Цена будущего: Тем, кто хочет (вы)жить… - Алексей Чернышов

Мы в России говорим по-русски, мыслим по-русски, действуем по-русски. И в этом заключена наша сила. Эта «русскость» — не надуманное, пустое и искусственное «россиянство» — может и должна сплотить нацию в ходе настоящих и будущих сражений за достойное будущее. Те, кто хочет приехать извне и здесь жить, должны сделать свой осознанный и возможно непростой выбор. Либо с нами, либо не стоит сюда ехать. Уникальность российской нации определяется и уникальностью русского языка как языка межнационального общения, который, как свою судьбу, выбрали народы для совместного проживания на одной большой территории.

Как выясняется, русский мир — это не только мир людей, говорящих на русском языке. Не только определенные традиции и духовные основы, к которым тянутся другие культуры и народы. Это сложенная веками система ценностей, которая привлекает к себе значительное число сторонников. Чем меньше у граждан доверия к российскому государству как сборнику циничных политиков и коррумпированных чиновников, тем больше желания понять, как в таких условиях сохранить страну «Россия». Как оставить потомкам ценности, которые, как гумус, формировались в толще народа веками и которые так важны сегодня для всех. И для тех, кто живет в самой России, и для тех, кто находится вне ее пределов. Порой даже и не совсем понимая, чем уж так важна для него эта русская матрица.

Здесь, конечно, очень важно, что у каждого народа есть свои модели поведения, свой язык, традиции, культурная доминанта. И только в признании многообразия этих ценностей — наше движение вперед. Возьмем, например, два языка: английский и русский. Английский язык — это больше анализ. Именно поэтому он применяется в бизнесе, когда нужно четко выразить свою мысль. А раз сегодняшний наш мир — это прежде всего мир бизнеса и транснациональных корпораций, поэтому-то он сегодня так и востребован в мире. Напротив, русский язык — это больше синтез. Одно слово у нас может выражать несколько значений, причем диаметрально противоположных. То есть для нас синтез — не просто игра слов, а вполне осознанный поиск, своеобразный сканер. Мы сканируем мир в сложных разнообразных ощущениях. И хотим, чтобы он был таким же многоликим и пестрым. Но пока современному миру — миру потребления — сложные конструкции малоинтересны. Но они обязательно будут востребованы вскорости. Потому что иначе усложняющийся с каждым днем мир развиваться просто не может. В противном случае он просто остановится в своем развитии.

Но разве может быть анализ без синтеза, а синтез без анализа? Понятно, что мы не можем русский заменить английским, а английский — русским. Но мы должны где-то объединиться. Это не означает, что мы скажем политикам: все, ребята, садитесь за стол переговоров и придумывайте какой-нибудь единый язык. Был эксперимент с языком эсперанто, очень популярным в первой половине и середине XX века, но ведь ничего не получилось! Задумаемся, почему? Потому что конкретный народ — это конкретная история, конкретная идентичность. И никто не хочет терять родовые понятия. Ведь понятно, что потерять свое лицо и душу — значит раствориться в безбрежье истории. 

Великий и могучий Русский язык

Как вы думаете, нужно ли защищать русский язык? Наш Великий и Могучий. «Зачем, — скажете вы. — Он же настолько велик, что не требует защиты?» Но оказывается, что наше слепое поклонение, возведенное в состояние идолопоклонничества и обожествления своего родного языка, как-то неожиданно обнажило многие вопросы насчет его современного развития, звучания и полноценного использования.

Язык, как душу народа, нужно особо охранять и чувствовать. Потому что изменения, происходящие в самом языке, — индикатор того, что происходит в нашей культурной и социальной жизни, что меняется внутри нас и в мире в целом. И сегодняшние реалии уже не те, что нам диктовались сотню лет назад. Большинство желающих выучить русский язык и говорить на нем всю жизнь выберут его явно не по принципу «я русский бы выучил только за то, что им разговаривал Ленин» (Владимир Маяковский). А потому, что это язык Пушкина и Толстого, Чехова и Тургенева, Есенина и Салтыкова-Щедрина. Равно как и современных писателей и кумиров других профессий. Это язык моих и ваших родителей, даже если кто-то из взрослых считает себя не русским по национальности, но хочет говорить на русском языке. Даже вне зависимости от того, живет он в данный момент в России или находится за ее пределами.

Несмотря на мощь и силу русского языка, его нужно защитить. Это примерно так, как в мультфильме «Маугли», когда волк — вожак стаи взывает к свободному племени волков с призывом защитить детеныша от хищного тигра Шерхана. Вот в таком положении оказался сегодня наш Великий и Могучий. Кто подаст голос в его защиту? Слышен голос литераторов, ученых, многих учителей, граждан разных профессий. Теперь слово за правящей группой. Ведь в их руках административные и финансовые возможности, которые возможно направить на благое дело. Но почему-то не очень спешат многие представители власти к такому шагу. Что, считают вопрос самим собой разумеющимся и не требующим вмешательства? Возможно. Но пускать на самотек — это значит отстраниться от реального процесса, который происходит в толще, в самой глубине общества. И порой не только позитивного свойства. Выходит, что родной язык, прежде всего, нужно защищать не от нашествия других народов — носителей других наречий, потому что это не причина, а следствие. Русский язык нужно защитить от действий собственного правящего класса, который не видит и не хочет видеть происходящих в стране и мире перемен. Отстраненно и безучастно наблюдает за событиями со стороны. С экранов ТВ и различных трибун часто слышен лишь вульгарный диалект, который вносит свою лепту в замусоривание великого и могучего. А потом мы все пеняем на интернет, как на зеркало, что там все объясняются сленгом типа «ржунемогу».

Общество потребления — это общество удовольствий и бесшабашности. Можно ржать, ни о чем особо не задумываться. А реальная жизнь требует личностей, которые будет сопереживать. Которые смогут не только хохотать до колик в боку, но и плакать. Да, искренне и естественно плакать. Сегодня вот политики вообще лишены такого естественного свойства. А как говорят физиологи, отсутствие слез говорит о том, что организм постарел и умирает. Вот так.

Даже Борис Ельцин — первый президент России — уходил со слезами на глазах, прося у своих граждан прощения за все то, что сотворил со страной по дури и в беспамятстве. Способен ли кто-то из современного правящего класса на такой поступок — хотя и запоздалого, сопряженного с самопиаром и опасением за собственную судьбу, но все-таки публичного и естественного покаяния?

Язык — необходимое условие существования конкретного человека и нации в целом. Если народ, конечно, хочет быть цельным, монолитным и устремленным в будущее. Хочет ли этого современная российская элита? Ведь мы видим и чувствуем на своем жизненном опыте, как меняется язык под «давлением обстоятельств», под влиянием миграционных волн. Из-за экономических и политических реформ. Видим и чувствуем. Языковое нашествие. Вместе с людьми, приезжающими к нам, следует не только конкретный человек с его культурой, но и конкретный язык. И отношение к русскому языку. То, которое мы хотим, чтобы было. Или не хотим, и нам все равно? Если русский язык продвигают в другие страны, значит, за ним более тщательно следят и в собственной стране. А мы его не особо-то стремимся продвинуть. Мы такие великие, что нам это не надо? А может быть, поуменьшить гордыню? Именно поэтому такое отношение «спустя рукава» к родному языку, потому что элита рассматривает его лишь в качестве языка для внутреннего пользования. А сама все норовит поговорить на аглицкий манер.

С постоянной периодичностью из разных политических штабов и даже научных центров раздаются возгласы о том, что нужно срочно очистить русский язык от иностранных слов… Да не очистить, а не замусоривать. Детям с ранних пор разумные родители говорят банальные фразы о том, что «чисто не там, где убирают, а там, где не мусорят». А у нас улицы метут и скребут гастарбайтеры, а потом мы удивляемся, что уже порой в некоторых местах не слышно русской речи. Очистить ничего невозможно. Мы живем во взаимозависимом мире, и отгородиться колючей проволокой или высоким забором от влияния извне не получится. А вот если язык нации будет развиваться и иметь силу, которую будут подкреплять его носители, тогда он будет развиваться вместе с человеком. И самого человека будет развивать. Убожество языка — это ведь и показатель интеллектуальных и нравственных основ конкретного индивида. Власти и общества в целом.

Мы должны замолвить слово за свой родной русский язык. Как это делают и другие народы, защищая вместе с языком общения свои традиции и ценности. Вспомним слова русского советского писателя Константина Паустовского, который очень точно определил еще одну важную грань. «По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности». Вот тут как раз и возникает водораздел между теми, кто считает Россию своей единственной Родиной и старается трепетно относиться и к родному языку, и теми, кто пользуется услугами страны своего рождения и собственно языка утилитарно, для решения своих жизненных потребностей. Да и только. Мы обязаны сегодня во всеуслышание говорить о том, что в языке заложена генетическая память народа. Язык, как метко неизвестный автор написал в интернете на одном из форумов, это «броня генетической памяти». Разрушение ее ведет к потере смысла для самой нации в развитии. Выходит, что нас пытаются лишить смысла для жизни вообще и в рамках существующего русского сообщества? Русский язык нужен нам самим. Русский язык нужен миру, даже в противовес его противникам и обстоятельствам. И в этом качестве он несет в себе гуманистическую миссию, которая значительно важнее для всего мирового сообщества, нежели ресурсы и военная мощь. Сегодня это особенно важно — научиться общаться на «одном» языке и понимать силу, заключенную в языке, а не только в атомной бомбе. Через русский язык мы несем в мир свои ценности, свой нравственный и духовный императив. Только через родной язык мы можем остаться самими собой и сохранить свою идентичность. Иного, как говорится, не дано.