Ким Филби - супершпион КГБ - Филлип Найтли

Успехи русских породили чувство всеобщего страха. ФБР пыталось объяснить создавшуюся ситуацию тем, что американские расчеты (пройдет много лет, пока русские смогут создать атомную бомбу) были правильными, но сведены на нет работой в США советской шпионской сети, которая, по словам Гувера, «выкрала наиболее важные секреты, которыми когда-либо владело человечество» [19].

В июне 1950 года началась корейская война. И вновь на ЦРУ посыпались упреки, что оно не смогло предсказать нападения Северной Кореи, хотя американская разведка за два года до этого проводила на полуострове серию тайных операций. Повсюду в мире сталкивались интересы двух сверхдержав, и ЦРУ продолжало пытаться уменьшить влияние Советского Союза с помощью тайных операций. ЦРУ вмешивалось в дела Греции, Франции и Италии, пытаясь не допустить прихода там к власти коммунистов. Оно осуществляло антикоммунистические операции в Иране и Гватемале, а позднее — в Индонезии, Анголе, Чили и на Кубе.

Филби находился в центре оперативного подрывного планирования американской администрации. И если попытаться оценить сделанное им для Советского Союза в эти два года пребывания в Вашингтоне, следует мыслить не категориями «болтов и гвоздей» — как то толщина брони у американских танков и тому подобное, а политическими понятиями: наличие или отсутствие политической воли, долгосрочное военное планирование, разногласия в директивных органах, взаимоотношения между союзниками. Таким образом, следует говорить о всеобщей стратегии Запада. Его дни были заполнены совещаниями, обсуждением точек зрения американцев, представлением своих взглядов, достижением компромиссов, планированием операций, подготовкой сообщений в Лондон. У него был доступ к руководству американской разведки всех степеней, включая ее директора Беделла Смита, с которым он встречался довольно часто.

Чтобы показать, какими необыкновенными способностями был наделен Беделл Смит, Филби описал в своей книге эпизод, когда он получил от Смита документ, состоявший из двадцати пунктов. Зная, что директор обладает острым умом, он все утро учил документ наизусть. Смит прочитал документ только один раз и в течение довольно длительного времени обсуждал его с Филби, ссылаясь на номера пунктов, не сверяясь с документом. В описании этого эпизода Филби опускает наиболее интересный факт — содержание документа. В Москве он рассказал мне, о чем там шла речь: о подробном плане сотрудничества между ЦРУ и СИС в случае войны с Советским Союзом. Содержание документа Филби передал своему советскому коллеге, продиктовав его по памяти. Для этого он и выучил его наизусть.

Принятие в 1946 году закона Макмагона, запрещавшего передачу союзникам США информации об атомных секретах, не позволило Филби получить зимой 1949–1950 года сведений об имевших место в Белом доме дебатах по поводу целесообразности создания в США водородной бомбы. Однако даже знакомство Филби с различными точками зрения позволяло ему сделать необходимые выводы. Лаймен Киркпатрик, ставший впоследствии генеральным инспектором ЦРУ, высказал мне следующее соображение: «Сотрудники разведки обычно обсуждают друг с другом служебные вопросы. Филби был посвящен в гораздо большее число секретов, чем это было ему положено». Поскольку Великобритания в равной степени была заинтересована в получении сведений о дебатах в США по поводу водородной бомбы, Филби передавал полученную им информацию как русским, так и англичанам.

Сказанное выше не означает, что каждый сотрудник ЦРУ или ФБР рассказывал Филби все, что знал, или что Филби мог использовать все, что ему становилось известным. В жестком мире разведывательных служб даже близкие друзья не пользуются в этом отношении полным доверием. Вскоре после прибытия в Вашингтон Филби пытался убедить ЦРУ использовать международную коммуникационную систему СИС, в то время более быстродействующую и эффективную, чем американская. Он появлялся на совещаниях, имея на руках оперативное сообщение своего источника, и, зная, что такую информацию американцы еще не получили, небрежно швырял его на стол и, непроницаемо улыбаясь, говоригі: «Интересно, как бы вы использовали это?» Затем скромно говорил, что СИС с удовольствием разрешила бы американцам в любое время пользоваться своей коммуникационной системой. Однако руководящие сотрудники ЦРУ во главе с Энглтоном выступали против этой идеи, поскольку они не хотели, чтобы британская разведка читала их сообщения.

Энглтон и Филби не сошлись также во мнениях о том, как должно осуществляться взаимодействие между ЦРУ и СИС: через представительство ЦРУ в Лондоне или группу СИС в Вашингтоне. Энглтон выступал за Лондон.

«В этом случае он мог бы оказывать максимальное воздействие на штаб-квартиру СИС, допуская лишь минимальное вторжение британской разведки в свои собственные дела. С точки зрения национальных интересов это вполне справедливо. Поддерживая со мной довольно близкие отношения, он мог в большой степени держать меня под контролем. Со своей стороны я охотно делал вид, что попался на удочку. Чем больше было между нами открытого доверия, тем меньше он мог заподозрить мои тайные действия. Трудно сказать, кто больше выигрывал в этой сложной игре, но у меня было одно большое преимущество: я знал, что он делает для ЦРУ, а он знал, что я делаю для СИС. Однако истинный характер моих интересов ему был неизвестен».

Из книги Филби «Моя тайная война»

По этому вопросу следовало бы изложить два соображения. Первое, борьба в секретном мире — это далеко не всегда подвиги Джеймса Бонда. Нередко это бюрократические схватки, подобные тем, что ведутся в промышленности, торговле, правительственных ведомствах. Второе, возможно, Филби недооценивает преимущества, которые он имел над Энглтоном.

Следует еще учитывать и тот факт, что Филби получал и такую информацию, которую он не мог использовать. К этой информации имел доступ настолько узкий круг лиц, что если бы Советский Союз среагировал на нее, у ЦРУ сразу же возникли бы к Филби подозрения. Кажется, так именно и произошло с рядом тайных операций, которые ЦРУ и СИС осуществили совместно в конце 40 — начале 50-х годов по проникновению в Советский Союз и дестабилизации положения в странах советского блока. Наиболее печально известной из них является албанская операция, унесшая жизни многих людей.

В 1948 году правительства США и Великобритании санкционировали в принципе проведение операций по отрыву восточноевропейских стран от Советского Союза. Эта идея напоминала позднее разработанную теорию «домино», за которую так исступленно выступали американские специалисты по делам стран Юго-Восточной Азии: падет правительство одной страны, за ним последуют другие. Тактика заключалась в заброске в какую-то социалистическую страну достаточного количества хорошо подготовленных агентов, которые должны были действовать по примеру борцов французского Движения сопротивления во время второй мировой войны. Цель таких действий — вызвать полномасштабную гражданскую войну и создать дополнительные трудности для Москвы. Кроме того, учитывались и те благоприятные моменты, которые могли бы появиться, если бы в других странах советского блока произошли такие же события. В своих оптимистических прогнозах организаторы этой операции уже видели, как колеблются основы советской системы в Восточной Европе.

Большая предварительная работа была проведена по выбору наиболее подходящей страны. Наконец, пришли к общему выводу, что наилучшие шансы на успех может дать Албания, самая слабая и маленькая социалистическая страна. Коммунистический режим под руководством Энвера Ходжи там еще не укрепил своих позиций. Немцы были изгнаны из страны в ноябре 1944 года, но в первые послевоенные годы коммунисты все еще не завершили свою программу по восстановлению хозяйства страны. Король Зогу находился в изгнании в Каире, но многие его сторонники остались в стране. Албанские эмигрантские группы с уверенностью говорили о том, что население только и ждет «вдохновляющего сигнала» с Запада, с гем чтобы начать контрреволюцию.

Разработка планов продвигалась быстро. В качестве базы Великобритания выделила остров Мальту и предоставила малотоннажные суда для заброски агентов. Американцы дали деньги и оружие, а также базу ВВС Уиллус-филд в Ливии для обеспечения снабжения и высадки воздушных десантов. Операцией руководил совместный комитет из представителей ЦРУ и СИС во главе с Джеймом Маккаргаром и Кимом Филби.

За столом совещаний разрабатываемый план казался вполне осуществимым. Поэтому в 1952 году в Албанию стали забрасывать агентов с воздуха, высаживать на побережье или перебрасывать через границу с Грецией.

Логика операции состояла в следующем: повстанческое коммунистическое движение в Греции вот-вот захлебнется, Югославия порвала все связи с Советским Союзом, советские технические специалисты и советники прибыли в Албанию. Ястребы из Государственного департамента, МИД Великобритании, ЦРУ и СИС считали, что они могут изменить положение дел в странах Восточной Европы. Однако реализация плана обернулась для Запада самым большим поражением в «холодной войне».