Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида

— Ага, видимо, — подтвердила я его предложение.

— Как смотришь на развод?

С удовольствием! Хотя ты же моя судьба. Неважно! Был бы настоящей судьбой, не предлагал бы развод. Я согласно закивала, не смея произнести рвущиеся наружу слова, дабы не спугнуть момент искреннего облегчения. Наверное, это жуткая ошибка. Судьбоносный принц оказался совсем не принцем, и это к счастью! Мне не придётся его в себя влюблять.

— Надеюсь, ты не будешь претендовать на моё имущество? — пошутил супруг и с пафосом произнёс: — Предлагаю отметить нашу скорую размолвку!

— С ума сошёл?

Он точно чокнутый и стукнутый в детстве диваном по голове. Мы только что по пьяни поженились. Кто знает, что мы ещё можем натворить в идентичном состоянии? Нет, я пас. Тем более, я себя закодировала. Ни капли. О чём сообщила парню.

— А, точно, — наконец-то до него дошло.

Шерхан плюхнулся попой на кровать, сдвинув меня, а потом разлёгся полностью, лишь ноги болтались на весу.

— Пить, значит, нельзя. Я такой дурак бываю, когда выпью, — разоткровенничался мой благоверный.

Будь я смелее, сказала бы по большому секрету, ты по жизни дурак. А я может и злобный гоблин, с неимоверной жестокостью молча комментирующий каждое его движение и любой изданный звук, и на душе не самые приятные ощущения от этого, но ведь и правда — мы не пара. Потому что, хоть он и, я искренне верю, очень хороший в душе, порядочный и маму любит, но жизнь загнала нас в такой идиотский тупик; потому что такой поворот событий слишком неожиданный; потому что мы разные, мы любим разные вещи, разную музыку слушаем, говорим на разных языках (его сленг — что-то с чем-то!); потому что судьба и пророчество — глупости. Или не глупости? Ненавижу решать и делать выводы, выбирать, во что стоит верить, а что полный бред без должной информации. Вела я себя тоже дурно, стоить отметить.

— Да, я тоже не подарок бываю, оказалось, — тихо поддержала я беседу.

— Хотя мы здорово отожгли! Я, конечно, них… ничего не помню, вообще ничего из того, что прострел этот рассказал…

— И я…

Звучит так обречённо.

— Но было кульно. Стопудово. Гы-гы… — он рассмеялся, как неразумное животное, а потом, вспомнив к чему вся веселуха привела, поникшим тоном продолжил: — Я теперь женатый чел…

— Ненадолго.

— Угу. Ща созвонюсь с нужными людьми… А где твой родственничек? — неожиданно вскочил на ноги Артём и принялся рыскать по номеру в поисках братишки. — Убежал что ли?

Я тоже подключилась, но его нигде не было. Мелкий уже смылся, причём бесшумно и не привлекая внимания. Мастер. Я даже забыла, что сама ему позволила идти.

— А, ну и @Нецензурная речь@ с ним! — вновь не стал стесняться в выражениях Шерхан.

— Э… Может быть стоит немного подкорректировать свою речь? — осторожно предложила я, ей-богу, уши режет от нецензурщины.

— Чего? — не понял моих потуг парень.

То ли остатки алкоголя в крови делают его таким тупым, то ли дело совсем плохо.

— Ты материшься через слово.

Честность — лучшая политика. Так что лучше сказать всё прямо и в лоб, и не заумными словами, а то придётся в качестве энциклопедии поработать в виду скудоумия моего товарища по несчастью.

— Матерюсь? Ну да, матерюсь. И что? Все так делают, — он назидательно ткнул в меня пальцем.

Типа, я тоже? А вот и нет!

— Я? Я никогда. Это же… это… это некультурно, — нашла я подходящее слово. — порядочные люди не матерятся…

Он перебил меня:

— Ты считаешь себя порядочной? — и заставил меня замолчать.

Не то чтобы, но я не безнадёжна, как некоторые экземпляры. Я не супер-мега порядочна, не безгрешна во всём, но я пытаюсь держать себя в рамках. Не для того, чтобы люди смотрели на меня и думали «ай, какая девочка-умничка», я не для них стараюсь, а для себя. Человек — это звучит гордо. Но для поддержания своего статуса нужно быть добрее, светлее, милосерднее. Это же в каждом есть, я знаю, я верю. Просто люди стесняются помогать, стесняются принимать помощь. В глубине каждого спрятана отзывчивая чуткая душа, но никто не хочет вытаскивать её наружу.

Хотя не стоит, наверное, говорить всего этого ему. Лучше поберегу его психику. А то ещё решит, что я сама того.

— Простые правила приличия, — повела я плечами.

— Ясно. Ну, я тебе скажу кое-что, мась. Этикет — это не ко мне. К моему брату. Если хочешь — познакомлю. Но я этим не страдаю. Так что в эти пять минут нашего «райского наслаждения» в браке не стоит изображать из себя жёнушку и пилить меня почём зря. Окей?

Захотелось звездануть ему по кумполу гипсом. Как низко я пала.

— Я и не пыталась создавать счастливой ячейки общества, — недовольно буркнуло моё обиженное я.

— Я тоже. Брак — это последнее в моих планах на жизнь, — очень авторитетно заявил бездельник и прожигатель жизни.

— И у меня не на первом месте.

— Я понял. Слушай, надо бы нам выбираться отсюда…

— Согласна, — я кивнула и кинулась к одежде, мой взгляд наткнулся на подвенечное платье.

Мне в нём идти?!

— Придётся тебе снова упаковать себя невестой, — гоготнул Шерхан, ответив на моё немое восклицание.

Вся его речь — издёвки и шутки над окружающими, а ещё угрожающе-маниакальные кулаки и свирепый взгляд. Я без малого (то бишь амнезийной ночи) знаю его всего одно утро, а он уже успел выставить себя полным кретином в моих глазах. Я не считаю, что всё человечество белые пушистые овечки, но на фоне Шера оно определённо ведёт в счёте!

— Угу, — полный мрак в голосе, на лицо — грустный смайл.

Я взяла платье и утопала в ванную, вслед мне Шер кинул что-то непечатное, общий смысл сводился к тому, что я стесняюсь собственного супруга, ну и не больная ли я после этого на всю голову курица, а потом был снова хохот своему невероятно «стебовому», по его собственному мнению, юмору.

Повезло же с муженьком. Одно радует — скорый развод, если бы не предсказание. Нет, не верю я в оккультизм.

Я быстро, учитывая загипсованную правую конечность, влезла в платье и, не рискнув влезать в каблуки, просто взяла их левой рукой, на лицо натянула свою маску, которую нашла на кафеле в ванной комнате, чтобы не раскрыть себя перед возможными знакомыми, а затем с победным «я готова!», ворвалась в общую комнату. Шер уже оделся и сейчас старательно завязывал шнурки, снова ругаясь и кляня того, кто додумался их развязать. Он, видите ли, никогда их не развязывает. Может он ещё и носки не стирает?

Я вспомнила, что у меня был клатч. О чём и сообщила Шеру, не найдя его в зоне видимости.

— Что где? — переспросил он.

— Клатч.

— Что?

— Сумочка маленькая женская. Моя сумочка чёрного цвета. Там телефон, ключи.

Точно! Телефон в ней. А в нём симка, на которую должен позвонить нормальный парень. Нормальный Артём. Из парка который. Культурный, просвещённый, который не станет переспрашивать элементарные вещи. Конечно, с ним я смогу начать общение только после развода, статус гулящей жены меня не прельщал, но самое главное, что возможность есть.

Свой мобильный наличествующий Артём тоже не нашёл, и мы принялись обшаривать каждый уголок номера, но так и не нашли, придя ко мнению, что я забыла клатч у него дома, и скорее всего оба телефона в нём, а значит сейчас мы едем в резиденцию Охренчиков. Идея не фонтан, но у него я переоденусь в более подходящую одежду. Появляться в подобном виде перед домашними слишком бредово.

Когда со всеми делами было покончено, мы покинули комнату, я со вздохом, потому что так и не привелось искупаться в джакузи, Артём с радостью, что как только мы доберёмся до дома, он тут же созвонится «с кем надо и всё будет супер».

Дорога до его дома оказалась весьма непредсказуемой.

Пререкаясь, мы вышли в коридор.

— Ты что, в первый раз в приличное место попала? — придирчиво поинтересовался Шер с неудовлетворением, которого у него относительно меня, разглядывающей в немом восторге всё вокруг себя, было целых десять вагонов и ещё один поезд следом.