Никакой магии - Андрей Уланов

Рядом стоял еще кто-то третий, размеренно и тяжело дышавший. Приоткрыв глаза, я увидела много радужных пятен. Очень медленно и нехотя они отступили прочь, и я разглядела перед своим носом носки сапог сорок седьмого размера. Судя по вони, на них ушло не меньше жестянки ваксы. А еще – в них совсем недавно ходили по луже крови.

– И вовсе не пистоль, – с легким презрением поправил Хомяка полукровка. – А карманный самострел. Заметь, никакой презренной стали, только исконно эльфийские материалы: дуб, витая лоза вместо пружин и полые шипы «оруанского кактуса». Синие, надо полагать, усыпляющие или просто парализующие, а красные…

– Ты че! Ты че в меня тычешь этой дрянью?! – Хомяк залязгал ботинками по настилу и чем-то щелкнул. – А ну, спрячь деревяшку!

– Дурак! – с еще большим презрением бросил полуэльф. – Если бы я захотел, без всяких пружин вогнал бы шип в твою жирную рожу.

– Ты эта… шутки у тебя…

– Я не шучу.

В следующий миг кто-то взялся за ворот моего плаща и, словно нашкодившего котенка, поднял в воздух. Теперь я смогла увидеть собеседников: человека с круглым лицом и отвислыми, в крупных оспинах щеками – и полуэльфа. В черно-белом фрачном костюме, с аккуратными усиками, блестевшей от бриолина прической, он выглядел так, словно его мгновение назад выдернули с великосветского раута.

– А ниче так мордашка, – обладатель сиплого голоса цепко ухватил меня за подбородок. – Слышь, Кэл, а давай… а-а-а!

Откусить палец напрочь не удалось, но вгрызлась я качественно – рот почти сразу же заполнился теплой солоноватой жидкостью. С плевком получилось хуже – я метила в глаз, но сказалось отсутствие практики. Подвывая, Хомяк замахнулся правой, явно собираясь вышибить из меня наглость вместе с мозгами рукояткой револьвера – и взвыл еще громче, когда полуэльф перехватил его кулак на полпути. Прием, отточенный во всех смыслах – от исполнения до вонзившихся в нервный узел ногтей, – заставил человека выронить оружие и упасть на колени.

– Да ты че?! Эта сука меня…

– Еще раз коснешься ее пальцем, я его сам отрежу, – скучающе-равнодушным тоном пообещал Кэл. – А потом скормлю тебе же. Если очень хорошо попросишь, разрешу сначала поджарить. Уяснил, че?

Гневный запал Хомяка давно пропал, сменившись откровенным испугом. Наверняка даже полуэльф мог чувствовать запах его страха – и наслаждался им, продолжая выкручивать запястье подельника.

– Да понял я, понял… отпусти, больно…

Кэл помедлил еще пару секунд, усиливая нажим – и наконец с видимой неохотой выпустил добычу из рук. Хомяк шумно выдохнул и выставил руки перед собой, явно пытаясь понять, какая из конечностей пострадала больше.

– Между прочим, – полуэльф достал из кармана белоснежно-чистый платок и начал протирать «оскверненную» руку, – отсечение пальца в твоем случае можно счесть дружеской услугой. Когда он распухнет и почернеет, резать придется уже по локоть. И то – с неоднозначным результатом.

– Эта чего? – Хомяк с ужасом уставился на пострадавший палец. Тот уже успел изрядно вырасти в размерах, а кровавые потеки в полутьме для человеческого взгляда должны были выглядеть почти черными. – Правда, штоле, что у них зубы ядовитые? А, Кэл?!

Я с трудом удержалась от ядовитого замечания, что подобное невозможно с точки зрения элементарной биологии.

– Болван! – сквозь зубы выдохнул полуэльф и кинул платок на землю перед Хомяком. – На, перевяжись.

– Кэл, посмотри! Это просто чудо!

На окрик повернулись все, включая меня – потому что ушам я не поверила. В самом деле, откуда бы на поле боя мог взяться ребенок? И ладно бы мальчишка, эти постоянно норовят пролезть во всякие неподходящие места, но…

…девочка. В короткой плиссированной юбчонке, модном жилете с кожаными вставками и белой кружевной рубашке. На измазанном сажей личике сияла радостная улыбка, голубые глаза – из тех, что принято именовать наивно-чистыми – широко распахнуты. Люди, наверное, могли бы назвать ее красивой – если отмыть пятна сажи… отобрать длинный кривой орочий кинжал с темными потеками на клинке… и голову.

– Только взгляни, какой ровный срез получился. Заточка просто изумительна, позвонки разрубило почти без усилия.

Четверть часа назад этот егерь сидел в паре футов от меня. Он почти все время молчал и даже когда пришел черед представляться, неразборчиво пробубнил в усы «сржтмкбрд». По усам я и узнала его – потому что слипшаяся от крови борода выглядела совсем иной.

– Мари, – тон полуэльфа изменился, теперь рядом стоял строгий отец, отчитывающий непослушную дочь… нет, поправилась я, строгий хозяин, выговаривающий собаке, которая притащила в застеленную кровать дохлую крысу. – Верни это на место.

Радостная улыбка увяла, сменившись виноватой обидой. Девочка молча развернулась и побрела назад, оставляя за собой цепочку темно-багровых капель и отпечатки маленьких босых ног.

– Ужасное дитя, – вздохнул полуэльф. – Надеюсь, вэнда, – он мастерски «сыграл» интонацией, перейдя на доверительный, почти интимно-личный тон и оставив на грани явственно улавливаемое возбуждение, – вы не доставите мне подобных проблем?

– Удовольствия вам я точно не доставлю! – пообещала я.

Кэл не удостоил меня ответом – если не считать за таковой небрежный взмах руки в сторону печи. Меня уронили вниз и уточнили, куда следует шагать, «легким» пинком в спину, от которого я едва не распласталась на полу, рядом с выжженным пятном. От пятна разило уже знакомым кисловато-химическим запахом. А еще чуть поодаль, в тени у станка, лежал мертвый егерь. И еще одно тело… опрокинутый деревянный стол, густо издырявленный пулями, рядом в беспорядке разбросаны инструменты… опять пятно окалины – кусочки мозаики, понемногу складывающиеся в картину. Не боя – бойни, на которой ослепленных и оглушенных солдат безжалостно расстреливали затаившиеся на помостах охотники. В живых не осталось никого… почти.

– Стой здесь!

Лейтенанта Хауста, как и меня, не стали связывать. Лицо представляло собой один сплошной кровоподтек, волосы справа от макушки слиплись от крови, левую руку он держал чуть на отлете, странно вывернув. Капрал Малреннон, сидевший рядом с ним, напротив, казался почти прежним – только вот руки, которые он прижимал к животу, были вымазаны в крови. Еще один егерь лежал чуть дальше, на краю большой воронки в песке, ноги стянуты ремнем, а на пропитавшейся темным куртке виднелось целых три дыры. Каждое движение раненых бдительно сторожили пятеро, с револьверами наготове, а еще два бунтовщика с непривычного вида карабинами стояли напротив, на другой стороне ямы. Бунтовщика… очередной тычок в плечо сбил с мысли, но я все же успела поймать ее за ускользающий хвост.

– Садись к ним.

Чем пахнут рабочие сталелитейного завода? Углем, железной рудой, подсказал мой невеликий опыт… но уж точно не мукой или заморскими фруктами. Да и одеваются они либо в грубую простую одежду, либо – по большим праздникам – достают бережно хранимые «выходные» костюмы. Хомяк же и остальные подручные Кэла явно выбивались из стереотипа. Они скорее были похожи на приказчиков купеческого лабаза, слишком часто и глубоко запускавших лапы в хозяйское добро. И полуэльф с акцентом… и в лаковых, с квадратными носами, туфлях. Он встал перед лейтенантом и с полминуты рассматривал его – а я еще более сосредоточенно разглядывала свое гротескно искаженное отражение.

– Разбудите-ка нашего гостя.

Один из охранников торопливо спрятал револьвер, подскочил к Хаусту и, схватив за волосы и челюсть, развернул лицом к полуэльфу.

– Смотреть! Глаза разлепи, скотина!

Брань оказалась плохим подспорьем в деле поднимания век. Лишь когда лейтенанта второй раз окатили водой из ковшика, он приоткрыл правый, чуть менее заплывший глаз и взглянул на стоящего перед ним.

– Итак, лейтенант, – начал полуэльф, – есть два варианта дальнейшего развития событий. Мне нужны ваши условные сигналы. Если вы, – Кэл слегка усмехнулся, – разумный человек и расскажете все, без утайки, то вы и ваши товарищи умрете быстро.

– А если, – шевельнул разбитыми губами Хауст, – я предпочту поиграть в героя?

– Результат все равно будет ровно тот же. – Полуэльф взмахом руки подозвал одного из своих подручных с тяжелой полотняной торбой на плече и, покопавшись в ней, вытащил пузатую склянку с желтоватой маслянисто-густой жидкостью.

– Микстура из этой бутылки развязывает язык ничуть не хуже эльфийского «правдивого слова». Недостаток лишь один – время. Требуется час или даже полтора, чтобы зелье подействовало. Только поэтому я предлагаю вам сделку, лейтенант. Ну а чтобы вам лучше думалось…

Отвернувшись от Хауста, полуэльф отдал короткую команду охранникам. Лежавшего на краю ямы раненого егеря стащили вниз и цепью примотали к вкопанной балке. Окончательный – и жуткий! – смысл их действий я поняла через минуту, когда над ямой завис ковш, до краев наполненный огнем. Волна жара тут же выжгла из воздуха остатки влаги, взамен заполнив тяжелым запахом стального расплава.