Губернатор - Александр Проханов

Плотников чувствовал, как в него хлещет железная струя ненависти. Сшибает с ног, сминает грудь, плющит сердце. Он старался устоять, не рухнуть, не пустить эти страшные истребляющие силы в душу, в разум, где хранятся сокровенные смыслы, тайные верования, побуждавшие творить, обожать. Чудовищный брандспойт бил ненавистью, и она стремилась раздробить, смыть ядовитой струей все, ради чего он сражался и жил. Он выстаивал, задыхался, заслонялся от железных ударов.

– Как я ненавижу ваши слащавые рассуждения о русском народе, народе-богоносце, народе мессианском! Вы пытаетесь уверить мир, что русские – это самый добрый, терпеливый, милосердный народ, живущий с поднятыми в небо очами. Что русские ждут, когда с облаков спустится к нему Христос! Да полно вам! Русский народ ленивый, злобный, жестокий, вороватый. Он размножился благодаря плодовитости русских баб и кинулся покорять другие народы штыком, саблей, крестом, от которого стонали язычники. И тогда их сажали на кол. Вы завоевали цветущую часть планеты и изгадили ее, осквернили. Отравили реки и озера, сожгли леса, изуродовали хрустальную Арктику. Спасаясь, от вас убегают звери, улетают птицы. Вы бич земли, земное зло, и человечество в ужасе при одной мысли о вас! Но, слава богу, вас разделили и рассекли, как рассекают свиную тушу! Вас опоили вином и посадили на наркотики, и это умерило вашу агрессию. У вас отняли плодородные земли Украины, хлопковые поля Узбекистана, чистые пляжи Прибалтики. Теперь мы отнимем у вас Сибирь, отнимем Дальний Восток и оставим чахлые Вологду и Смоленск. Там создадим этнографические заповедники. В них, на забаву туристам, вы станете распевать свои русские песни, щеголять в кокошниках, заниматься бортничеством и добывать огонь трением!

Головинский хохотал, видя, как разрушается, распадается на частицы стоящий перед ним человек. Плотников терял последние силы. Нос Головинского надвинулся, превратился в огнедышащий хобот, жег, как огромная паяльная лампа. Теряя сознание, собирая в пучок последнюю волю, страстную веру, защищая не себя, а беззащитную, как младенец, землю, Плотников выбросил вперед руку, заслоняясь ладонью. Крикнул:

– Уйди, бес! Ты не пройдешь! – и рухнул на руки охранников.

Длинный, как черная оса, автомобиль с хромированным орлом на радиаторе, скользнул в соседнюю улицу.

Глава 28

Толпа, гонимая ОПОНом, как ревущая лава, лилась по центральной улице. По пути опрокинула рекламные тумбы, приглашавшие меломанов на концерт московских скрипачей. Перевернула «мерседес», который звякнул, как консервная банка и замер колесами вверх. Разбила окна ресторана «Бристоль» и швырнула вглубь фаер. Метнула камни в озаренные витрины ювелирного магазина «Паола». Вихрясь, огрызаясь на дубинки, схватываясь с ОПОНом в коротких стычках, рассосалась по городу. Притаилась в переулках, дворах, подворотнях, как запуганный зверь, вспыхивая из норы ненавидящими глазами.

Семка Лебедь пропустил мимо бегущую толпу и вооруженных дубинками бойцов. Прокрался по хрустящему стеклу к разбитой витрине ювелирного магазина и пролез вовнутрь. Ни продавцов, ни охраны не было. Сияли застекленные прилавки с золотыми браслетами, аметистовыми ожерельями, россыпями бриллиантов. Семка поднял лежащий на полу булыжник и ударил стекло прилавка. Завыла сирена и ей отозвалась воющая полицейская машина. Семка сгреб горсть бриллиантов и стал их глотать. Давился, хрипел, набивая себя бриллиантами. Чувствуя комок в пищеводе, вылез сквозь разбитую витрину наружу. Спокойно пошел по тротуару, перешагивая осколки стекла, оброненные дубинки, потерянную обувь. Когда его нагнала полицейская машина и патруль стал обыскивать, Семка молча улыбался, позволяя полицейским шарить по его карманам.

– Вали отсюда! – произнес полицейский.

– Спасибочко, – ответил Семка и двинулся дальше. Мимо, как черная оса, скользнул автомобиль с хромированной свастикой на радиаторе.

Головинский вернулся в Глобал-Сити, в свой кабинет в Вестминстерском аббатстве. Потребовал к себе Лунькова.

– Поздравляю вас, Петр Васильевич. Операция «Песчинка» с блеском завершилась. Песчинка разрушила гору. Вы, как опытный работник спецслужб, доказали свою эффективность.

– Благодарю за высокую оценку моих скромных способностей, – улыбнулся Луньков. – Мы можем продлить операцию. Предстоят выборы нового губернатора. Я не вижу другой кандидатуры, помимо вашей.

– Мое пребывание в губернии было временным и теперь заканчивается. Следственный комитет начинает расследование в связи с беспорядками и убийством Паолы Велеш. Через три часа мы с вами вылетаем в Европу. Я приказал подготовить мой самолет.

– Но это так неожиданно, Лев Яковлевич! Мне нужно время, чтобы подготовиться!

– Петр Васильевич, когда вы получите пожизненное заключение, у вас будет много времени. – Головинский раскрыл маленький кожаный кейс с золочеными замочками и укладывал в него бумаги. – Мой самолет будет готов через три часа. Я сам за вами заеду.

– Но мы оставляем здесь столько собственности! Оставляем Глобал-Сити! Ведь это все наше!

– Все наше будет нашим. И не наше тоже будет нашим! – засмеялся Головинский. Его глаза вдруг закатились, наполнились белыми бельмами. Зрачки ушли в глубину глазниц, словно созерцали зрелища потустороннего мира. Бельма исчезли, и на Лунькова смотрели яростные хохочущие глаза, в которых пылал рыжий огонь подземного царства. – Через три часа я заеду за вами.

Луньков вернулся в свой кабинет в Спасскую башню. Перебирал бумаги. Большую часть отдавал на съедение режущей машине, которая превращала их в лапшу. Важные документы складывал в отдельную стопку.

Вошла секретарша:

– Петр Васильевич, к вам посетитель, Владимир Спартакович Притченко.

– Зовите. – Луньков прикрыл заветную стопку белым листом, выключил чавкающую машину.

Притченко вошел, сдержанный, точный, почтительный. Держал в руках аккуратную кожаную папку. Луньков предложил ему сесть.

– Петр Васильевич, вы назначили мне встречу на завтра. Но появилась свежая информация, и я решил навестить вас сегодня. Это свежие кардиограммы Плотникова, получены час назад. Думаю, они вас обрадуют. – Он раскрыл папку, где лежали бумажные ленты с линиями, всплесками и провалами. – Похоже, это конец губернатора.

– Владимир Спартакович, мне это известно. Операция «Песчинка» завершена. Хочу выразить вам благодарность от себя лично и от имени Льва Яковлевича. Ваша помощь была бесценна. Я знаю, Плотников искал источник, откуда происходит утечка самой интимной о нем информации. Но не мог догадаться, что этот источник – вы.

– У нас с вами, Петр Васильевич, были одни и те же учителя, – произнес Притченко. Вертикальная линия, разделявшая его лицо на две половины, стала розоветь, набухать, как старинный рубец, оставленный скальпелем.

– Еще раз хотел поблагодарить вас, Владимир Спартакович, и сказать, что мы временно прекращаем отношения. Операция завершена, все деньги переведены на ваш счет.

– Благодарю, Петр Васильевич. Мне было приятно с вами работать. По тому, как развивалась операция «Песчинка», могу судить о вас как о высоком профессионале. – Рубец на лице Притченко багровел и взбухал. Казалось, что его голова составлена из двух частей, сшитых и склеенных. Он поднялся, собираясь идти.

– Один вопрос, – остановил его Луньков. – Простите за любопытство. Почему вы, вице-губернатор, человек весьма состоятельный, чье благополучие зависит от благополучия губернатора, почему вы стали играть против него?

– А почему вы стали играть?

– Ну, мы с Головинским, понятно. Мы хотели остановить Плотникова. Он готовился переехать в Москву, и там, занимая высшую должность в правительстве, он мог сменить курс. Разрушить модель, которую Головинский и его единомышленники и друзья утверждали в России с таким трудом. Неосталинизм, модернизация, сильное государство, – зачем лукавить, все это поможет выйти России из кризиса. Миру не нужна сильная и агрессивная Россия. Миру нужна слабая и кроткая Россия, которая поила бы мир нефтью, кормила хлебом, передавала миру своих художников и ученых. Мы останавливали Плотникова в интересах цивилизованного мира. А вот вы зачем, Владимир Спартакович?

Рубец на лице Притченко багровел, становился синим. Казалось, вот-вот голова развалится на две половины, и откроются оскаленные блестящие зубы, губчатые мозг, пищевод, кровяная аорта.

– Моя фамилия Притченко. Я родился в Виннице. Там моя родня, могилы моих предков. Я украинец. Россия напала на Украину. Я хочу поражения России. Хочу, чтобы она скорей рухнула. Плотников и его деятельность – это шанс для России. Я хочу отнять этот шанс.

– Неужели так глубоко в вас сидит украинец?

– Нельзя предавать свой народ. Народ не должен предавать свою историю. Иначе этот народ – предатель. Разрешите идти, Петр Васильевич?