Вор черной масти - Екатерина Русак

Президиум Верховного Совета СССР считает, что применение смертной казни больше не вызывается необходимостью в условиях мирного времени.

Президиум Верховного Совета СССР постановляет:

1. Отменить в мирное время смертную казнь, установленную за преступления действующими в СССР законами.

2. За преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, применять в мирное время заключение в исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет.

17 июня 1949 года. 09 часов 24 минуты по местному времени.

Управление МГБ города Читы.

***

Волосников приехал за мной утром на легковом автомобиле. Я оделся в костюм, надел яловые сапоги, простился с Клавдией и, взяв с собой в машину скатку из одеяла и перьевой подушкой, сидор с теплыми вещами и продуктами и скрепя сердцем поехал в УМГБ города Читы.

Дорогой мы с Волосниковым молчали. Впрочем, она была достаточно короткой, что бы можно было вести какой-то обстоятельный диалог.

Я, прикрыв глаза, отдавался воспоминаниям. Последнюю ночь с Клавдией мы почти не спали, мы любили всю ночь, словно хотели оставить в себе частичку друг-друга.

Подъехав к зданию УМГБ, вместе с Волосниковым мы прошли через главный вход, и он затем отвел меня в тюремный подвал, где я был помещен в отдельную камеру. Волосников отдал распоряжение, что бы ко мне относились не как к арестованному, а как к подследственному, имеющему некоторые тюремные льготы: лежать днем на топчане, не выходить на работы, иметь в камере личные вещи и книги. Тем более я проходил не как "социально-опасный элемент" - политик, а как уголовник, "социально-близкий" элемент, с правами которого администрация считались во всех тюрьмах и ИТЛ.

Волосников ушел, пообещав, что вызовет меня через полчаса. Я, оставшись один, расстелил свое лоскутное одеяло и прилег на него сверху.

Хорошая вещь - лоскутное одеяло! Не знаете, что это такое? Зря! Для тюрьмы и лагеря, особенно на севере, предмет обихода просто не заменимый. Да и дома, в быту, лучше одеяла не найти. Оно сплошное, ватное, прошитое на машинке частым швом, поэтому вата-наполнитель не скомкивается. А название ему такое дано из-за лоскутов, разноцветных кусочков хлопковой материи, которые сшиваются между собой, образуя сплошной чехол. И чехол этот не снимается, он намертво пришит к одеялу многочисленными машинными строчками. Такие одеяла и по сей день пользуются большим спросом в Узбекистане. Его можно использовать как матрац и одновременно как одеяло, полностью завернувшись в него. И украсть его почти невозможно: каждое одеяло за счет различных кусочков имеет только ему одному присущий узор, поэтому, двух одинаковых одеял просто не существует в природе.

Через час меня действительно сопроводили в кабинет Волосникова под конвоем. Я уже был тертым арестантом. Мне не нужно было выкрикивать: "Руки за спину! Лицом к стене!" Все это я делал даже как-то автоматически, не задумываясь над тем, зачем это надо.

- Приступим к составлению на вас дела? - вполне дружеским тоном осведомился Волосников.

- Приступим, Николай Яковлевич, - ответил я. - Что будем писать?

- Протоколы допросов свидетелей и протоколы опознания мы будем составлять после того, когда решим, какую статью вам "шить", - сказал Волосников.

- И что вы мне посоветуете?

Волосников провел пальцем по бровям и поделился своими соображениями на мой счет:

- Я считаю, что вам целесообразнее идти в ИТЛ как тяжеловес[1]. Тем более вы - матерый рецидивист. Лично для вас срок приговора не имеет особого значения, как для прочих зэка. Тем более что одна актировка у вас имеется. Значит, вы будите покидать ИТЛ не по амнистии или окончании срока, а после выполнения задания, по второй актировке. По состоянию здоровья. Зато максимальный срок тяжеловеса делает ваше положение намного более выгодным. Человека, осужденного на двадцать пять лет лагерей, невозможно запугать ничем. Что бы он там не натворил. Добавить срок за побег невозможно, за очередное убийство тоже, смертная казнь отменена. У вас будут полностью развязаны руки.

- Значит, количество совершенных мной преступлений не повлияет на время моего задания, - выйдя из распятия[2], сделал вывод я. - Тогда пишите! Буду давать чистосердечные признания.

И я начал диктовать Волосникову свои похождения с момента выхода из шалмана уркачки, бывшей фиалочки[3] Валентины.

Волосников не перебивал меня, записывал мои показания, изредка посматривая на меня. Когда он закончил, протянул мне листы протокола допроса и попросил расписаться. Что я и сделал.

- Да, Михаил Аркадьевич, - сказал он, после того как закончил бумажную работу. - Тут если посчитать все ваши преступления, то они в сумме лет на сто потянут! Да только таких сроков в СССР еще не придумали. Удивительно! Целый букет преступлений. Двойное убийство граждан уголовничков, подлог, незаконное ношение и применение огнестрельного оружия, вооруженный грабеж с угрозой убийства, угон автотранспорта, кража государственного имущества, мошенничество, убийство офицера Внутренних Войск. И все это в течение двух суток! Удивляюсь я вам в умении нарушать законодательство.

- Как-то само все получилось, - я развел руками. - Иначе масть не проканает[4].

- Я не об этом, - ответил Волосников. - Это к лучшему. Убийство ВВешника для вас лишний козырь в ИТЛ.

После всего Волосников подвел итоги:

- Я отправляю людей на сбор информации для подготовки дела по вашим показаниям, а вы пока отдыхайте. Но сначала вам нужно ознакомиться с содержимым пакета, присланного из Москвы лично вам.

- Давайте, - согласился я.

Волосников извлек из сейфа пакет и передал мне. На серой бумаге конверта находилась аккуратная надпись: "Передать в собственные руки. Лично". Кому, в целях секретности, разумеется, указано не было. Я сломал печати и вскрыл конверт. Внутри его был другой пакет, на котором уже имелись более точные указания: "Совершенно секретно". "Полковнику ГБ Раберу М.А." "После прочтения сжечь". Я вскрыл второй конверт и извлек из него несколько машинописных листов. Я закурил папиросу и начал внимательно вчитываться в текст моего нового задания. Не буду вас утомлять, но дело, которое мне поручили, имело три основных направления: поиск скрытых изменников Родины в лагере, организация войны между воровскими мастями. И... сбор информации о специалистах в лагерях, которые могут быть полезны при создании атомного оружия, и особенно людях, которые проявляют повышенный интерес к этой засекреченной теме...

...Я сжег в ведре свои бумаги, убедился, что от них остался один пепел и повернулся к Волосникову:

- Я закончил.

- Забыл вас спросить, Михаил Аркадьевич, в вещах у вас нет финки и часов?