Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают - Марианна Альбертовна Ростоцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечером поехали ловить рыбу. Поймал язя на 1 кг. Очень было интересно тащить и очень здорово. Вытащил на 0,6. Рыба была красавица.
Среда, 31 мая
Итак, закончен май. Очень смешно, что соседняя картина[75] напоминает Валдай. Конец ознаменовался дикой работой. Никуда не выходил из комнаты. Целый день сидел и корпел. Наработал много, и кое-что хорошо.
Публика кругом совершенно поразительная. Ни одного лица. Даже у детей. Да, нам надо работать над улучшением породы.
Вообще май был неплохим. Сделано довольно много. Только картина так и не двигается. Не знаю, идет она или нет. Как идет, тоже не знаю. А вообще грех мне жаловаться. Кругом закрытые картины, а моя на экранах.
Ночи стоят холодные. Дни жаркие. Комары тучами, но почему-то на меня не очень садятся, в отличие от критики.
Четверг, 1 июня
За весь день даже не вышел на улицу. Кошмар. В эллинге стоит моторная лодка. Удочки в порядке. Рыба ловится. Погода невероятная. Тишина. Тепло, но не жарко. А мы целый день работали и притом не написали ни одной строчки. Только спорили и находили новые решения. Самое смешное, что никто не поверит.
А ведь сегодня первый день лета.
А в общем можно было бы плюнуть и поехать ловить. Ну почему у меня всегда так получается, что то, что другие делают нормально, за положенный на то срок, я должен делать спешно и отказывая себе во многом. Жаловаться, конечно, не надо. Но это страшная пытка. Это все равно что умирать от жажды в пустыне, зная, что рядом вода.
Пятница, 2 июня
Вчера вечером все-таки не выдержали и поехали. Славка поймал язя, а я – щуку на крючок. На червя. Крючок был маленький, маленький.
А сегодня опять целый день работа. Но хоть что-то сделали: разговор с директором. У меня бывают моменты, когда я начинаю писать, и все перестает существовать, и полностью выключаюсь, и в этот момент начинает раздражать, если кто-нибудь мешает.
Только вечером позволил себе поиграть в бильярд и клал какие-то совершенно убийственные шары. А потом смотрел бокс. Ну умора. В финале тяжеловесы висели друг на друге и били куда ни попадя. Победу, конечно, присудили итальянцу. Дело происходит в Италии.
Суббота, 3 июня
Вечером поехали с Гошкой на рыбу. Ну, боже мой, эти интеллигенты. Ничего не может. Ни грести, ни даже держать весла. Смех. И главное, никакой сообразиловки практической. Вот поди ж ты.
Увидели в камышах утку с выводком. Птенцы только вывелись. Еще не летают. Мы следили за ними. Потом попытались догнать на моторе. Боже мой, как она заволновалась. Она забила крыльями и как бы побежала по воде, отталкиваясь лапами и крыльями. Но она не взлетала. Она не оставляла их. Они еще не умели это делать. Но вот она что-то сказала им. И они все помчались по воде, делая все так же, как мать. Как они бежали! И вдруг все исчезли. Гошка подумал, что утонули. Их действительно нигде не было. Но через 5 минут они все уже плыли вместе.
Понедельник, 5 июня
Сегодня действительно произошло событие, которое закрыло все остальные. Это всегда так бывает.
Кидали спиннинг на протяжении более 1 км. Одну щучку поймали. Был 1 удар. Уже руки онемели. Встали ловить на удочку. Долго ловили. Таскали мелкую плотву, окунишек. Ну и, конечно, когда поплавок ушел под воду, я спокойно засек, думая, что тащу плотву. Но сразу же почувствовал, что воткнул крючок во что-то тяжелое. Хотел крикнуть Славе: «Давай сачок», – но не успел. Это тяжелое повернулось, и мы увидели огромный бок язя. Но какого! Увидел его и Слава. И в этот же момент он легко сошел с крючка. Навсегда запомню этот желтый бок, блеснувший под водой.
Вторник, 6 июня
С утра работали. Но устроили бильярдный турнир, и я пошел играть. Очень здорово выиграл у Гошки. Самое смешное, что был еще 1 человек, который играл прекрасно, как мастер. Но он проиграл, хотя явно рассчитывал, что будет играть со мной в финале. А я тоже после этого проиграл в финише. Это удивительно, когда хочешь выиграть, то обязательно проиграешь.
Вечером поехали со Славкой на Белое озеро. Гошка должен был приготовить ужин. Конечно, ничего не приготовил. А мы попали под дождь. Была гроза. Посмотрели Белое озеро, даже прошли туда на моторе.
Среда, 7 июня
Последний день на Валдае. Это всегда так грустно, хотя уже и хочется ехать.
Отводили лодку. На берегу под сараем, так чтобы его не мучил ветер, стоял Андрюшка. Никого не было. Он дал нам ключи. Мы посмотрели его огород, на котором растут, действительно растут, овощи. Он сам наносил землю, сам поливает. Этот малыш с руками труженика и с головой мудреца. А когда уезжали, на берегу, становясь все меньше и меньше, остались стоять старуха, худая и истая, а рядом малыш, и они долго махали нам руками. Казалось, что мы уезжаем, оставляя их где-то на краю света. Хотелось плакать. Была прекрасная дорога. Новая машина. Дверь открыла Нина.
Четверг, 8 июня
Первый день в Москве и сразу же приглашения, неприятности. «Искусство кино» с выжившим из ума Блейманом. В общем, все удовольствия. Действительно надо иметь бегемотову кожу. Да, на Валдае благодать, а здесь какая-то атмосфера взаимного истребления.
Ну, ничего.
Пришел Женя Григорьев. Как-то он грустен. Понятно. Дома плохо. Жена, очевидно, современная дама, как он сказал, эмансипированная. Написал анкету в «Искусство кино», где сказал, что в Доме кино будет висеть доска по мертворожденным замыслам и т. д. и т. п. Чудак, но хороший чудак. Что-то в нем сломалось, наверное, из-за девочки, которая, как он говорит: как маленькая лилипутка, не растет. 2 года, а очень маленькая и совершенно взрослая.
Суббота, 10 июня
Вот так. До 2 часов дня мы еще ехали в Испанию. А после 2-х уже не ехали. Как и надо было ожидать, испанцы, судя по телеграмме Баскакова, не приняли фильм «Сердце матери»[76], со всеми вытекающими отсюда последствиями. И я остался при пиковом интересе. Получил доллары, сшил костюм, для чего надо еще завтра ездить по портным, и не уехал. Фадеева[77] только изъяснялась: «Я же понимала, что еду в буржуазную
