Поднимаясь ко мне - Мишель Лейтон

Но потом вдруг меня отпускает.

В дверях кабинета появляется Кэш. Его глаза встречаются с моими, и я ощущаю этот взгляд, в прямом смысле ощущаю, всем телом. Это как стоять ночью голой под теплым летним дождем. Он повсюду. На моей коже, под кожей, в сердце, в душе.

Кажется, от желания подойти к любимому я могу взорваться. Приходится собрать всю силу воли, чтобы удержаться в рамках, сохранить выражение лица. Притвориться. Но я с этим справляюсь. Каким-то образом мне это удается.

Пока Кэш не начинает приближаться.

А потом я замираю. Останавливаюсь совсем. Перестаю двигаться, дышать, думать. Только и могу, что смотреть, как длинные ноги Кэша сокращают расстояние между нами. Не говоря ни слова, он протискивается сквозь толпу. Оказавшись рядом со мной, подходит к стойке и протягивает через нее руку.

Его глаза не отрываются от моих, и весь мир исчезает. Вдруг мне становится безразлично, кто на нас смотрит. Ничто не имеет значения, кроме Кэша. И никогда не имело. И не будет иметь.

Я вкладываю пальцы в его ладонь, и он тянет меня за руку. Становлюсь на подножку и ставлю одно колено на стойку. Кэш отпускает мою руку, тянется вперед и снимает меня со скользкой поверхности. Я оказываюсь у него на руках.

Чувствую его дыхание, горячее и частое, оно овевает мои щеки. Я улавливаю его желание, дикий голод, испепеляющий мою душу. И на какое-то мгновение ощущаю и его любовь тоже. От этого я загораюсь, но совершенно по-другому. Как уличная вывеска, на которой высвечивается слоган: «Я навеки твоя, а ты мой».

И потом Кэш опускает голову и накрывает мои губы своими. Смутно слышу крики, улюлюканье и хлопки, но мне нет дела. Мне все равно, кто нас видит, что они знают и думают по этому поводу. Меня заботит только мужчина, который держит меня на руках. Всегда держит меня на руках.

Когда Кэш поднимает голову, на губах у него игривая улыбка.

– Я не говорил, что люблю тебя? – спрашивает он.

Сердце совершает тройное сальто в груди, наверное, это, как в зеркале, отражается на моем сияющем лице.

– Нет. Уверена, о таком я не забыла бы.

Кэш начинает двигаться к боковой лестнице, которая ведет в комнату для важных гостей. Мы с ним встречались там в первый раз. Мне все равно, куда он меня несет, только бы не отпускал.

Никогда.

– Ну, это твоя вина. Всякий раз, как у меня появлялась возможность признаться, ты успевала меня опередить. А ты знаешь не хуже меня, что я не тот парень, у которого можно воровать успех. Я люблю, чтобы успех у меня был большой. И громкий.

– О, я знаю, что это так, – задорно отвечаю я. – И на этот раз, – киваю в сторону шумящей толпы, – ты его получил. Оглушительный.

– Самое забавное, единственное, чего я хочу, – это ты. Только ты. Была б моя воля, я бы сделал так, чтобы весь мир исчез и остались мы одни. Ты и я.

– Хотела бы я, чтобы ты был волшебником.

– Ну, я не волшебник, но у меня есть несколько готовых трюков, – говорит Кэш и подмигивает.

– Правда?

– Конечно. Хочешь посмотреть?

– Само собой.

Перешагивая через ступеньку, Кэш добирается до верха и наклоняется, чтобы я могла дотянуться до ручки. Открываю створку как можно шире, чтобы он мог проскользнуть внутрь, не спуская меня с рук. Дверь за нами автоматически закрывается.

Кэш выносит меня на середину комнаты и ставит на ноги. Я осматриваю интерьер, который в моем сознании прочно связан с тем днем, когда моя жизнь изменилась навсегда. В физическом смысле тут все осталось как было – черный ковер, черные стены, причудливые лампы, одна стена состоит из прозрачных зеркал, которые выглядят как окна с видом на бар, – но по ощущениям день и ночь.

Как будто кто-то знал – кхе-кхе, Марко, кхе-кхе, – что мы сюда придем, музыка замолкает и включается песня «Оближи его». Подхожу к зеркальным окнам и смотрю вниз, в бар. Там стоит и улыбается Марко. Он отдает честь, как будто видит меня, и я смеюсь.

– Кажется, у нас тут остались незаконченные дела. Ты ничего не припоминаешь?

– Не могу представить, на что ты намекаешь, – говорю с невинным лицом и широко раскрываю глаза. – Думаю, на мне слишком много одежды. И ты, как мне кажется, должен с этим разобраться. Не начать ли с этой ужасной юбки?

Кэш выставляет руки вперед, почти как в тот вечер, когда мы встретились в первый раз. Я медленно подхожу к нему, дотягиваюсь до пояса и начинаю вытаскивать из-под ремня рубашку, почти как в тот день, когда мы встретились. Груди трутся о его грудь, и от его взгляда все у меня внутри вспыхивает, точно так же, как в тот вечер, когда мы встретились.

Стаскиваю с него рубашку через голову и отбрасываю в сторону.

– Теперь джинсы, – командует Кэш. Одна бровь подскакивает вверх, и он добавляет: – На коленях.

Я послушно опускаюсь перед ним на колени. Смотрю ему в глаза, протягиваю руку и расстегиваю пуговицу на джинсах. Касаясь запястьем молнии, ощущаю, как изнутри на нее давит набухший член, его величество твердость. Начинаю дергать замочек, но Кэш меня останавливает:

– Зубами.

Меня пробирает легкая дрожь возбуждения, но я соглашаюсь. Обхватывая Кэша руками, кладу ладони на его крепкую, круглую задницу и тычусь носом в джинсы, пока мне не удается нащупать маленькую золотистую пластинку на замке молнии. Я приподнимаю ее языком и захватываю зубами, Кэш задерживает дыхание. Я с улыбкой тяну замочек вниз, молния расстегивается – и он свободен.

Включаясь в затеянную Кэшем игру – легкую пытку, я сжимаю его ягодицы и придвигаю ближе к своему рту. Провожу языком по его толстому члену от основания до самого кончика. Слышу стон Кэша и обхватываю головку губами. Он запускает пальцы мне в волосы, на секунду прижимает мое лицо к своему паху и хрипло говорит:

– Спусти их.

Мне нравится этот уровень возбуждения. В такую игру можно играть только вдвоем.

Я не говорю ему, какое это для меня удовольствие – забраться руками под ремень и гладить ладонями его гладкие, идеально круглые ягодицы, позволить пальцам скользить по мощным бедрам. Я не говорю ему, насколько он безупречен, умалчиваю о том, что никогда не встречала мужчину, сложенного столь прекрасно.

Когда я добираюсь до лодыжек, Кэш скидывает обувь и вышагивает из джинсов. Я медленно встаю, позволяя глазам и пальцам путешествовать вверх-вниз по его затвердевшему члену.

Кэш наклоняется, чтобы поцеловать меня, но я быстро уклоняюсь и стараюсь отбежать к бару.

Если он хочет играть, мы поиграем!

Скидываю туфли, поворачиваюсь, опираюсь на барную стойку и готовлюсь забраться на нее. Неотрывно смотрю на Кэша, встаю на ноги, возвышаюсь над ним и двигаю бедрами в такт глубоким басам. По лицу Кэша вижу, что он хочет внутрь меня. Прямо сейчас. В эту самую минуту. И очень сильно. Но я ему этого не позволю. Пока что.