Помилованные бедой - Эльмира Нетесова

Ночью Бронникова разбудил резкий звонок телефона:

— Дрыхнешь? А мы твоих параноиков поймали! Всех троих.

— На кладбище? — проснулся Юрий Гаврилович.

— Ну да! У них там в старой могиле общак был спрятан. Ну а мой сторож еще весной ту могилу в порядок привел. Они и не узнали. Долго кружили молча. Потом фонарь зажгли. Сторож увидел луч, мигом с ментами связался. Через десяток минут их окружили. Уже могилу раскидали и сидели в ней.

Делили кубышку, кому сколько. Хотели после этого разбежаться в разные стороны, да не повезло, менты попутали. Повезли в тюрьму. Там их до суда держать будут, без захода в дурдом. Поняли, что этим обследование ни к чему.

— Сторожу хоть сказали спасибо? — спросил Юрий Гаврилович.

— Кто? Если ты о тех троих, то они и впрямь рассыпались в благодарностях. Когда в машину провели мимо старика, чьи собаки их и прихватили, они зашлись от избытка чувств и пообещали, как только окажутся на воле, деда на кладбищенских воротах повесить за самый хрен. И собак вокруг, чтоб знали — не каждому старику помогать стоит.

— Ну, сволочи! — злился Бронников.

— Чего кипишь? Завтра приходи! Буду тебя за собак благодарить. Поверишь, уже второй год никто ни одной картошины с дачи не украл. Правда, находил на заборе лоскуты от одежды, даже капли крови на штакетнике, но ни покусанные, ни порванные не приходили с претензиями. Боятся, чтоб худшего не случилось. И рисковать своей задницей вторично не всяк осмелится.

На следующий день, едва главврач вошел в кабинет, ему позвонил из милиции следователь:

— Юрий Гаврилович! Ну, мы нашли троих!

— Я в курсе. Знаю, сторож кладбища звонил вам. Вы приехали и взяли беглецов, не без помощи собак старика.

— Все верно! Ну, у вас информаторы — на зависть!

— Не жалуюсь. Одно обидно, своих вы не забудете наградить и поощрить. А вот старику даже спасибо не сказал никто. Случись такое еще раз, откажется дед вам помогать, рисковать своей жизнью. И я не стану просить, без слов его пойму…

— Извините, мы исправим оплошку. Еще не поздно. И вам спасибо! Пожалуйста, передайте одежду этих троих водителю оперативки, он сейчас подъедет к вам, — смущаясь, попросил следователь.

Бронников собирался провести обход больных и приметил Ивана Петухова. Тот потерянно сидел в коридоре, никого не видя, уставившись в одну точку, пальцы рук, накрепко сцепленные, побелели.

— Что стряслось, Ванюша? — остановился рядом главврач.

— Мама умерла, — откликнулся хрипло.

— Когда это случилось?

— Нынче ночью. — Уронил голову на руки. Плечи задрожали. Пытался сдержаться, не получилось, и горе вышло наружу помимо воли.

Бронников присел рядом.

— Прими мои соболезнования. Мало я ее знал. Несколько раз виделись. Прекрасная была мать, хорошего сына вырастила, настоящего мужчину, доброго человека, умного и честного коллегу. А значит, сама была такой. Жаль, что равных мало. Держись, Ванюша, крепись как только можешь. Ведь даже умершие матери страдают от наших слез. Не огорчай ее, друг мой. Скажи, чем надо помочь?

— Теперь мама в морге. Я еще ничего не оплатил.

— Это пусть тебя не тревожит.

— Похоронить и помянуть надо…

— Тоже не твоя забота. Сделаем все. Иди в ординаторскую, попроси женщин прийти ко мне. — Вернулся в кабинет, взялся за телефон: — Лень! Это опять я!

— Слышу! Чего ты хрипишь? Иль опять менты на заднице повисли? Гони их в шею.

— Там у тебя в морге мать нашего Петухова.

— И что с того? Она старуха! А у меня здесь на сегодня полная обойма молодых. Кто спился, другой удавился, третий разбился. Тридцатник не разменяли. Вот где горе! Бабуле Петухова уже семь десятков. Не молоденькая девка!

— Лень, кончай балаган, она мать! Очень хорошим человеком была.

— Ты о чем завелся? У меня все клиенты классные. Не орут, не дебоширят, меж собой не махаются и не пьют. У меня с ними мороки нет.

— Петрович! Я о другом! Сколько берут твои за подготовку покойной?

— За эту — ни копейки! Не дури себе голову! Это своя. Мои не мародеры. Только спроси Ивана — одежду он принесет другую? И еще, домой заберет иль из морга хоронить будет?

— Сейчас его спрашивать бесполезно. Ничего не сообразит. Давай сами ориентироваться, — предложил Бронников и, увидев вошедших врачей, сказал в трубку: — Чуть позже перезвоню.

Главврач повернулся к коллегам:

— Девчата мои, у нас беда случилась, умерла мать Ивана Петухова. Надо помочь человеку с похоронами и самого поддержать. — Глянул на Лидию Михайловну и продолжил: — На тебя, Лида, все мои надежды. Не дай человеку зациклиться на горе. Помоги выдержать и устоять. У тебя на этот счет особый дар имеется. Ну и поминки нужно сделать. Давайте обмозгуем, что и как.

Они говорили недолго. Уже через полчаса завели в кабинет Петухова, рассказали о намеченном. И после обхода больных Юрий Гаврилович послал завхоза заказывать гроб. Сам позвонил жене, чтоб съездила на дачу.

— Тамара, набери всего побольше. Не скупись. Надо помочь человеку. На него сейчас смотреть страшно. Ничего не соображает. Живет на автомате, его постоянно надо тормошить…

…После похорон все пришли в дом Петухова. Здесь тихо и сумрачно, словно весь свет забрала с собой хозяйка.

— Вань, ты в этом доме родился? — спросил Леонид Петрович.

— Да. И вырос здесь.

— Хорошо у тебя здесь! Тихо, как у меня в морге. Даже чхнуть жутко! Ты так всю жизнь провел?

— При маме веселее было. Она просила радиолу включать. Ей так легче работалось. — Он смахнул со щеки то ли пот, то ли слезу.

— Ваня, девчата, особо не суетитесь, нам поторопиться нужно в больницу, — напомнил Бронников. — Таисия! Мы с тобой два дня дежурим. Лида с Иваном пусть отдохнут. Им здесь хватит дел.

Оглядел врачей:

— Управитесь сами? Или помощь нужна?

— Я могу своих пристегнуть, уборщицу и сторожа, — предложил Сидоров. — Это пара гнедых профессионалов. У них еще один помощник имеется — кладбищенский сторож. Это тройка борзая. Хоть урыть, хоть вырыть. А уж поминать горазды хоть кого! Я их, случается, неделями разыскиваю. А они на оградах висят, отдыхают, просыхают после поминок. Когда свое имя начинают вспоминать, привожу на работу. Кого хоронили, и через месяц не вспомнят, зато поминки — от начала и до конца! Вот память. Все через задницу!

— Возьми для них бутылку! Пусть после работы помянут мать Ивана, — вспомнил Бронников.

— Юр, не спаивай мой батальон! А то и тебя эти не минут. У обоих дедов уже глюки начались. У них без бутылки ни один день не проходит. Все время навеселе! — пожаловался Петрович.

— Лень, а как иначе работать в морге? Если не выпить, свихнуться можно, — вздохнул Бронников.

— Это ты брось! Смотря как воспринимать работу. Вон наша Аннушка приноровилась — когда поет, а иногда грызется!

— С кем?

— Конечно, с покойниками! Со мной не посмеет, со сторожем — так и послать может. У него на эти случаи своя домашняя пила имеется. А мертвым какая разница? Они при жизни столько бабьего бреху наслышались, что от него на тот свет слиняли!

— Ой, Петрович, как вы неуважительны к женщинам! — заметила Таисия Тимофеевна.

— Есть женщины и бабы! Так вот я о последних, — усмехнулся патологоанатом и сел к столу, едва его пригласили…

Выпив по рюмке, помянув покойную, гости заторопились в больницу. И только Лидия с Иваном никуда не спешили.

Вернувшись в дом, Лида принялась убирать со стола. Иван помогал ей.

— Ванюша, дальше сама справлюсь, а ты свари нам кофе. Но не упусти пенку, хорошо? — Осмелившись, погладила щеку.

Иван от неожиданности остановился остолбенело. Сколько раз мечтал обнять Лиду, прижать к себе, но боялся получить отпор и обидеть ее…

— Ванечка, какой ты робкий! — улыбнулась лукаво. — Ты, наверное, еще не целовался?

Собрала со стола последние тарелки в стопку, понесла их на кухню. Петухов шел за ней словно на веревке.

Пока она мыла тарелки, ставила их в сушилку, хозяин сварил кофе и, разлив по чашкам, разглядывал Лиду.

«Красивая, даже чересчур, но почему одна до сих пор?» — думал молча и ловил себя на мысли, что и у него с нею все срывалось, что-то мешало.

— Лида, присядь, хватит хлопотать! — Подошел, обнял за плечи, повернул к себе, заглянул в глаза. — Какая ты красивая! Тебе об этом говорили?

— А мне это нужно было?

— По-моему, женщина без комплиментов, как цветы без запаха, жить не сможет.

— Ванюша, начнем с первого: я девушка. Дальше все понятно? Я не признаю нынешних отношений, свободный секс, скороспелые семьи и разводы через месяц. У меня другие убеждения, свои, старомодные. Я консерватор, на свою беду. Потому до сих пор одна. Ну и ладно! Предложения еще есть. Но все не то. — Села к столу.

— Лида! Пошли в комнату.

Подхватил чашки и, поставив их, усадил гостью на диван, рядом с собой.