Собрание сочинений. Том 3. Путешествие в Китай в 2-х частях - Егор Петрович Ковалевский

торговли опиумом, хотя такие запрещения, под опасением смертной казни, существовали и прежде, а, между тем, эта торговля, как мы видели, росла с каждым годом; другие держались однажды принятых ими убеждений – прервать всякие сношения с англичанами, как будто опыт не убедил их, что последние нелегко откажутся от этих сношений и насильно навяжут им торговлю, под тем предлогом, что китайцы не понимают своих выгод, а они, англичане, из чувства человеколюбия торгуют с ними. К несчастью, до войны с англичанами, китайское правительство не переставало считать себя – если не непобедимым, как бывало прежде, то слишком страшным для варваров. Правда, и в то время, Джу-дзюн писал к богдохану, что от употребления опиума солдаты стали терять свою силу и храбрость: что, несмотря на огромную числительность, они были часто биты в западных войнах народами, почти дикими, потому что в армии было много курильщиков опиума. Богдохану доказывали, что варвары, может быть, с намерением отравляют государство его и отравляют у самого его источника; что когда армия превратится в толпу калек, без силы, без ума, бледных, как мертвецы, со слезами на глазах, замерзающих при малейшем дуновении ветра и изнывающих от зноя, когда финансы Китая будут совершенно истощены пагубной торговлей – тогда варвары нападут на Китай и покорят его или низвергнут в бездну, которую приготовили своими руками.

Случаю (полагаю, что случаю) угодно было, чтоб англичане выждали такого, или почти такого положения Китая, каким представил его в будущем Джу-дзюн и объявили ему войну. Всем известны последствия этой войны. Может быть, были бы любопытны мнения и толки китайцев о войне с англичанами; но не одни эти толки, которые могут быть пристрастны, самый факт представляет печальное событие для европейцев, назначающих себе такое высокое место во всемирном просвещении. Оставим иностранцев в стороне, а равно мнения, как бы справедливы они ни были, и выпишем здесь замечательные слова англичанина, почтенного служителя англиканской церкви. A.S. Thelwall чужд всех английских партий и с чувством глубоко опечаленной души, рассуждает о причине несчастной войны своих соотечественников с китайцами. Мы ограничимся только немногими указаниями.

«Нужно ли (говорит он) в наш век просвещения исчислять все преступления, неразлучные с системой контрабандной торговли, или доказывать сколько-нибудь образованному народу, какую страшную безнравственность порождает она между всеми причастными к ней? Стоит только заглянуть в убежище контрабандистов, чтоб отыскать исполнителей самых зверских предприятий».

Далее: «Едва ли найдется что-нибудь оскорбительней, унизительней мнения китайского правительства о торговцах, которые, ради сбыта опиума, нарушили, попрали все законы, для торговли, которой если не цель, то неизбежное следствие – уничтожение посредством яда огромного народонаселения Китая»[36].

Обратимся, наконец, к самому употреблению опиума собственно в Пекине. Несмотря на тщательную, как мы видели, обработку опиума в Индии, он, переходя из рук в руки контрабандистов, везде разбавляется разными примесями и приходит сюда довольно дурного качества; особенно в последнее время стали жаловаться на это. Или пекинцы слишком прикурились его, или он действительно стал так слаб, что уж затяжки на два бока недостаточно для удовлетворения страсти китайца. В Пекине его обыкновенно распускают в горячей воде и потом осаждают на цедильной бумаге, чтоб несколько очистить. Из отстоявшейся густой массы отрывают обыкновенно щипчиками небольшой кусочек, около драхмы весом, надевают на иглу и раскаляют на особенно устроенной лампочке, или просто на свечке, пока он не начнет пузыриться; тогда его вкладывают в маленькую трубочку, насаженную на середине чубука. Заметим, что чем чубук старее, тем ценится дороже; такой, из которого, по выражению китайцев, закурилось пять-шесть человек насмерть, стоит больших денег. Желающий курить обыкновенно ложится в постель; прислужник, чаще прислужница, подносит к трубке лампу, которую не отнимает во все время курения; потом курильщик перевертывается на другой бок и выкуривает другую трубку; это и называется затянуться на оба бока. Через час начинаются видения. Впрочем, эти видения не так разнообразны и далеко не так очаровательны, как о них говорят и пишут; гашиш, почти безвредный, доставляет более сладостных ощущений. Застарелых курильщиков опиума, после трех-четырех трубок, большей частью давит кошмар, или черт тащит с постели.

Опиум ввозят в Пекин тайно, разными хитростями. Самая употребительная следующая: из Тянзина приносят свежую рыбу, для чего на расстоянии 25 и 30 верст располагаются особые носильщики, которые доставляют ее почти со скоростью почты; в ведрах, в которых они переносят рыбу, устраивается двойное дно и в нем доставляют опиум. Таможенные, конечно, знают эту уловку, но, по некоторым причинам, умалчивают о ней. Сдается опиум известным продавцам в маленьких лавочках под вывеской красной воронки, обращенной вниз, несколько отличной от той, под которой продается по мелочам вино: это уж условленный знак; курят иногда в этих же лавочках, но большей частью дома или в игорных домах (тоже запрещенных в Китае) или других не позволенных, но более того посвященных распутству. Иной молодец выкуривает до пяти драхм в день и только, когда очнется, чувствует кружение головы, дрожание членов и ходит не то что пьяный, а ровно спросонок; на другой день ему непременно нужно опохмелиться, иначе он сам не свой и ни к чему не способен. Трубка опиума стоит до 100 чохов (около 20 коп. ассиг.), цена очень значительная в Китае, где работник не проедает 100 чохов в день. Вот почему курение опиума не так еще распространилось в простом народе по деревням. Я сказал, что в Китай провозится около 35,000 ящиков опиума; но надобно заметить, что окурки опиума всегда перекуриваются в другой раз слугами или членами семейства, или, наконец, продаются по дешевейшей цене: они если не так приятны для курения, то не безвреднее цельного опиума; таким образом его выкуривается не 35,000, но, может быть, около 70,000 ящиков; между тем, как несколько драхм, принятых за раз, убивают человека, и нет средства остановить этого смертоносного потока, несмотря на все усилия правительства.

После выписок, сделанных мной, я ничего не стану прибавлять от себя о вредных последствиях курения опиума, тем более, что, конечно, еще придется нам встречаться с настоящими курильщиками и говорить о них.

Нынче разводят опиуморный мак в самом Китае и производство его, несмотря на все воспрещения, с каждым годом возрастает. Известно, что плантации его, появившиеся первоначально, кажется, в провинции Юн-нань, теперь находятся в Ху-бее, Гой-джоу, Фу-дзянь и Дже-дзянь; но все еще индийский опиум далеко предпочитается местному; в нем, говорят, есть какой-то особенный аромат, букет, хотя, признаюсь, непривычному к этому аромату трудно оставаться полчаса в комнате, где курят его: запах тяжелый, невыносимый, несколько похожий на пережигаемый с салом сахар.