Яд иллюзий - Галина Зарудная

 Все это время ты прилагала нечеловеческие усилия, препятствуя внутренним пыткам, стараясь не разочаровать отца, которому так же давала обещание, но несколько иное. Он снова ошибся, водрузив на тебя ответственность за то, что нисколько от тебя не зависело, и только усугубляло твое положение. Я его ни в чем не обвиняю, но он действительно допустил ошибку, едва не ставшей роковой… Это я понимаю теперь. А несколько дней назад вряд ли мог додуматься до чего-нибудь конкретного…

 Но, как видишь, не вспорол себе брюхо, не влетел на мотоцикле в бетонную стену. Нет, я не смирился с ее смертью, не забыл, не перестал страдать. Но я живу! Во многом благодаря тебе. Пусть я повторяюсь, но в тебе я вижу себя… Разве не достаточно того, что двое молодых людей совершенно несправедливо лишились жизни? А если вдуматься, то далеко не двое, а значительно больше во всем мире… И что же получается? Все те, кто их любил, непременно должны отправиться следом? Вопросов по-прежнему остается очень много. Но не на все вопросы, увы, существуют ответы.

 – А вот мой отец считает иначе.

 – Это его работа – считать иначе. А жизненный опыт, наверняка, показывает совсем другое. Извини, но доктору всегда нужно что-то лечить; у него самого патологически неизлечимая болезнь – поиски симптомов, определение диагноза.

 – Ты так говоришь, будто лично натерпелся от докторов.

 – Можно и так сказать, – призадумался Кирилл. – Хотя это не я натерпелся, а моя мать...

 – Ангелина Пьеро? Та, что прославленный сценарист? – Воскликнула я пораженно.

 – Это сейчас, – усмехнулся парень. – А много лет назад, еще до моего рождения, ей ставили весьма серьезный диагноз, и собирались даже навсегда упечь в психушку… Все, с чем нам приходится сталкиваться и что мы не понимаем, мы так или иначе подтасовываем под те критерии, что уже имеем в памяти. Потому что всегда боимся того, чего не знаем! Люди предпочитают ошибаться, лишь бы не путаться в догадках. Иллюзии на первый взгляд выглядят куда безопаснее, чем действительность. Но, обретая власть, иллюзии заменяют эту действительность настолько, что сам черт не разберет, где реальность, а где самообман. Так и живем, как попугай, который думает, что все вокруг заковано в огромную клетку, а ему одному досталась пусть крошечная, зато свобода…

 Я слушала его и не могла оторвать взгляда от красивого и мужественного лица. Как же он прав сейчас! Каждое слово – чистейшая правда! Как глоток живой воды для блуждающего в знойной пустыне.

 Сердце затрепетало, как выпущенный на волю мотылек.

 Как много изменила эта неделя. Я почти не сомневалась, что знаю этого человека тысячу лет, что не могла не знать раньше…

 Как можно было жить, не зная его?

 Что бы ни сказал Кирилл Чадаев в ту минуту, я бы со всем согласилась. Его словами говорила одновременно и моя  собственная боль, и собственная сила.

 Я понимала, что нужно возвращаться туда, где нас ожидают новые испытания. Но больше ничего не боялась.

 Потому что я ему верила.

Глава 30

 Город как будто почувствовал произошедшие в нас перемены. Встретил отнюдь не приветливо.

 Только мы въехали, заморосил противный мелкий дождь.

 Непогода, казалось, вообще не покидала пределы города все это время. Или просто солнце решило поселиться возле озера, за славным дачным домиком…

 Я сама увидела город другими глазами.

 Точнее, увидела впервые.

 Ведь раньше, даже если замечала что-либо вокруг, то не придавала тому никакого значения, оставаясь непричастной и равнодушной.

 Теперь поняла, что город отвечал мне полной взаимностью.

 Он безразличен ко мне столько же, сколько я к нему.

 А не ощущала я его раньше только потому, что была такой же неподвижной, отрешенной и погруженной в тоску, словно в гипноз…

 Но, к счастью, на мой недавешний кошмар тоже сильно не смахивало.

 Хотя улицы выглядели мрачно, серость и сырость проникли насквозь, повсюду.

 Идеальная почва для развития маниакальных депрессий и потери всякого интереса к жизни.

 Ни одного шанса из ста, что чья-то раненная душа могла опрянуть и набраться новых сил.

 В общем, у моего отца всегда будет много работы…

 Мирославу Липку убил не человек.

 Ее убил город.

 Это он годами мучил ее скукой и безнадежностью.

 Вытравил душу, лишил страха.

 Это с  ним она боролась, употребляя наркотики.

 Ему бросала вызов, разгуливая ночами в одиночку.

 Но городу этого не нужно.

 Городу нужен покой.

 – Что дальше, – спросила я Кирилла, когда мы вошли в подъезд моего дома. Он пожелал провести меня до квартиры.

 – Побуду немного здесь, и, если ничего не изменилось в расследовании, сделаю покупки и снова уеду за город.

 Я мечтательно вздохнула.

 – Я уже говорил, – улыбнулся молодой человек. – Пока я там, приезжай, когда вздумается.

 – Я занимаю слишком много твоих сил и времени…

 – Постой! Что это?

 Он резко встал перед дверью моей квартиры и заставил меня отступить на шаг назад.

 – Ты ведь запирала дверь?

 – Конечно. Что-то не так?

 Я выглянула из-за его спины и увидела небольшой зазор в проеме, свидетельствующий о том, что дверь была заперта не плотно, лишь слегка прикрыта. Вслед за этим из квартиры донесся отчетливый звук чьих-то быстро приближающихся шагов.

 Кирилл молча оттолкнул меня к стене и загородил собою. Его рука метнулась ко внутреннему карману куртки и я тревожно напряглась всем телом.

 Дверь резко распахнулась.

 На пороге возникла моя дражайшая мать. Я испустила громкий вздох облегчения.

 – Что вам нужно? – Она сходу накинулась на Кирилла.

 Его рука опустилась.

 Я поспешила выскочить ей на встречу. Мать, завидя меня, сделалась белее белого, чудом не лишившись чувств, и бросилась с объятьями.

 – Девочка моя! Я с ума схожу! Мы не знаем, что думать… Всю милицию на уши поставили.

 Затем быстро осеклась и, окинув Кирилла подозрительным взглядом, строго спросила:

 – Где ты была?

 – Может, мы поговорим об этом в квартире, а не здесь?

 Она беспомощно развела руками и пропустила нас внутрь. Кирилла, правда, с большой неохотой, оглядывая нежеланного гостя с головы до пят.

 – Кто этот молодой человек? – Посыпались вопросы градом, едва дверь за нами притворилась. – Ты была с ним? Где? Почему мы ничего не знали? Что все это значит?

 – Его зовут Кирилл, – не поспевала я за ее ритмом.

 Мама почти задыхалась, ее руки неугомонно тряслись, я же, напротив, сохраняла дивное спокойствие.