Ромео с большой дороги - Дарья Донцова

В другой момент я бы не преминула возмутиться заявлением садовника о дряхлости хозяйки, но сейчас голова оказалась занята иной проблемой.

– Так вот о каких рогах ведешь речь! Значит, олени тут ни при чем?

– Угу, – мрачно подтвердил Иван.

Во мне проснулся профессиональный педагог.

– Вот ты говоришь: «Я тысячу лет не ел мясо», но ведь на самом деле это не так. Произнося фразу, ты просто преувеличиваешь свое чувство голода…

– Я ничего такого не говорил! – возмутился Иван. – Слава богу, не голодаю.

– У людей рогов нет! – рявкнула я. – Просто так болтают. У мужей, чьи жены сходили налево, никаких внешних признаков не наблюдается.

– Небось под волосами прячут, – прошептал Иван, – или ампутируют. Вы сами сказали – срезают и продают за хорошие деньги.

Я примолкла. Ситуация стала напоминать бородатый анекдот. Помните его?

«К терапевту влетает потный пациент и с порога кричит:

– Доктор, я тяжело болен. Мне жена изменила, а рога не растут.

– Не волнуйтесь, уважаемый, – усмехнулся врач, – это просто шутка.

– Слава богу, – обрадовался дядька, – а я уж испугался, что у меня в организме кальция не хватает».

Иван молча сел на диван и уставился в пол.

– Что за дурь тебе в голову пришла? – еле-еле удерживая себя от желания стукнуть садовника по лбу, возмутилась я. – Никаких рогов не бывает. И ты еще решил их продать… Слов нет, какое идиотство!

– А у меня отросли, – прошептал Иван. – Сначала весь вечер макушка чесалась, а потом вроде немного перестала, значит, вылезли. Вот я и подумал: Ирка изменила. Иначе с чего? Она Степке нравится.

– Мало ли кто кому по сердцу пришелся! – зашипела я. – Раскинь-ка мозгами… Ты постоянно на участке. Так?

– Ага.

– Ира в доме.

– Угу.

– Когда и где ей тебе изменять? Ваня, приди в себя! Ты кретин! – затопала я ногами. – Натуральная дубина стоеросовая! Немедленно тащи чемодан назад! Где Ира?

– Она спит, – прошептал Иван, – я тишком ушел.

– Теперь так же возвращайся и забудь о дури!

– Дарь Иванна, – залепетал садовник, – вы не поняли.

– И разбираться не в чем! Ты дурак! Ира вне всяких подозрений!

– Пусть по-вашему, – заныл садовник, – но рога-то… Как мне с ними жить? Раз макушка чешется, значит, растут. Во, глядите…

Не успела я вновь начать возмущаться, как Иван наклонил голову и раздвинул волосы.

– Видно?

– Мама! – подскочила я. – Рожки! Не рога, конечно, но очень похоже. Откуда?

– Не знаю. Думал, от Ирки.

– Кретин!

– Не ругайтесь, лучше скажите, чего делать.

Я стала вновь завязывать кроссовки.

– Сейчас позвоню Оксане, и поедем к ней в больницу. Надо разбудить Иру.

– Ой! Ни за что! – испугался Иван. – Она меня убьет. Спросит: «Какого ляду к Дарь Иванне понесся?» Объясняй потом, че подумал. Нет-нет! А зудит-то как, прямо сил нет!

Вымолвив эту фразу, Иван принялся изо всех сил чесать голову и ерзать на диване.

– Немедленно перестань, – велела я.

– Не могу, – простонал садовник, – плохо мне очень. Тут еще… я постеснялся… но уж… того… самого… в общем, простите…

– Короче!

– Хвост… У меня растет хвост… – обморочным голосом договорил Иван.

– Где? – от полнейшего удивления задала я замечательно нелепый вопрос.

Садовник смутился окончательно.

– Хучика представляете?

– Мопса? Конечно.

– Куда у него хвост прикрепляется?

– К попе.

– Вот и у меня там.

Я потеряла дар речи. Садовник, оглянувшись, зашептал:

– Только никому не говорите, меня Ирка убьет.

– А есть за что? – ожила я.

Иван съежился:

– Случайно получилось, к Катюхе заглянул, в деревню.

– Ваня! Ты заподозрил жену в измене, нащупал на макушке рога, а сам, оказывается… Ну, хорош гусь!

– С моей стороны нормально, – пожал плечами садовник. – Я ж без любви, просто по надобности, Ирка с гриппом лежала.

– Ты свинья!

– Дарь Иванна, – чуть не заплакал деревенский ловелас, – плохо мне, жуть. Все чешется и растет! Сначала маленькое было, а теперь прям сидеть не могу, огнем печет.

– Срочно едем к врачу!

– Ой-ой-ой!

– Перестань, вдруг у тебя…

– Сифилис? – в ужасе подскочил Иван. – А что, с этой Катькой вся деревня спит. Ирка точно меня убьет. Узнает – выгонит. Ну дурак я, дурак! Уж и не знал, чего подумать. Легче, конечно, чтоб Ирка виноватая оказалась… Дарь Иванна, пожалуйста, помогите, только по-тихому! Родная! Любимая! Мать вы наша всехняя!

Я решительно пошла к двери, говоря на ходу:

– Ладно, уговорил. Сейчас выходим из дома без шума и грохота, я отвезу тебя в клинику, где всю семью нашу лечат, покажемся врачу, а там решим. Если подцепил от проститутки заразу, то никому не скажем, коли дело в ином, сообщим Ире.

– Не надо! – взвыл Иван.

– Дай честное слово, что больше не станешь изменять жене, а потом обвинять супругу в адюльтере, чтобы взвалить на нее ответственность за нехорошие болезни.

– Штоб с места не сойти! – закрестился быстро Иван. – Только спасите!

Вам, наверное, покажется странным, что из особняка, в котором живет много собак, можно уехать ночью, не потревожив никого? Только наши псы укладываются на мягкие одеяла часов в десять вечера и мирно дрыхнут, не раскрывая глаз. Каждый из них пребывает в уверенности: темное время суток предназначено для полноценного отдыха, сторожить дом нужно после завтрака.

В приемном покое клиники маялся от безделья молодой паренек в белом халате.

– Здравствуйте, – мило сказала я, – нам бы с врачом поговорить.

– Слушаю, – принял серьезный вид юноша.

– Вы доктор?

– Кандидат наук Стрельцов Юрий Михайлович.

– Простите, думала студента ночью оставили, – ляпнула я. – Извините, не хотела обидеть.

– Это комплимент, – весело ответил Стрельцов. – Значит, веду правильный образ жизни, если за двадцатилетнего схожу. Что у нас?

– Рога, – печально произнесла я, – маленькие такие.

Юрий Михайлович кашлянул.

– Давайте не будем нервничать. Вы у нас наблюдаетесь?

– Да, но рога не у меня.

– Хорошо, – с терпеливостью профессионального лекаря продолжил Стрельцов, – понятно. У кого появились наросты?

– У него, – ткнула я пальцем в Ивана.

– И еще хвост, – опустив глаза в пол, добавил садовник.

– Где? – изумился терапевт.

– Хуча представляете? – решил прибегнуть к испытанному объяснению Иван.

– Нет, – ответил врач. – Это что такое?

– Хуч? – обиделся Иван. – Он мопс, милый такой. У меня хвост, как у него.

Юрий Михайлович нервно одернул халат.

– Вы зря привезли сюда пса. Ничем не помогу собаке, для животных специально открыты ветеринарные лечебницы.

– Хвост у мужчины, – перебила я врача, – и рога тоже. Ваня, продемонстрируй. Подожду результатов осмотра в коридоре.

Спустя полчаса Юрий Михайлович высунулся из кабинета.

– Идите сюда.

Я покорно шагнула в кабинет.

– После детальной беседы с вашим мужем… – завел Стрельцов.

– Иван не мой супруг, – поправила я.

– Простите, – вежливо извинился врач, – обсудив проблему с вашим сыном…

Вот тут я разозлилась не на шутку.

– И не сын! Иван – садовник!

Стрельцов кашлянул.

– Хорошо!

– Дарь Ивановна мне родней всех, – не упустил возможности польстить мне Иркин супруг. – Жаль, перепугал ее. Упал на кровать, а она спит…

Брови Стрельцова полезли вверх.

– Так что с мужчиной? – перебила я Ивана.

– Покажите коробку, – сухо велел врач.

Садовник вытащил из кармана пластиковую баночку.

– Во, – понуро сказал он. – Слишком вкусные оказались!

– Узнаете? – осведомился доктор.

Я покопалась в памяти.

– «Омм»! Мне это подарили в магазине экологически чистого питания – нечто вроде витаминов. Сказали, что очень полезная вещь. Надо дать членам семьи, и они станут милыми.

– Ваш, кхм, садовник принял таблетки за конфеты, – осуждающе продолжил терапевт, – и съел почти все, около пятидесяти штук.

– Ваня! – всплеснула я руками. – Ты идиот!

– А вот и нет, – надулся Иркин муж. – Сами разрешили во время ужина, сказали: «Можешь съесть все драже».

Стрельцов закашлялся и отвернулся к окну.

– Не было такого! – возмутилась я.

– Я спросил разрешения, – не дрогнул Иван.

– Думала, ты какие-то конфеты нашел. На банке же рядом с названием «Омм» написано: «БАД», то есть «биологически активная добавка».

– И чего? Мало ли как вкусное обзовут, – протянул садовник. – Я видал в магазине торт «Москвич». Вот уж глупость! Его что, из людей делают? Много идиотства вокруг. Допустим, конфеты «Белочка», в них орешки, какао, а где мясо белочки? Народ по названию о продукте думает! А «БАД» очень подходит для сладкого.

Юрий Михайлович заморгал, мне отчего-то стало неудобно за глупость Ивана.

– Он у нас философ, – пробормотала я, – любит порассуждать. Следовательно, рога и хвост – аллергическая реакция. А на какой компонент?