одеться определенным образом, а сами не пришли на репетицию в облачении. Мы привыкли, что священники говорят с нами, будучи одетыми по форме». Они не подошли ко мне, благополучно перепрыгнули эту стадию и обратились к настоятелю. Случай ерундовый, но такое происходит достаточно часто и по разным поводам.

– Да, но иногда поводы – это уже не поводы, а преступления. И Католическую Церковь, особенно в последнее время, обвиняют в том, что она покрывает эти преступления. Так что же – нужно ли вывешивать грязное белье или стоит попытаться его выстирать внутри помещения?