Собственность Шерхана - Ирина Шайлина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И отвернулась быстрей от меня. Тут все ясно, задумала очередную херню. Лизу я считывать научился.
Но разбираться, что она там удумала, времени не было, нужно было перетереть дела с пацанами, поэтому в печенку лезть не стал.
Накинул куртку, обулся и вышел из дома.
На улице холодно, морозно, но после натопленного Вяземского дома хорошо. А уж после СИЗО — подавно. Вдохнул свежий воздух полной грудью.
— Пока нас менты пасут, поиски продолжать нельзя, — говорит Анвар, и я киваю. Стоим почти в кружок, все мои приближенные ребята. По лицу вижу, что им тоже не терпится найти того пидараса, который всю эту бадягу затеял.
Но Игнат, гнида, как сквозь землю провалился. Кто-то крышует его знатно, прячет у себя, без помощи он давно бы загнулся, шкура позорная. Нет у него таких средств, чтобы долго бегать, нет и никогда не было. Шиковал сначала на деньги брата, потом на Белоснежкино наследство.
Вот поэтому она ему и нужна. Без нее у Игната ничего, только дырка от бублика. А если не станет Лизы и Иман, все имущество перейдет ему в собственность. Об этом даже думать не хочу, сразу руки в кулаки сжимаются.
Дом охраняется, но я не верю до конца никому. Анвар признался, что кто-то пробирался сюда, и они его прощелкали, дебилы. Возможно, это и был наш неуловимый дядюшка.
В глаза мне не смотрят, знают, что за такой косяк с них спросить могут. Серьезно спросить. Но я пока молчу.
К себе домой надо, здесь проходной двор, мой дом как крепость. Тут Вяземский дух повсюду. Тошно с него, хоть теперь наша кровь и переплелась самым причудливым образом.
— Ладно, херня это все, ваши поиски. Поехали смотреть, что там от ресторана осталось.
Нечего там на пепелище делать, я это знаю, но не приехать не могу. Тянет. Сам сажусь за руль, Анвар рядом, сзади два человека в машине сопровождения. Безоружные, куда там, когда ментовской пресс ни капли меньше не стал. Эта передышка только временная, пока не приведут человека, которого я должен внедрить на свое место. Как его пацанам представлять, что говорить людям, неясно. Никто его ментовской шкурой считать не должен, иначе ни мне, ни заместителю моему будущему башки не снести. Легенда будет, менты постараются. Останется все только разыграться как по нотам…
Но пока он не появился, я могу своими делами заняться. Точнее тем, что осталось от моего бизнеса.
Парковка возле «Каравана» пустая. Раньше здесь машину не воткнуть было, все заставлено, а сейчас только старый битый «Жигуль» приютился в дальнем конце стоянки.
Здание, некогда величавое, мощное, красивое, покрыто копотью. Снег припорошил следы от пожара, но окна с выбитыми стеклами все ещё щерятся в мою сторону. Здание выстояло, но сгорело
все, что было внутри, до тла. Я иду вперёд, обрывая ленты, перегораживающие вход. Под ногами хрустит — не то стекло, не то остатки былой роскоши. Каждый шаг в тишине громкий-громкий, и кажется, что это не стекло под подошвой обуви моей, это прошлая жизнь с треском рушится.
Анвар следом не пошел, остался курить на улице. Я постоял в большом зале, черном, грустном, пропитанным запахом дыма. Столько дней прошло, а все никак не выветрится.
Пацаны говорят — две гранаты было, и я прекрасно знаю, кто их запустил. Хренов метатель.
Игнат Вяземский.
— Брат, поехали, нечего тут делать, — позвал Анвар, — дела не ждут.
— Я его убью, — обещаю ему мрачно, — слышишь? Вот этими самыми руками кровь пущу, — и протягиваю вперёд покрытые полосатыми татуировками руки.
Лапы тигра.
— Убьешь, — соглашается Анвар, — а я тебе помогу, брат.
Глава 40
Лиза
Я поняла, что я чувствовала в последние дни. Защищённость. Страх никуда не делся, он притаился, уснул. Я не слушала больше шаги, то и дело ожидая нападения. Ко мне пришла уверенность, если Шерхан рядом, значит, все будет хорошо.
Поэтому слова Чабаша выбили меня из колеи. Он облек все мои страхи в словесную форму. Платье мамино, пока меня в нем ещё никто не увидел, спрятала, от греха, а сама задумалась.
На кухне стою, Вера спит в люльке, иногда вздрагивает немного, словно как и я, чужих шагов боится. Тогда я тихонько касаюсь её, и шепчу, что я рядом. Папа её куда-то ушёл, по важным делам мужским, и теперь я вдруг боюсь, что он не вернётся.
— Свадьбу когда играть будете? — сердито спрашивает Надя.
Она наконец определилась с тем, кто отец ребёнка — Имран прямым текстом сказал. И теперь сердилась на меня так, что даже в суетливых движениях едва скрываемое раздражение. Старость отнюдь не придала ей терпеливости.
Я на полу сижу, ноги подогнув, чищу картошку, кажется, уже целое ведро начистила, а все мало. Очень уж много мужчин, и правда, нужен на кухню помощник. Вера сопит, мне спокойно и хорошо, монотонный труд успокаивает, но мысли не дают покоя, а теперь ещё и Надя.
— В наше время не обязательно жениться, — терпеливо объясняю я. — Ребёнок внебрачный не позор больше. Имран ребёнка на себя запишет, а я не буду против, чтобы она виделись.
— Мало тебя бабка порола, — вздохнула Надя. — Больше надо было, а не разговоры про честь разговаривать. Мужики, они знаешь что? Ребёнка любят ровно до тех пор, пока любят женщину, его родившую. Вот так погонишь его, там рано или поздно баба какая приголубит, и все, поминай, как звали. Новых детей наделают, а ты свою одна растить будешь.
— Глупости, — вспылила я. — Имран не такой. А замуж идти за того, кто в бедах моей семьи повинен, я не стану, неправильно это.
Закинула в тазик последнюю картофелину и поднялась. Разговор становился очень неудобным, я даже понимать стала, чего моя бабушка вечно с Надей ругалась.
— Детей делать значит правильно, — снова за свое принялась та. — А жениться нет. То ли
