Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают - Марианна Альбертовна Ростоцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Понедельник, 19 июня
Вчера вечером снова поехал за щуками, но зря. Так и чувствовал, что это будет зря. Были 2 поклевки, но не поймал. Самое смешное, что 1 щука перлась за блесной до самой лодки, но так и не схватила. Выехали в 7 утра. И снова дороги, снова разговоры. Отдал Леву Г. И.[78], который стал засыпать. Тогда начал засыпать сам, но временами не видел ни дороги, ни встречных машин. Наконец, попросил Леву обратно.
Вечером пошел на уху к Г. И., и вдруг у Ксени[79] оказался двоюродный брат из Венгрии, а с ним очаровательная девочка, дочка. Поколобродили немножко, попили, поели рыбы. Даже потанцевали. Но человек был какой-то странный и не очень симпатичный. Девочка не понимает по-русски и едет на 2 месяца на Валдай. Представляю ее переживания.
Позвонил Сашка, с которым никак мы не можем увидеться. Он уезжал в Минск. А мне надо кончать сценарий. Я ведь на Валдае к нему не прикоснулся.
Вторник, 20 июня
Жуткая работа. То, что можно было сделать за 10 дней, сделал в 1. Наградой была поездка в Тарусу. Работал как вол. Потом слетал на рынок. Накупил всего. Приехали Гриша и Света, и отдал все в печать. А сам в машину и полетел в свою Тарусу. Ехал в этот раз как-то удивительно легко. Но надо же, у самой Тарусы такой дождь, что плыл, как на пароходе. Потом долго втыкался в наш тупичок задом. Мои уже спали и поэтому были не очень довольны. Но потом все наладилось. Андрей как-то хорошо обрадовался и был очень внимателен. Спали на террасе. Вспоминались снова все дачи. И наш сеновал и ласточки под крышей. Да, дом – это великая вещь. А Косыгин сегодня выступал в Нью-Йорке по поводу агрессии Израиля. Нинка рассказывает, что ему очень аплодировали, когда он шел к себе после речи.
Среда, 21 июня
Сегодня обнаружил наконец, почему в машине все время пахло бензином. Оказывается, запасное колесо просто купалось в нем. Откуда вылился бензин, не знаю. Но резину испортил. Она вся вспухла. Что бы мне посмотреть раньше. А ведь хотел. Даже догадывался. Переставляли с Андрюшкой колеса. Он деятельно помогал мне. Потом ели, читали, спали и, наконец, гуляли. Ходили пешком в Сутормино. Да, места здесь все же красивые. Очень красивые березы. Рожь с васильками, которые я, хотя не крестьянин, почему-то воспринимаю не как цветок, а как сорняк. Много людей работало на своих полях. Окучивали картошку. Река Таруска очень красива. Вспоминалась картина Дмитриева. Река заросла травой, но рыбы в ней много. Ловить только, по-моему, нельзя. Очень все в траве.
Четверг, 22 июня
А ведь в этот день 26 лет тому назад началась война. В этот день папа был в Кишиневе и уже в 5 утра видел немецкий бомбардировщик. А я в этот день обнашивал первые заграничные ботинки, присланные папой. Я помню, как шел по скверу Большого театра, шел, чтобы купить сахар. Мы собирались с Дмитриевым по Москве-реке и Волге на моторной лодке. И вдруг заговорил Молотов. Я помню все, как сегодня. Помню, как плакала женщина в метро. Сколько унесла у нас война. 23 года, ровно половину жизни я хожу на одной ноге и плачу ежедневно.
Вечером поехали во ВТО поесть, предварительно заехав в «Простые парни»[80]. И надо же – уже уходил, а на меня кинулся Индро Ашкенази. Откуда он взялся в Москве, как с неба. Поразительно. Я хожу туда 1 раз в год.
Пятница, 23 июня
Вручали Орден студии. Собственно, для этого я и привез Нину в Москву. Было торжественно и трогательно. Бритиков, конечно, чуть не плакал. Я читал телеграммы. И, конечно, не удержался и сказал о том, что телеграмма из ЦК Комсомола, очевидно, еще находится в пути.
Потом был замечательный концерт. Очень хороший конферансье Милявский.
Смешной разговор с Романовым, который очень хвалил американские и английские фильмы. В частности, фильм об учительнице. И все говорил, что мы что-то потеряли. Очень удивлялся, что палач становится на колени, просит прощения и ему платит гульден осужденный. Я ему популярно объяснил, что это обычай. Очень удивился, а потом напились до удивления коньяку, и я еще в таком состоянии поехал к Левке. Надо же. Помню его спящего в кресле.
Суббота, 24 июня
Ой, как трудно было вставать. Это что-то страшное. Весь коньяк выходил через каждую пору. Но все же собрались и поехали в Тарусу. Ехали почему-то очень долго, но все же доехали. Там улегся и лежал, читая Джека Лондона ввиду приезда чехов, которые хотят, чтобы я ставил картину Мэйлмют Кид. Была тишина, было синее небо, был Андрей, и только очень болела нога. Вообще она последнее время что-то все время болит. Джек Лондон сейчас выглядит несколько наивно и довольно примитивно. Ставить его я не буду, потому что это превеликолепнейшая липа. Да, пьянство нужно прекращать. Иначе сойдешь с ума, что, кажется, и происходит с Шукшиным. Целый день болел.
Воскресенье, 25 июня
А сегодня встали, сели с Андрюшкой в машину и поехали ее мыть. 2 раза переехали реку вброд и 1 раз чуть не застряли. Андрей смешнейший парень. Почему-то упрямо не загорает и не купается. Но в этот день он все же купался и загорал. А кроме того работал. Машину надраили так, что на нее больно смотреть. А потом полезли в Таруску купаться. В ней, как в ванне. Вода очень чистая, ляжешь – и тебя омывает. Не хотелось вылезать, так как наконец начались теплые хорошие дни. Потом приехали домой. Да еще вспомнил, как по мосту шел вдребодан пьяный мужик и с ним молодая жена, которая смотрела на него с любовью и с гордостью. А он все время норовил упасть с моста в реку, но ее это не смущало.
Вечером уехал в Москву.
Понедельник,
