На гребнях волн - Вендела Вида

– Ужасно хотелось! – драматически восклицает Мария Фабиола. – А они говорили: смотрите, чтобы под вами велосипеды не погнулись и шины не лопнули, ну и все такое. Чтобы нам было стыдно есть, понимаете?

– И кто были эти учителя?

– Так вышло, что все мужчины, – отвечает Мария Фабиола. – Только мистера Мейкписа там не было. А все остальные мужчины-учителя были.

– Поверить не могу! – восклицает Шелли Стайн с таким видом, словно и вправду отчаянно старается этому поверить. – А где же были учительницы?

– Наверное, все остались дома, с семьями, – отвечает Мария Фабиола.

Это неправда. С нами ездила мисс Ливси.

– И что было в конце недели? – спрашивает Шелли Стайн. Она едва успевает записывать.

– Ну, я упоминала, что в начале недели нас всех взвесили и составили список, верно?

Шелли Стайн кивает.

– Да, только хочу прояснить: взвешивали вас тоже мужчины?

– Да, – отвечает Мария Фабиола. – А потом нас взвесили в конце недели, проверили, кто сколько скинул, и записали в табели.

– Как оценки? – уточняет Шелли Стайн.

– Точно, – отвечает Мария Фабиола.

– Скажи это сама, – просит Шелли Стайн.

– Как оценки, – повторяет Мария Фабиола, и Шелли Стайн это записывает.

Я слушаю Марию Фабиолу и думаю: все почти так и было, как она рассказывает, – но как непохож ее рассказ на то, что происходило на самом деле! Правда в том, что мы с Марией Фабиолой выбрали «Атлетичное тело» по собственному желанию. Сами захотели сбросить несколько фунтов, чтобы произвести впечатление на мадам Соню. И быть в хорошей форме, чтобы легче было лазить по скалам на Чайна-Бич. Хотели отправиться в поездку с мисс Ливси, потому что она рисует по вечерам, и сын у нее красавчик… С кристальной ясностью я понимаю: Мария Фабиола обладает талантом, которого мне не достичь никогда.

– Просто хочу убедиться, что у вас тут все в порядке, – говорит, просунув голову в дверь, мистер Мейкпис.

– Все замечательно! – ослепительно улыбается ему Шелли Стайн.

– Счастлив это слышать, – отвечает он.

«Когда прочтешь интервью, счастлив не будешь», – думаю я.

Мистер Мейкпис поднимает вверх оба больших пальца и закрывает дверь. Улыбка Шелли Стайн тут же гаснет.

– Что ж, теперь давайте перейдем к самой неприятной части. Я не хочу вызывать у вас тяжелые воспоминания, но наших читателей, разумеется, интересуют ваши исчезновения.

– Похищения, – поправляет ее Мария Фабиола.

– Хорошо, – говорит она. – Расскажи мне, что произошло.

– Был четверг, – начинает Мария Фабиола.

– Я думала, среда, – поправляет Шелли Стайн. – Двенадцатое декабря – это была среда.

– Да, верно, – отвечает Мария Фабиола. – Я просто думала о Юлаби.

– А Юлаби пропала во вторник, – говорит Шелли Стайн.

– Ну… – И вдруг у Марии Фабиолы глаза наполняются слезами. Я с трепетом слежу за ней. Как у нее это выходит? – Знаете, нас обеих эти похищения совсем выбили из колеи. И потом, похититель специально старался нас запутать, чтобы мы не знали, какой сегодня день. Там, где он нас держал, было много календарей, и все разные. Разных лет.

– А можешь об этом поподробнее, пожалуйста? – просит Шелли Стайн.

Мария Фабиола кивает не головой – всем телом.

– Конечно, могу, Шелли. Мне кажется, этот похититель хотел стать вторым Зодиаком. Он был просто копия Убийцы-Зодиака и тоже сходил с ума по гороскопам, представляете?

– Представляю, – после секундной паузы отвечает Шелли Стайн. – Продолжай, пожалуйста.

Что-то записывает, подчеркивает и быстро переворачивает страницу.

– Так вот, он привез нас в это место, – говорит Мария Фабиола. – И заставлял читать гороскопы в старых газетах. Газеты были из Рашн-Ривер. А кормил консервами для кроликов.

– Консервами для кроликов? – переспрашивает Шелли Стайн.

– Да, салатом в банках, – говорит Мария Фабиола. – Как для кроликов.

Шелли Стайн уже ничего не записывает. Поворачивается ко мне, и я мгновенно покрываюсь потом. Нет, мне не потянуть!

– Юлаби, – говорит она, – как выглядел этот человек?

– У него была длинная борода, – отвечаю я и, подняв глаза, разглядываю трещину в стене под самым потолком.

– Всегда ходил в одной и той же рубашке, раскрашенной вручную, – добавляет Мария Фабиола. – Шрамов на нем не было. В комнате у него висели мандалы и стояла… ну, такая типа швейная машинка.

– Швейная машинка? – переспрашивает Шелли Стайн.

– Ткацкий станок, – вставляю я, потому что понимаю, что имеет в виду Мария Фабиола. Ткацкие станки мы видели в третьем классе, на экскурсии.

– Точно! – восклицает Мария Фабиола. – Ты тоже его видела!

– А где находится это место, куда приводил вас мужчина в крашеной рубашке? – спрашивает Шелли Стайн. Она листает блокнот, а я вытягиваю шею и отчаянно стараюсь подглядеть, что там написано.

– В районе Хайт-стрит, – отвечает Мария Фабиола. Я снова покрываюсь потом, а она наклоняется к Шелли Стайн и продолжает: – Такой высокий викторианский дом. Он держал нас на верхнем этаже.

– В районе Хайт-стрит – где именно?

– В Эшбери, – отвечает Мария Фабиола.

– Знаете, – говорит Шелли Стайн, выпрямляясь, – не так давно в этом районе пропал мальчик. Может быть, вы видели его фотографии на пакетах с молоком.

– Мальчика там не было, – отвечает Мария Фабиола.

– А другие девочки были? – продолжает спрашивать Шелли. – Может быть, Джентл Гордон?

– С чего ей там быть? – спрашиваю я.

Шелли Стайн поворачивается ко мне и говорит:

– Она вчера не вернулась домой.

– Ох, Юлаби, помнишь, ты мне говорила, что слышала, как в соседней комнате этот мужик в крашеной рубашке разговаривал с какой-то девушкой? – восклицает, повернувшись ко мне, Мария Фабиола. И сигналит глазами: мол, подхватывай.

Но вместо ответа я спрашиваю у Шелли Стайн, где видели Джентл в последний раз.

– Об этом вам лучше спросить у полицейских. Я сейчас не готова обсуждать дело Джентл.

– Ладно, – говорит Мария Фабиола. – Подождем. А где полицейские?

– Вот-вот подъедут, – отвечает Шелли Стайн. – А пока давайте убедимся, что я все правильно поняла. Значит, похититель был один, мужчина, ходил все время в одной и той же крашеной вручную рубашке. Какого цвета была рубашка?

– В красную, синюю и белую полоску, – отвечает Мария Фабиола. – Очень патриотично.

– Ясно, – отвечает Шелли Стайн. И ничего не записывает.

Теперь я плаваю в холодном поту. Мне очень холодно. Наверное, не смогу сказать больше ни слова. Взгляд Шелли Стайн ее выдает. Она поняла, что мы врем. Теперь она просто развлекается – а значит, меня выгонят из «Спрэгг», выгонят нас обеих. И никаких больше частных школ. Придется, наверное, перейти в старшую школу Улисса С. Гранта. Я представляю ее себе. Огромное здание, учеников, наверное, тысяча. Никакой формы. И Джентл в своих клешах.

– Итак, – говорит Шелли Стайн. – А что вы думаете о мотивах этого одинокого похитителя в патриотических красно-бело-синих цветах, который запер вас в викторианском доме, кормил салатом и заставлял читать