За золотым призраком - Владимир Иванович Буртовой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я бы не против поменять зыбкую палубу парохода на более прочный под ногами бетон улиц если уж не в Претории, то привычного Порт-Элизабета… Если это, разумеется, возможно без лишних хлопот для моего начальства, ведь на такие должности, сами знаете, кандидаты давно уже намечены сверху… Но это в далеком еще будущем, нам надо еще вернуться домой живыми и невредимыми, – последними словами инспектор вернул сенатора к суровой действительности дня нынешнего. – А теперь, господин Дункель, позвольте откланяться и не надоедать вам своими заботами… заботами полицейского сыщика. Попробую перед завтраком успеть кое-кого поспрашивать…
– Я не спешу, господин инспектор. – Отто Дункель легким прикосновением задержал Паркера на шкафуте еще на несколько минут – что-то в том выражении глаз, секундном, но каким-то настороженном, не давало полной уверенности, что инспектор досконально понял его намек, а сам он может быть уверен, что не надо больше ожидать от него рокового подвоха… – Понимаете, инспектор, меня по-прежнему беспокоит вопрос, как Людвиг Набель мог выбраться из каюты? Ведь не «вытек» же он на самим деле, как туман, через замочную скважину?! Вряд ли он мог все заранее предвидеть и изготовить себе образец ключа! Что вы можете сказать на этот счет?
– Почему же не мог? – подивился наивности сенатора в делах уголовного сыска бывалый инспектор. – Ключ был у него всю ночь и еще день. Имея заготовки, сделать копию любого ключа – дело получасовой работы. А потом, вы не хуже меня знаете, что хорошие специалисты умеют открывать даже банковские сейфы, не то что стандартные замки кают. Такие запоры для начинающих квартирных воришек и то не препятствие для проникновения. А здесь орудовали матерые хохстаплеры[29].
– Тут вы правы, как сам Зевс-громовержец! – словно бы спохватился и признал свою некомпетентность Отто Дункель. – Тогда надо срочно искать рацию, – забеспокоился он и нервно швырнул недокуренную сигару на уходящую от борта словно отполированную спину разрезанной волны. – Рация – не перстень, ее не засунешь в потайную щелочку… Я теперь буду постоянно чувствовать себя как под прицелом снайперской винтовки, зная, что в любую минуту может грянуть еще один выстрел!
И ладно, если бы я был здесь один. Но со мною сыновья. Как их уберечь? До душевного ли мне теперь комфорта, до отдыха ли?
– Эта рация, господин сенатор, наверняка лежит на дне океана. Рядом с тем рубиновым перстнем, только чуть дальше по курсу «Британии» от Порт-Элизабета. Рация, похоже, свое дело сделала. – Инспектор снова мельком глянул в глаза Дункеля, и будь сенатор лучше знаком с Паркером, он мог бы прочесть в этом взгляде не только внешнее сочувствие, но и изрядное сомнение в искренности слов озабоченного Дункеля…
На правом крыле ходового мостика показался Фридрих Кугель с биноклем. С минуту он смотрел куда-то вдаль, на зюйд-ост, потом свесился через поручни. И громко сказал, как будто радуясь находке:
– Смотрите, какая тьма океанских птиц кружится! Это плавает дохлый кит! Надо же, ушел от разбойников-гарпунщиков, а достался прожорливым птицам! Можно представить радость пернатой братии – столько мяса им привалило, да еще и совершенно бесплатно! Ого! Даже некоторые наши временные попутчики поворачивают в том направлении, неблагодарные! – И Фридрих Кугель беззаботно рассмеялся.
Дункель и Паркер посмотрели в ту сторону, куда биноклем указал штурман, а обе дамы рядом с ними восторженно захлопали ладошками, как будто впервые увидели заезжих циркачей – в пяти кабельтовых, а может и чуть ближе, на океанской зыби покачивалось бело-серое пятно. На нем сидели и кружились в воздухе сотни птиц – шло пиршество на даровом угощении…
– Я пойду, господин сенатор, а то скоро мои «поднадзорные» мелкими перебежками пойдут в атаку на здешний ресторан, – пошутил инспектор. И уже когда сделал пару шагов, как бы вспомнил и добавил: – Кстати, о духах… Дорогими французскими духами пахнет почти во всех каютах первого класса. Такая публика собралась… душистая.
– Жаль. Хоть малая была зацепочка, – сокрушенно вздохнул Отто. – Теперь не просто будет опознать того типа, который зачем-то прежде меня заскочил в каюту умирающего Али. Клянусь священными водами Стикса! – я многое отдал бы, чтобы узнать, что именно он там искал, собачий сын!
– Вечных тайн не бывает, господин сенатор, – как бы в утешение напомнил инспектор эту банальную истину и развел длинными руками. – Когда-нибудь, а может быть и довольно скоро, и об этом вы узнаете со всей подробностью. Успехов вам, – и притушив блеск в глазах, поспешно отвернулся.
– Буду надеяться, – несколько удрученно от такой уверенности Паркера пробормотал Отто и взглядом проводил инспектора, который прошел через открытую дверь коридора с каютами и пропал. – «Мне надо знать это не когда-нибудь, а теперь же! Когда-то может быть слишком поздно и опасно для всего задуманного дела…»
Собираясь вернуться в каюту к взволнованным новым происшествием сыновьям, Отто обернулся к ходовому мостику и неприметно для развеселившихся дам – сам чёрт не может знать, а вдруг они кем-то подосланы следить за сенатором?! – дружески подмигнул Фридриху Кугелю.
* * *
В полдень над Индийским океаном установилась гнетущая, как перед ураганом, тишина. Ветер пропал, солнце палило нещадно, и только зыбь да альбатросы над нею говорили о том, что природа не уснула, что океан жив, но дремлет, под стать сытому тигру, однако готов в любую минуту вздыбиться шквальными волнами.
Изнемогая от жары, не находя спасения даже под горячими струями вентилятора, Отто Дункель с сыновьями решил подняться в ресторан в надежде холодными напитками хоть на один-два градуса принизить температуру «души».
Услужливый, таинственно улыбающийся, словно знал невесть какую тайну официант встретил сенатора у распахнутых дверей, проводил до столика – их место в первую смену так и осталось за ними – принял заказ и бесшумно, по привычке моряка широко расставляя ноги при ходьбе, удалился к окнам выдачи заказов.
Вальтер исподтишка толкнул брата ногой под столом, в светло-синих глазах искрился лукавый смех.
– Ты чего? – Карл удивленно поднял глаза от белой скатерти на загорелое лицо брата. – Ишь, и сорокаградусная жара на тебя не действует! Кого ты там приметил?
– Да кого же еще! Вон, с матушкой под ручку прошла, а теперь усаживается за стол твоя прекрасная нереида! Ишь, ишь как глазками стреляет в нашу сторону, соблазнительница. И даже то, что так непонятно куда пропал их сотрапезник господин Набель, не охладило ее горячих взглядов!
Карл
