В смертельном круге - Сэм Льювеллин

Киль врезался в дно.

Я мгновенно вскочил на скамью в кокпите и прыгнул за борт. И тут же раздался выстрел, ночь стала ярко-красной, и что-то очень горячее опалило мне правое ухо. Я плюхнулся в воду.

Стало очень холодно. Я старался как можно дольше оставаться под водой, чтобы не подставлять себя под второй выстрел. Отлив продолжался, и когда я вынырнул, полукруг кормы «Опала» значительно уменьшился в размерах. Я слышал рокот дизеля. Корма двигалась. Он снялся с мели. А справа по-прежнему виднелись красные огни лоцманского катера.

Дела мои были очень плохи. Мне снова надо было бороться за жизнь. Иначе меня утянет в эту черную пустоту, потом в пролив, где я стану кормом для рыб. А Тони Фултон и его братец вдоволь посмеются, ведь на мне не будет никаких следов насилия. И Хелен всего в полумиле отсюда, в десяти футах под этим красным огнем...

Красный огонь. Он все еще там. Маленький рубин на мачте над черной водой.

И я поплыл на этот огонь.

Конечно, я совсем не продвигался вперед, течение сносило меня, и я оказывался все дальше от цели. Но в голове я держал карту устья и говорил себе и своим замерзающим рукам: потерпите немного, еще немного.

Красный свет исчез из вида. Теперь светились белый кормовой огонь и тусклый правый зеленый огонь цвета жухлой травы над черной водой. Я был прав.

Огни должны быть на одном уровне. А было не так. Белый был значительно выше, чем зеленый.

Я улыбнулся и даже засмеялся так, что вода попала в рот. Я поплыл к этим огням и плыл, пока мускулы не стали гореть, как в огне.

Проплыв минут пять, я позволил ногам опуститься вниз. Мои ноги ощутили под водой что-то твердое.

Песок. Прочный, неподатливый песок. Дно.

Глава 31

Я постоял немного по грудь в воде. Огни были от меня в четверти мили. А то, что они наклонены, означало одно: лодка сидит на мели. Канал, не более четырех сотен ярдов в ширину, был окаймлен необозначенными песчаными отмелями. Деке где-то ошибся. Ветер донес до меня рев двигателя и запах бензина. Это он форсировал машину, чтобы сняться с мели. Но отлив уже начался. Он засел минимум на два часа.

А в канале послышался шум воды и грохот цепей. Это Тони на «Опале». Я видел, как навигационные огни погасли, остался один белый — сигнал стоянки на якоре. Все сделано в лучших традициях судовождения. Раздались всплески воды. Это Тони спешил на переговоры со своим братом. Я согнул ноги в коленях, опустившись в воду до самых ноздрей. Звуки направлялись к лоцманскому катеру. Очень осторожно я пошел навстречу течению, к огням. Идти было трудно. Вода доходила мне до груди, а скорость течения превышала один узел. Уже на третьем шаге моя нога не встретила опоры. Только вода. Гребень, подумал я, надо идти по гребню. Я позволил течению снести себя снова на гребень. А потом начал пробиваться по нему направо.

Глубина воды уменьшилась и стала мне по пояс. Потом до колен. Потом до щиколоток. А потом я оказался на сухом песке.

Я выбрался на берег, лихорадочно соображая, что мне теперь делать. В четырех сотнях ярдов от меня на катере тоже выключили ходовые огни и оставили только белый, означающий, что они на якоре. Сквозь иллюминаторы кабин был виден тусклый свет. Люк был закрыт. Тони и Деке сошли вниз. И Хелен тоже была внизу.

Я выжидал, сотрясаемый крупной дрожью. Назад на «Опал» идти было нельзя. Единственный путь — идти вперед и напасть на лоцманский катер.

Я не мог уйти отсюда без Хелен. В воздухе повеяло сыростью. Огни стали расплываться. Туман. Я сжал зубы, чтобы они не стучали слишком громко, и осторожно пошел по песчаной отмели к лоцманскому катеру. Подойдя ближе, я увидел его мачту, сильно наклоненную вправо. Иллюминаторы каюты по-прежнему светились желтым светом. Впереди кабины горели два круглых окна, свет из которых отражался в воде. Они скорее всего принадлежали носовому отсеку. Я пошел вброд через темную воду к черному корпусу севшей на мель лодки, стараясь двигаться как можно осторожнее и не производить шума. Сзади к катеру была привязана надувная лодка, прыгавшая на волнах. Течение было слабым. Глубина воды все увеличивалась, сначала до колен, потом до пояса.

Я приблизился к катеру. Его палуба из сосновых досок круто накренилась. Главный люк на корме из кокпита в кабину был закрыт. Я перевел взгляд дальше. Можно было различить еще один люк. Он наверняка вел в носовой отсек.

Я стоял тихо, сдерживая дыхание. Сквозь плеск волн из главной каюты доносились голоса и музыка — играл оркестр Джеймса Ласта.

Я очень осторожно прошел к носу. Поручни были в двух футах над водой. Я схватился за них и подтянулся, как подтягивается человек, выходящий из плавательного бассейна. Вода потоком хлынула с меня. Казалось, она производит столько же шума, сколько Ниагарский водопад. Я пригнулся, ожидая, что вот-вот распахнется главный люк и загремят выстрелы.

Голоса в каюте продолжали свой разговор. По-прежнему звучал Джеймс Ласт. Деке смеялся своим ужасным наглым смехом. Все было без изменений.

Очень тихо я прополз по палубе к люку. Пальцы нащупали петлю и металлическую дужку. У меня упало сердце. Замок! Мои пальцы забегали, как паучьи лапки. Нет, не замок. Просто скоба.

Порыв ветра пронесся над водой. Он завыл в вантах и заставил снасти биться о деревянную мачту. Я повернул скобу. Она подалась. Медленно я вытащил ее из петель. Ветер утих, и слабый лязг металла прозвучал для меня как удар гонга. Я взялся за края люка. Джеймс Ласт замолчал. Как только музыка зазвучала снова, я поднял люк и просунул вниз голову.

Идущий снизу свет ослепил меня.

— Тихо, ни звука!

Голос внизу едва слышно произнес:

— Мартин!

Это был женский голос. Голос Хелен.

Мои глаза постепенно привыкли к свету. Она была бледна, ее светлые волосы растрепаны. Я прошептал:

— Ты можешь запереть свою дверь?

Она мельком взглянула на меня своими серо-зелеными глазами, будто пытаясь убедиться, что видит меня наяву. Потом покачала головой. Голоса в каюте стали громче.

— Выходи, — сказал я.

Я опустил крышку люка на палубу и протянул вниз правую руку. Ее запястья были тонкими, как у птички. Выпрямившись, я вытащил ее наверх так, что она даже не коснулась краев люка. Теперь она стояла на палубе рядом со мной.

Я сказал:

— Подожди, пока глаза привыкнут к темноте. Потом тихо иди назад и отвяжи надувную лодку.

Скоба лежала там, где я ее оставил. Я снова поставил ее на прежнее место. Раздался еле слышный всплеск, когда Хелен сошла за борт.

Внизу в кабине снова захохотал Деке. Смейся, думал я, смейся. Я загоню тебя в бутылку и сдам полиции. Выдам с головой.

Я закрыл задвижку люка. Потом пробрался на корму. Главный парус был опущен. Я ощупал его рукой, пока не нашел гнездо крепления. Найдя, вынул оттуда крепящий шкворень. Потом тихо прокрался к кокпиту сквозь путаницу веревок на палубе, положил руку на люк. Он был двустворчатый с горизонтальными щелями-жалюзи, сквозь которые пробивался свет. Ощупав верхнюю часть люка, я нашел, что искал: три кольца — по одному на каждой створке двери и одно на раме люка. Продеть шкворень в эти три кольца — и никто не выйдет наружу.

Один из разговаривавших внизу закашлялся. Музыка прекратилась, послышались шаги. Тень перекрыла полосу света. Я просунул шкворень через два кольца. Он еще был в моей правой руке.

Но тут люк открылся. Поток желтого света хлынул в туманный воздух. Я быстро отпрыгнул в дальний конец кокпита. В светлом проеме показалась голова, толстая шея, приплюснутые уши, плечи. Это Деке.

Я лихорадочно шарил рукой по полу кокпита. И нашел что-то: бидон с ручкой. Из люка уже показался торс Деке. Снизу, из кабины, что-то спросил Тони. Я схватил этот бидон и ударил Деке по голове.

Что-то загремело по палубе. Туманный воздух наполнился запахом разлитого бензина. Деке завопил и рухнул обратно в люк. Я быстро вскочил на ноги и перевалился через поручни и плюхнулся в воду. Глубина здесь была не более трех футов.

— Я тут, — послышался голос Хелен.

Меня ослепил свет. Я не понимал, откуда он идет.

Деке вопил как дикий зверь:

— Мои глаза! Мои глаза!

Я подбежал к корме и увидел что-то темное и длинное. Лодка. Я бросился к ней, и мои руки уперлись в мягкий неопрен[28]. Я нащупал бухту веревки.

Раздался выстрел. Я закричал:

— Осторожно, ложись!

И повернулся на спину. Катер охватило огнем. Была видна фигура человека, стоящего у борта. Она казалась громадной на фоне пламени. У него было что-то в руках. Я знал, что это такое, и закричал:

— Берегись!

Снова прозвучал выстрел, и с борта катера вылетел длинный сноп пламени. Надувная лодка дернулась. Голос Тони закричал:

— Ты, брось лодку! Я еще раз крикнул:

— Осторожно!

— Я не могу справиться с лодкой! — ответила Хелен. Из лодки выходил воздух. Булькали пузыри. Хелен закричала:

— Лодка тонет!