Ночь предопределений - Юрий Герт

— Это нетрудно представить,— сказал Феликс. И снова у него в груди что-то упало, заныло.— Нетрудно...— Ему вдруг вспомнился Сергей — в чайной, позавчера, его слова: «Да я бы его спалил ко всем чертям, этот ваш город!..» — в этом роде...

— Вот я и приехал,— сказал Сергей.— Узнал и приехал... Завернул по пути... У меня турпутевка в Нальчик,— пояснил он. И — без всякого перехода:— Что теперь делать?

Он сидел в кресле, напряженно распрямясь, и смотрел на Феликса с надеждой, чуть приоткрыв рот.

Феликсу стало смешно. Смешно и тоскливо. Что ему ответишь?..

— Значит, в Нальчик?

— В Нальчик,— повторил Сергей.— А что?— В глазах у него метнулась какая-то опасливость.

— Так, песенка такая была... Трам-па-па-пам... Начала не помню, а потом: «...один роскошный мальчик, он летом ездил побираться в город Нальчик...» (Ну, чего я бешусь?— подумал Феликс.— Он-то здесь при чем?.. Ведь это хорошо, даже трогательно — приехал, оторвал от путевки несколько дней... Чувствует свою ответственность...— Он перебирал газетные вырезки, разложенные на животе, складывал — уголок в уголок...) А вот следующие строчки помню,— сказал он. «И возвращался на машине марки Форда, и шил костюмы элегантней, чем у лорда...» Слышали эту песенку?

— Нет, сказал Сергей.— Не слышал. А вам,— он сузил глаза, прищурился, сглотнул слюну, крупный кадык у него скользнул вверх-вниз,— вам очень смешно?

— Да нет,— Феликс мягко улыбнулся, злость у него спала,— не очень... Просто на ум пришла одна смешная историйка... Когда я только еще начинал в газете... Можно сигарету? Спасибо... И писал статейки преимущественно на моральные темы, меня послали расхлебывать кошмарную любовную драму. Гам все было: пожил и бросил, не женился, и так далее, не стану перечислять, вплоть до самоубийства. Дура эта выпила стакан эссенции, не умерла, разумеется, а пищевод сожгла и попала в больницу. Туда-то к ней я и пришел. К ней в больницу, к нему — в цех. Он начальником цеха был, молодой парень, и никакой не злодей, не искуситель, но я — бах фельетон, порок наказан и добродетель торжествует. До такой степени торжествует, что комитет комсомола на заводе, в порядке ответа на фельетон, закатывает молодежную свадьбу: мои герои женятся!.. И все довольны: общественность, газета, любовь, справедливость... А более всего — я сам. Как же: свел, помирил...— Он затянулся.— Знаете, чем все кончилось?

— Ребенком?

— Если бы... Через месяц они развелись, по всей форме, и он уехал к себе, куда-то на Украину...

— Это вы к чему?—спросил Сергей, с угрюмым недоумением глядя на Феликса исподлобья.

2

Феликс не успел ответить.

Вслед за решительным стуком распахнулась дверь, в номер вошли Карцев и Спиридонов, При этом Спиридонов не вошел, а застрял на пороге, налегая костистой спиной на косяк и ухватясь рукой за притолоку, в позе аттической кариатиды. Карцев же без особенных церемоний шагнул к столу и плюхнулся в кресло.

Он был уже выбрит, в свежей рубашке, разрисованной меленькими цветочками, в дымчато-зеленых очках. Он что-то сходу хотел сказать, но передумал, поочередно взглянув на Феликса и Сергея.

— У вас разговор?..

Судя по всему, он явился напомнить о вчерашнем, осведомиться... Феликс не дал ему вернуться к этой мысли.

— Да,— сказал он,— разговор... Но это ничего, это даже кстати, что вы пришли.— У него это как-то само собой вырвалось, он и вправду был отчего-то рад приходу Карцева.— Вы разрешите?..— спросил он у Сергея и, получив полуутвердительный кивок, коротко пересказал историю статистика.

— Вот мы... сидим и размышляем,— закончил он.

— То есть?

— То есть?.. Я же сказал: ехать ли теперь в Нальчик или...

— Конечно, в Нальчик!— весело откликнулся Карцев и закинул ногу на ногу.— О чем разговор?

Глаз его Феликс не видел, но ему показалось, что Карцев ему подмигнул.

— Так-таки ни о чем?— сумрачно проговорил Сергеи. Значит, Нальчик? А что здесь пропадает человек — это вас не колышет?—Он постоял посреди комнаты, скрестив руки на груди, нервно улыбаясь.— Нет, не колышет?

— Брэк!— Карцев хлопнул себя по колену и расхохотался.— Запрещенный прием, юноша!

— Почему — запрещенный?— Сергей прищурился.— Потому что я так, впрямую, без выкрутасов спрашиваю? Нельзя?..

— Не в том дело,— поморщился Карцев.— Колышет, не колышет... Да какой порядочный человек,— а ведь все мы считаем себя порядочными?..— он улыбнулся и, почудилось Феликсу, снова ему подмигнул,— какой, спрашивается, порядочный человек ответит — мол, нет, не колышет?.. Только что проку от нашего с вами колыханья, вот вопрос?..

— Как это — что проку?..— Сергей метнулся уязвленным взглядом к вороху газетных вырезок, возлежащих у Феликса на животе.

— Во-во, что проку?— Карцев перехватил его взгляд.— Или вы полагаете, что от ваших колыханий,— он кивнул на вырезки,— в совхозах стало хоть овцой больше?.. Там речь идет, между прочим, о незаконных премиях, правильно я понял?.. Это сколько — двадцать, от силы тридцать тысяч?.. А полмиллиона — не хотите? Полмиллиона — примерно, без мелочей, что нам копейки-то считать — полмиллиона?..— Тонкий голос его еще более утончился, задребезжал, хотя с лица по-прежнему не сходила улыбка.— Сейчас ведь комплексы в моде, ну, вот, в одном районе и построили комплекс но самому последнему слову,— техника, механизация, комфорт, разве что телевизоров не хватает. Да вот беда: комплекс на три тысячи голов, а стоит в нем шестьдесят коровенок! Поскольку заказчики все учли, в пустяке просчитались: с кормами в районе скверно, и строить бы комплекс не здесь, а за пятьсот километров!.. Весело? Адресок дать?..

— Ну и что?— уже без прежнего напора проговорил Сергей, присев на край кровати, в ногах у Феликса,— Не пойму куда вы гнете...

Ну, ловок... подумал Феликс о Карцеве. Ему стало жаль Сергея, с его непомерно вытянувшимся ввысь, лишенным прочной опоры телом, с повисшими между колен кулаками и растерянным взглядом, в котором билась и не могла пробиться какая-то смутная мысль.

- В Голландии,— сказал Карцев,— существует легенда о том, как одному городу грозило со стороны моря наводнение. У них ведь там повсюду плотины, дамбы...

— Знаем,— буркнул Сергей.— Читали...

— Не сомневаюсь,— сказал Карцев,— но мне сейчас припомнилась эта легенда, и если позволите... Так вот, какой-то мальчик увидел в дамбе щелку, сквозь нее вода пробивается, а вокруг ни единой живой души. Сунул он в эту щелку палец. — и стоит, не дает воде прорваться. А плотину, между прочим, уже подмыло в разных местах, и уже хлынуло, пошло заливать город. Потоп! А мальчик стоит, заложив палец в щелку, и не покидает своего поста. Возможно, что-то я и путаю... («Да, да,— мелькнуло у Феликса,—- он что-то путает...») Но вы не думаете,— Карцев, как опытный рассказчик, помедлил, растягивая паузу,— не думаете, что глупо быть похожим на этого мальчика?

— Вот это закручено!— расхохотался Спиридонов.

— И что вы сами,— сочувственно заключил Карцев, склонив голову к плечу и остановись взглядом на Сергее,— сами, занимаясь этой историей, тоже рискуете уподобиться голландскому мальчику?..— Он вздохнул,—- Хотя оно, конечно, и умилительно, и трогательно, и... патриотично...

Мальчик-Нальчик,— вертелось у Феликса в голове — Мальчик-Нальчик...

— Не надо, ребята!— проговорил Спиридонов.— Лучше скинемся,— предложил он, заметив, что Карцев плеснул в стакан мутноватой воды из почти пустого графина и с брезгливой гримасой смочил ею губы. — Честно, ребята,— скинемся!.. Душа просит!..— Он тут же с энтузиазмом похлопал себя по карманам, вытянул рубль и бросил на пол с видом залихватского игрока, в решающий миг швыряющего на стол козырную карту.

Сергей, похоже, пропустил мимо ушей и гарцеванъе Спиридонова, и обращенные непосредственно к нему слова Карцева,— пропустил, додумывая какую-то свою мысль. И только удостоверясь в ней, загорелся, зажегся.

— Адрес я у вас возьму, и про комплекс писать буду... А только хотите знать, в чем все дело? В том, что такого статистика там не нашлось! Масштабы другие, а суть одна!

Они смотрели друг на друга молча — один с уличающим торжеством, другой — с откровенной насмешкой.

— Да,— повторил Сергей, не отводя глаз и не мигая,— не нашлось! Такого, который бы сказал, что строить в этом месте комплекс бессмысленно, хуже — преступно, и стоял бы на своем. Отыщись один такой человек, все бы обернулось иначе!.. Так что проблема, в конечном счете, не в рублях и не в чем-то таком... А в людях! Да-да, в людях! И разница в людях: здесь нашелся такой человек, а там — нет...

— Допустим, вы правы,— сказал Карцев.— Только откуда же ему найтись? Кто хочет, чтоб ему свернули голову?..— Он кивнул на газетный ворох, в сторону Феликса, и столкнулся с ним глазами.— Охотников искать Беловодскую землю во все времена было не много...