Чертовски неправильный парень - С. Р. Джейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взволнованная, но пытающаяся сохранить профессионализм, она выдавила:
– Хорошо, ребята, давайте начнем. Эта съемка займет весь день, так что давайте выложимся по максимуму.
– Ты такая чертовски красивая… и вся моя, – прошептал Ари мне на ухо, когда мы последовали за Элиз на съемочную площадку, его слова успокоили ревность, которая пробежала по спине. Собственнические нотки в его тоне были неоспоримы, и это наполнило меня пьянящей смесью желания и уверенности.
Тема съемки была более острой и называлась «Знойный бунт».
Предполагалось, что съемочная площадка будет излучать мрачную и таинственную атмосферу с элементами чрезмерно выраженной чувственности.
Фоном послужили потертые кирпичные стены, покрытые граффити, что придавало съемочной площадке атмосферу городского андеграунда. Тусклое, капризное освещение отбрасывало интригующие тени, подчеркивая напряженную атмосферу.
Вместо традиционной мебели в декорациях был использован промышленный реквизит, такой как стальные цепи, наручники в кожаном переплете и винтажные мотоциклы, что добавляло элемент необузданной сексуальности и бунтарства.
Щеки покраснели, когда я заметила, что Ари уставился на наручники, очевидно, в его голове роились неприличные мысли.
В моей тоже…
Элиз попросила принести еще масла для тела для Ари, и я сильно прикусила губу, пытаясь подавить ревность, когда нетерпеливая сотрудница бросилась к нам, неся масло так, как будто это был святой Грааль.
– Блэйк может нанести его, – твердо сказал Ари.
Элиз открыла рот, чтобы возразить, ее пристальный взгляд в замешательстве метался между нами. Казалось, она наконец поняла, что мы были… чем-то большим, чем просто знакомыми, и переубедить Ари, вероятно, стало бы безнадежным делом, поэтому она покачала головой и направилась туда, где собралась съемочная группа во главе с фотографом. Они обсуждали что-то на экранах перед ними.
Я взяла флакон у очень разочарованной сотрудницы и трясущимися руками нанесла блестящее масло на мускулистое тело Ари. Я провела руками по твердой поверхности его груди, как обычно очарованная всеми татуировками, нанесенными чернилами на кожу. У Ари снова встал, пока он смотрел на меня, как показалось, с благоговейным восхищением. Откуда-то раздался щелчок камеры, но я была слишком поглощена тем, что мы делали, чтобы разглядеть, что происходит.
– Я одержим всем, что связано с тобой, – прорычал он себе под нос, когда я провела ладонью по его прессу… просто для большей убедительности.
– И я, – ответила я, слова вырвались быстро.
Затем мы неохотно приступили к работе, и даже рядом с Ари мое самосознание начало пробиваться на поверхность безжалостным зверем. Растущее разочарование Элиз и фотографа только усиливало беспокойство, их нетерпеливые команды резали меня, словно ножом.
Я ничего не могла сделать правильно. Каждый взгляд был неправильным.
– Давайте сделаем перерыв, – наконец сказал Ари после того, как на меня набросились в миллионный раз. В его голосе было мрачное рычание, которое не допускало возражений. Не дожидаясь, пока кто-нибудь согласится c предложением… приказом, он потащил меня в гримерку, заперев за нами дверь.
Беспокойство читалось в глубине его глаз, когда он повернулся ко мне лицом.
– Что случилось, солнышко? – его голос был нежным, успокаивающим бальзамом для моих измотанных нервов. Ари провел пальцами по моей щеке. Но слеза, словно вызванная простым вопросом, скатилась по моей щеке, когда я наклонилась к его руке.
Я судорожно вздохнула, пытаясь унять дрожь, пробежавшую по телу. Слова застряли в горле, будто были слишком тяжелыми, чтобы их можно было выпустить на свободу.
Я всхлипнула, изо всех сил пытаясь подобрать слова, чтобы передать бурю эмоций, бушующих внутри.
– Я… Я просто чувствую себя такой уродиной. Со мной что-то не так, – наконец произнесла я, признание вырвалось как тайна, которую выдают лишь шепотом.
Слезы навернулись на глаза, и я поспешно вытерла их тыльной стороной ладони. На самом деле, это было абсурдно – опуститься до такого, рыдать в гримерке, быть подавленной собственной дурацкой головой. Но моя уверенность в себе годами подрывалась, разрывалась на части, пока я не превратилась в того, кого бы одобрила Мора.
Было трудно преодолеть миллион раз произнесенное «тебя недостаточно».
– О, детка, – сказал Ари с болезненным стоном, касаясь моих губ самым изысканно-нежным поцелуем, который я только могла себе представить.
Пристальный взгляд зеленых глаз Ари пронизывал меня насквозь, в их глубине мерцало так много эмоций. Я была загипнотизирована тем, что там увидела. Почти показалось, что Ари Ланкастер…
Мог бы полюбить меня.
Его губы снова сомкнулись на моих, его язык нашел мой, в каждом поцелуе и ласке чувствовался голод.
Тепло разлилось по груди, соски набухли под гладким кружевом едва заметного лифчика, который был на мне.
– Так или иначе, я собираюсь заставить тебя увидеть то, что вижу я, – пробормотал он, прежде чем оглядеть комнату. Его взгляд остановился на зеркале в полный рост, прислоненном к стене. – Иди сюда, солнышко.
Он схватил стул и подтащил меня к зеркалу, усадив нас на стул так, чтобы оба были обращены к нему.
Шершавые руки Ари погладили мои ноги и потянули за черные подвязки на бедрах.
– Я вижу тебя, и у меня перехватывает дыхание, – прошептал он хриплым голосом.
Прикосновение Ари ощущалось нежной лаской на чувствительной коже, пальцы обводили контуры моего тела с благоговением, от которого перехватывало дыхание. Вместе с каждым движением рук он шептал приятные слова, которые ласкали мои уши и обволакивали меня желанием и негой.
Его губы бережно прижались к моему лбу и оставили дорожку из мягких, затяжных поцелуев.
– Я люблю твои глаза, – пробормотал он бархатистым шепотом, от которого стало больно. – Когда впервые увидел их ребенком, я понял, что нашел волшебство. С тех пор я проводил каждое мгновение в поисках их в любой толпе.
Его пальцы скользнули по моей щеке, прикосновение было легким, как перышко, и возбуждающим.
– Твои губы, – продолжил он хриплым от желания голосом, – моя погибель. Их вкус, то, как они прижимаются к моим – это искушение, которому я никогда не смогу противостоять.
Губы Ари захватили мои в обжигающем поцелуе, который разжег огонь, разгорающийся в душе. Когда он отстранился, я с голодом посмотрела на него – так же, как и он на меня.
– Твоя шея… – вздохнул он, горячее дыхание коснулось моей кожи, – каждый раз, целуя ее, я чувствую, как учащается твой пульс, и понимаю, что ты так же сильно возбуждена, как и я.
Губы Ари двигались целеустремленно, покусывая и посасывая чувствительную кожу шеи, посылая волны удовольствия, проходящие сквозь меня. Я выгнулась навстречу прикосновениям, пальцы запутались в его волосах, когда я отдалась восхитительным ощущениям.
Его пальцы спустили мой лифчик так, что груди
