За золотым призраком - Владимир Иванович Буртовой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Младшие Дункели ответили учтивыми поклонами; старший, хотя Отто и не просил, как бы оправдываясь, пояснил отцу:
– Не думай, отец, что меня обуревает жажда альковных похождений. Мы столкнулись с семейством Вайсманов на шкафуте. Гретхен нечаянно… – при этом слове Вальтер коротко хохотнул, – да, она нечаянно, – повторил невозмутимым голосом Карл, – уронила томик Гете, а я поднял и подал ей. Само собой, завязался разговор.
– Кто они? – негромко и настороженно спросил Отто – всякого, кто так или иначе вступал с ними в незапланированный контакт, он не без основания брал в «прицельную рамку». Спросил, а сам цепко осмотрел присутствующих в зале – все на своих местах: «Клетчатый» в неизменно светло-зеленом костюме обедал вместе с англичанами – два брата и худая дама с ними, как сообщил Фридрих, ехал по документам Жильбера Пула, коммивояжёра одной из торговых компаний в Блумфонтейне, города, который стоит на перекрестке железных дорог, почти на половине пути от Порт-Элизабета до Претории.
Слева от столика с тремя дамами, возле эстрады, сосредоточенно и в каком-то удрученном состоянии, не поднимая ни на кого взгляда от тарелок, обедал сосисками с гречневым гарниром «Меченый». Пиджак модного, с большими отворотами светло-серого костюма расстегнут, на груди поверх белой рубашки и полосатого неброского галстука заткнута за воротник накрахмаленная салфетка.
– Родители Гретхен, господин Вайсман[30] с супругой, живут в Претории, содержат несколько гостиниц в самых престижных кварталах столицы…
– О том, что у этого Сироты – приличная недвижимость, я знаю не понаслышке, – подал реплику Вальтер. – Один год своей учебы, как раз первый курс – я снимал у него номер, рядом с университетом.
Карл, прерванный Вальтером, умолк ненадолго, с хитрецой прищурил глаза и неожиданно подал брату идею:
– Братец, вот тебе бы на ней жениться! Чем не пара? Симпатичная, фигура что надо и приданное, уверен, далеко не сиротское! Рискнем, братишка, поменять волю на семейные кандалы? Каково мое предложение, идет?
У Вальтера тут же пропала игривость. Он насупил брови, хотел ответить, что он свою Амриту не променяет и на все гостиницы мира, а не только в Претории, но решил не дразнить отца и отпарировал брату такой же монетой, или, как говорят итальянцы, альпари[31]:
– Если бы она на меня устремляла свои нежно-изумрудные глазки!
А то в разговоре только и слышно: «Скажите, мистер Карл!.. Как вы думаете, мистер Карл?» Знала бы, несчастная, что этот мистер Карл оброс детишками, словно старый морской пароход ракушками, наверняка не липла бы так к тебе… мистер!
Отто почти не слушал шутливую перебранку сынов, у него были свои размышления, и далеко не шутейные! Вильгельм Зальцман – под таким именем был записан в списках «Британии» этот самый «Меченый». По профессии журналист, сотрудник газеты «Френд», старейшей в Оранжевой республике, одной из четырех провинций Южно-Африканского Союза. Живет в Блумфонтейне, там же, где и «Клетчатый».
«Случайно они оба здесь оказались? Или по сговору? – размышлял Дункель, и тут же попытался отогнать от себя эту навязчивую неприятную мысль. – Как они могли в своем Блумфонтейне узнать о моем отъезде из Виндхука? А что, если их кто-то срочно уведомил?
И этот же “кто-то” дал команду встретить и сесть в один со мною поезд! Чепуха какая-то! Хотя почему чепуха? Разве я не знаю, как умеет работать разведка? Вцепятся в тебя – потруднее будет отодрать, чем присохшую ракушку с днища корабля, только пневматическим молотком отбивать… Моими врагами могут быть даже вон те три дамы, с которыми Фридрих Кугель всегда мило беседует! Но сейчас он отдыхает после вахты, а дамы скучают без мужчины… Даже вон те надменные англосаксы с ходячим скелетом в юбках!»
Рядом Вальтер вторично засмеялся, перестав трудиться над прохладным мясным салатом с зеленым горошком.
– Ты опять за свои шуточки над бедной девушкой? – Карл сдвинул брови, строго посмотрел на младшего брата.
– Да нет, – почти шепотом ответил Вальтер, взглядом указывая в середину зала. – Посмотрите, вон тот господин в клетчатом костюме и с кайзеровскими усищами, мне кажется, попал в нелепое положение! Лицо от жары взмокло, а еще больше, пожалуй, от бутылочки сухого вина. А теперь платком усы то и дело зачем-то промакивает, как школьник чернильное пятно на тетради…
Отто покомкал салфетку, посмотрел вправо – «Клетчатый», он же Жильбер Пул, вынул платок, прижал его к усам и старательно давил пальцами, а потом встал и с виноватым видом поспешно удалился из ресторана, вызвав недоумение у английского трио.
«Что это? – От неожиданности Отто чуть не поверил в сверхъестественное озарение, с трудом удержался, чтобы не вскочить на ноги и не кинуться вслед за Жильбером Пулом и не проверить собственными руками, живые они, эти “кайзеровские усы”, или же… – Неужели маскарад? От обильного пота левый ус, похоже, отклеился! Ну-у, братцы по оружию, так дело даже у самого гениального гестаповца не сладилось бы!»
Карл перехватил полыхнувший яростью взгляд отца, не поворачивая головы, из-под руки глянул на шмыгнувшего за пальмой мимо них Жильбера Пула, потом снова на отца.
– Что это с ним? – Вальтер удивленно и с пренебрежением пожал плечами. – Велика беда – вспотел! Не бегать же теперь каждую минуту в душ, тем более что и в душе вода нисколько не прохладнее.
«Ну и морда-а! – стиснув челюсти, прорычал мысленно Отто. – Не морда, а… мишень в тире! Так и хочется влепить в самую десятку!» – Но сыновьям решил пока ничего не говорить о своих подозрениях.
– Наверно, укачало этого господина Пула. Побоялся, что может вырвать за столом и тем оконфузить себя… при посторонних. – Отто постарался взять себя в руки и снова продолжить обед, потягивая из фужера легкое прохладное сухое вино. Боковым зрением увидел, что в дверь – встретив, должно быть, в коридоре «Клетчатого» – вошел свежевыбритый, отдохнувший Фридрих Кугель. Он на ходу дал заказ пожилому смуглокожему официанту и на толстых ногах покатился между рядами столов к своему месту. Три миловидные дамы, словно голодные птенцы в гнезде, вскинули разукрашенные прическами головки навстречу Фридриху и встретили элегантного и довольно симпатичного еще штурмана радостными, но несколько растерянными улыбками, о чем-то горячо начали расспрашивать. Невообразимо жестикулируя, что так не похоже было на сдержанного Кугеля, он начал что-то отвечать, одновременно поглядывая на шумную публику –
