Ковбои ДНК - Мик Фаррен

27.

День клонился к ночи, а музыка все длилась – то она была сложной и диссонирующей, а затем, в следующую минуту, простой и захватывающей. Среди деревьев зажглись светильники, и сами джунгли, казалось, ожили и засияли. Оказалось, что прогалины, заваленные палой листвой, были обрызганы фосфоресцирующей краской. Днем она была не видна, но когда спускалась темнота, а на деревьях зажигались неяркие огоньки, растения пульсировали и мерцали сумятицей неземных цветов.

Когда музыка стала более раскованной и шумной, восхищенное внимание слушателей сменилось танцами и весельем. Среди пятен света и тени двигались парочки и группы людей. Появились добытые с помощью транспортного луча бочонки с вином, наркотические фрукты, бутылочки и таблетки с различными препаратами, пришедшими из сотен других культур.

Билли потерял Рива из виду, блуждая по тропинкам среди джунглей вместе со странной молчаливой девушкой. В течение вечера его угощали столь многими вещами – незнакомыми жидкостями, экзотическими наркотиками, – что его голова кружилась, а зрение разворачивало перед ним восхитительные и страшноватые картины. Они прошли мимо череды красных и зеленых пульсирующих огней, и лицо девушки растворилось в радужном мерцании. Билли, остановившись, некоторое время смотрел на нее.

– Черт побери, ты прекрасна! Все это место прекрасно!

Девушка улыбнулась ему. Билли ее улыбка показалась проблеском восходящего солнца. Он обнял ее, и они пошли дальше, через поляну, окруженную стеной деревьев. Малыш Менестрель все еще сидел с музыкантами. Его глаза были закрыты; погруженный в глубочайшее сосредоточение, он пытался извлечь все более изысканные звуки из своей серебряной гитары. На его лбу поблескивал пот, он, по-видимому, абсолютно не замечал окружавшую его толпу танцующих. Билли с девушкой постояли немного рука об руку, глядя на него, а затем двинулись дальше, прочь с поляны, по мерцающим тропкам среди высоких деревьев.

Они пришли на другую полянку, поменьше, посреди которой на мягкой, устеленной листьями земле сияли две больших ультрафиолетовых лампы. Билли почувствовал, как в нем зашевелились новые ощущения, и понял, что где-то в кустах спрятана парочка альфамодуляторов, настроенных на широкий диапазон.

На полянке уже собралось несколько человек. Большинство из них были обнажены, тела некоторых были разрисованы красками, светившимися в ультрафиолетовом свете. Некоторые из них сидели, другие лежали на земле, лаская друг друга. Здесь было несколько парочек. Другие сгруппировались по трое, и было еще две больших группы из семи-восьми человек, со смехом обвивавшиеся вокруг друг друга в групповом сексе. Билли стоял на краю полянки, зачарованно глядя на них. Девушка отпустила его руку и быстро выскользнула из своей одежды. Она протянула руку, приглашая его сделать то же самое и присоединиться к людям на полянке. В ультрафиолетовом свете ламп ее кожа стала совсем темной, а губы и белки глаз мерцали призрачной голубизной.

Билли медленно разделся; девушка стояла сзади, поглаживая его по спине. Он положил свою одежду рядом с одеждой девушки, затем она взяла его за руку и повела на полянку. Она опустилась на колени перед группой из троих человек, переплетенных друг с другом – пареньком и двумя девушками, которым на вид не могло быть больше пятнадцати. Билли встал на колени рядом с девушкой, и трое других подняли руки, приветствуя их. Музыка долетала до них, взмывая ввысь над деревьями.

Билли позволил своему уму расслабиться. Руки и губы, двигавшиеся по всему его телу, громкую музыку и мерцающие огоньки невозможно было сложить одно к другому логическим путем. Он просто позволил себе быть здесь, плыть по миру чувственности, уверенный, что в этом месте с ним не может случиться ничего плохого.

Несколькими часами позже Билли обнаружил, что лежит на земле посреди полянки, вперив взор в небо, уже начинавшее светлеть в крошечных просветах между листьями и ветвями. Девушка свернулась рядом, положив голову ему на грудь. Его тело было полностью истощено, но цвета продолжали клубиться, сменяя друг друга, в его голове. Спать было невозможно. Он лежал на земле, высосанный досуха. Воспоминания о нескольких предыдущих часах затопляли его мозг не связанными друг с другом образами лиц и тел. Они приглашали его, улыбались ему, сплетались с ним, затем искажались, разлагаясь на составные цвета, и вновь собирались воедино уже в какой-то другой форме, и все начиналось сначала.

Небо над ним становилось все светлее. Он осознал, что музыка прекратилась. Все стихло, только чуть слышно шелестела листва. Первые птицы уже начинали свой утренний концерт. Он рассеянно погладил гладкое золотистое тело спящей девушки. Совершенное умиротворение овладело им. Лес был подобен огромному гулкому собору. Тоненькие лучики света пронзали полог листвы высоко над ним, высвечивая крошечные яркие пятнышки на мягком мху, устилавшем дно полянки.

Билли казалось, что лес вокруг, куда бы он ни посмотрел, был яркой мозаикой, составленной из сочных, богатых красок. Ему потребовалось немало времени, чтобы осознать, что кто-то говорит с ним.

– Ну давай, Билли, соберись, возьми себя в руки! Еще немного, и нам пора двигаться.

Он сфокусировал взгляд на двух лицах, глядящих на него сверху. Это были Рив и Малыш Менестрель, но их лица казались жесткими и злыми, а их одежда – грубой и совершенно неуместной здесь, по сравнению с прелестью миновавшей ночи. Они не хотели оставить его в покое.

– Послушай, Билли, нам скоро уходить. Ну давай, старик! Давай, одевайся. Ну же, Билли!

– Уходить?

– Ну да, уходить. Нам нужно поспеть на пароход.

– Но нам ведь еще не пора на пароход, правда ведь?

– Пора, и уже скоро.

Билли сел, прижав колени к груди.

– Я не пойду.

Рив и Малыш Менестрель изумленно воззрились на него.

– Что значит – «не пойду»?

– Я хочу остаться здесь.

– Остаться здесь?

– Вот именно, старина. Здесь я счастлив. Я не хочу уходить!

– Но нам нужно идти! Ты же сам всегда говорил – «двигаться дальше», «продолжать искать»… Нас ждет пароход!

– К черту пароход! Я хочу остаться здесь. Мне нравится здесь, понятно? Я счастлив, я нашел нечто! Я не хочу двигаться дальше. Я не хочу брать себя в руки. К черту все это дерьмо! Мне здесь хорошо!

Малыш Менестрель засунул руки в карманы.

– Ты спятил.

– Почему? Потому что я не хочу бежать сломя голову навстречу новым проблемам?

Рив покачал головой:

– Это все ультрафиолет, он совершенно сдвинул ему мозги.

Малыш Менестрель присел рядом с Билли на корточки.