Мистеры миллиарды - Валентин Зорин

Надо сказать, что писания, посвященные братьям Кеннеди, отличаются, как говорят физики, значительной амплитудой колебаний— от приторно-сладких и восторженных панегириков до жгучеядовитых поношений — в зависимости от симпатий, а главное, целей, которые ставят перед собой авторы этих писаний, и источников финансирования их вдохновения. Особенно кипели страсти вокруг Роберта. Но надо думать, что ни херувим во плоти, ни образ этакого коварного злодея, наделенного всеми пороками голливудского набора, не соответствовал тому живому человеку, несколько лет занимавшему одно из ключевых положений на американской политической арене.

Каков же был Роберт Кеннеди в действительности? Ответить на этот вопрос — значит яснее понять причины и мотивы, которыми руководствовались заговорщики, убедиться в том, что вопреки россказням реакционной печати убийцы были движимы вовсе не стремлением избавить Америку от «красного президента», «опасного либерала», но мотивами совсем иными.

Сопоставив многочисленные данные, постаравшись отделить факты от вымысла, были от небылиц, проверяя все это на оселке личных впечатлений, почерпнутых во время встреч и бесед с Робертом Кеннеди, я попытаюсь дополнить тот политический портрет этого деятеля, штрихи которого выше уже бегло набросаны.

Один из противников сенатора от Нью-Йорка как-то пытался подставить ему ножку хлесткой репликой о том, что весь секрет карьеры Роберта Кеннеди — это деньги его отца и имя его брата. Нет сомнения в том, что деньги Джозефа Кеннеди и имя Джона Кеннеди были важнейшей составной частью политического капитала третьего из братьев, важными пружинами его быстрой государственной карьеры. Однако было бы близорукостью не видеть, что и сам Роберт Кеннеди являл собой определенную величину, обрел собственный вес и влияние.

Такая уж была у него судьба, что все, кто с ним сталкивался, пытались сравнивать его с погибшим братом-президентом. Среди публицистов, работавших на Роберта, распространенным являлся прием подчеркивания внешней похожести, близости братьев. Мне доводилось встречаться и беседовать как с президентом, так и с его братом.

Не надо было обладать слишком уж большой наблюдательностью, чтобы сразу же обратить внимание на явную их несхожесть — несхожесть внешнюю, несхожесть поведения, манеры говорить и даже, если хотите, мыслить. И лишь когда Роберт внезапно улыбался, а делал он это в отличие от брата чрезвычайно редко и как бы нехотя, пересиливая себя, видно было, что нет, фамильное сходство все-таки имелось.

Дабы не навязывать читателю своего субъективного впечатления, обращусь к свидетельству такого для данного случая авторитетного эксперта, как родная сестра Джона и Роберта Юнис Кеннеди-Шрайвер.

— Все эти разговоры о том, что Джек и Бобби кровные братья-двойники, — явное преувеличение. Прежде всего сказывалась весьма ощутимая разница в возрасте: они принадлежат к разным поколениям, они были привязаны к разным людям, им нравились совершенно разные, несхожие друг с другом женщины. До 1952 года они вообще не были близки. И свела их только политика. В политике распространено предательство, а Джеку нужен был человек, которому он мог бы вполне довериться, человек, верный ему до конца.

Джек понимал, что таким человеком мог быть Бобби, и именно поэтому Бобби стал ближайшим сподвижником Джона Кеннеди.

Кстати, и в области политики братья отнюдь не были двойниками.

Будучи едиными в борьбе за власть, за влияние, они нередко расходились по многим, в том числе и существенным, политическим вопросам. Но об этом дальше. А сейчас немного о личности третьего из братьев Кеннеди, о его детстве, привычках, характере, ибо все это обстоятельства отнюдь не только личные. Когда речь идет о деятелях такого масштаба, трудно, подчас невозможно отделять личное от общественного, домашние привычки от привычек и ухваток политика.

Роберт Кеннеди был третьим из сыновей старого Джозефа. Причем от двух братьев его отделяла солидная разница в возрасте: он родился спустя девять лет после Джона. В детстве такая разница весьма существенна. Общение со старшими братьями, по его собственным рассказам, носило вполне определенный и сугубо односторонний характер: «Бобби, не мешай», «Отстань, парень, не видишь, мы заняты». И в лучшем случае: «А ну-ка, Бобби, сбегай за мороженым». Попытки выказывать строптивость и проявлять характер кончались обычно плачевно — пинком или затрещиной. Именно поэтому, став отцом десятерых детей, Роберт тщательно и самолично следил за тем, чтобы старшие не угнетали младших.

«Бобби был у меня седьмым из девяти детей, — рассказывает Роза Кеннеди. — Он рос в тени Джо и Джека с сестрами и младенцем Тэдом. Он был меньше всех ростом, худенький, и мы боялись, что он может вырасти слабым и изнеженным. Однако, когда он немножко подрос, мы поняли, что бояться нечего». Действительно, спортивные игры, бесконечные отцовские подзуживания на тему «Кеннеди не могут быть вторыми» формировали характер во вполне определенном плане.

Любопытна история, связанная с попыткой юного Роберта вступить на стезю бизнеса. Частые разговоры за семейным столом о деловых операциях отца, очевидно, заронили в душу двенадцатилетнего мальчика мысль заняться бизнесом. Он решил увеличить количество выдаваемых папашей карманных денег за счет собственного делового предприятия. Вдохновленный перспективой экономической независимости и возможностями личного дохода, способного конкурировать с отцовским, а также желая досадить высокомерным братьям, Роберт взялся за торговлю журналами. Покупая по оптовой цене пачку свежих иллюстрированных журналов, он садился на велосипед, а чтобы было не скучно, взгромождал рядом с собой своего верного друга, шумливого поросенка по кличке Порки и колесил по округе, убеждая соседей приобретать журналы из его сумки с небольшой наценкой за доставку.

Так продолжалось целую неделю. Отец с удовольствием взирал на проснувшуюся в его отпрыске коммерческую жилку. Но, как говорится, недолго музыка играла. То ли занятие показалось тоскливым, то ли доход не шел ни в какое сравнение с тем, что безо всякого труда доставалось из папашиных рук, но материала для очередной сказочки о «бедном газетчике, вышедшем в люди», Роберт Кеннеди американским сказочникам не дал.

Уже через неделю после начала делового предприятия он решил отбросить в сторону велосипед — утомительно и пыльно — и стал ездить по округе в шикарном отцовском лимузине, за баранкой которого сидел холеный шофер. Еще через несколько дней и это показалось юному бизнесмену чрезмерно обременительным, и он со своим поросенком, покинув машину, поручил розничную торговлю отцовскому шоферу. А вскоре и этот бизнес увял сам собой. Впрочем, нельзя сказать, что история с иллюстрированными журналами прошла бесследно. Именно к тому периоду, по его собственным словам, относится вывод Роберта о том, что деловые операции не его стихия и что «у папы это получается лучше».

Не добившись успеха в сфере материальной, юный Кеннеди вознамерился сделать карьеру духовную. В юности он всерьез мечтал о духовном сане, собираясь стать священником. Прилежно изучал все обряды сложной католической службы и преуспел в этом, судя по всему, немало. Во всяком случае, уже будучи министром юстиции в кабинете своего брата, а затем сенатором США, он иногда участвовал в церковной службе в качестве добровольного помощника священника при алтаре, не делая при этом ни одной ошибки в религиозных церемониях.

Но и из духовной карьеры Роберта ничего не вышло. Надо думать, что обстановка мирской суеты, царившая в доме старого Кеннеди, явилась тому помехой. Джон Кеннеди в юности мечтал стать бизнесменом, Роберт — священником. Но политический водоворот, для которого поначалу предназначался лишь старший из братьев, затянул не только всех остальных братьев Кеннеди, но и их сестер, мужей сестер, и вообще всякий приближающийся в последние два с половиной десятилетия к «клану Кеннеди» независимо от своего желания оказывался втянутым в политический омут.

Во всяком случае, вместо духовной академии Роберт Кеннеди оказался сначала в Гарвардском университете, а затем закончил юридический факультет Вирджинского университета. Юридическое образование определило и начало его деятельности на государственном поприще. В начале 50-х годов он стал сотрудником печально знаменитой Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, возглавлявшейся в те годы обер-погромщиком сенатором Джозефом Маккарти. В окружении сенатора от штата Нью-Йорк очень не любили упоминаний об этой странице биографии Роберта Кеннеди. Докучливого вопрошателя окидывали ледяным взором и либо вообще оставляли без ответа его вопросы, либо в лучшем случае давали понять, что это не более чем случайный и мимолетный эпизод. Но, как говорится, из песни слова не выкинешь.