За кулисами Антанты (Дневник британского посла в Париже) - Фрэнсис Берти

4 октября. X. был во французской главной квартире с Петэном, с которым имел потом частную беседу. По словам Петэна, нельзя позволить, чтобы дела шли так дальше. Британцы занимают только четверть всего фронта и должны значительно растянуть свой фронт. Он пустил в ход старый аргумент, что фронт наш слишком глубок. X. не пришлось напоминать Петэну, что наши войска выдерживают всю тяжесть атак дополнительных германских дивизии. Если бы он это сказал, то ему пришлось бы добавить, что наши припасы, вспомогательные части, ремонтные мастерские и прочее находятся на французской территории позади линии нашего фронта, тогда как французская армия имеет все эти службы в пределах самой фронтовой полосы.

6 октября. Военный атташе уведомил меня, что Клемансо сообщил военному корреспонденту «Таймса», что немцы недавно предложили сепаратный мир Франции на основе уступки Эльзас-Лотарингии и левого берега Рейна, при условии разрыва Франции с Англией; Рибо получил эти информационные сведения от Клемансо. Если такого рода предложение было сделано, в чем я сомневаюсь, то сделано это было исключительно с целью рассорить союзников.

8 октября. Севастопуло смущен заметным здесь недоброжелательным отношением к России. Русские рабочие увольняются их французскими нанимателями.

14 октября. Сегодня я сделал визит Клемансо; он считает военное положение благоприятным, но абсолютно необходимо растяжение британского фронта; если он будет растянут, то нетрудно будет дождаться прибытия американцев. Я спросил его, какого рода условия предлагают Франции агенты, претендующие выступать от имени Германии; он ответил, что Рибо дал ему честное слово, что никакие специальные условия не были упомянуты. Это совпадает с тем, что я слышал от начальника кабинета Рибо. Хотя он не говорил об этом, я думаю все же, что Клемансо намерен сформировать министерство, если Пенлеве будет свергнут.

15 октября. В письме Ллойд-Джорджу я указал, что, по моим сведениям, Альбер Тома обижен, что не получает от него никаких сообщений, с тех пор как он покинул свой пост. Я добавил, что Тома, защищавший в прошлом участие в Стокгольме, не может публично бить отбой, не теряя своего влияния в социалистической партии, но что мне лично кажется невероятным, чтобы кто-либо из умных социалистов действительно мог верить, что путем личных дискуссий в Стокгольме с германскими социалистами можно заставить их, или вообще какого-либо немца, признать ответственность Германии за войну. Разумеется, германские социалисты не смогли бы доказать французским и британским социалистам, что Франция и Англия несут ответственность; более того, вопросов ответственности будет только в свое время представлять исторический интерес и в настоящее время не имеет практического значения. Суть дела заключается в том, чтобы как можно скорее разделаться с войной. Я добавил также несколько замечаний о громких требованиях, раздающихся здесь в публике и в кабинете, относительно растяжения британского фронта. Этот крик будет продолжаться, сколь бы ни были убедительны британские доводы против желаний французов, так как старшие классы французских солдат устали от траншейной работы, и французское правительство намерено вернуть их к частной жизни, заменив их британскими войсками.

16 октября. Телеграмма из Женевы, напечатанная в сегодняшнем вечернем выпуске «Тан», сообщает следующее:

«Помощник германского статс-секретаря по иностранным делам фон-дем-Буше сделал следующее заявление: «утверждение, формулированное г-ном Рибо в его речи во французской палате 12 октября, согласно которому Германия дала понять французскому правительству, что оно имеет возможность начать переговоры о возврате Эльзас-Лотарингии, лишено всяких оснований. Германское правительство всякий раз, когда его зондировали по вопросу о возможном мире, не оставляло никаких сомнений относительно того пункта, что германская территория никогда не сможет стать предметом обсуждения с какой-либо иностранной державой». Итак, мы видим пробуждение Бриана от его сна.

27 октября. Только сегодня французским газетам разрешено было опубликовать так называемые инструкции, данные г-ну Скобелеву комиссией Советов.[88] Комиссия эта претендует на назначение его своим делегатом на междусоюзническую конференцию в Париже. Русскому правительству было указано, что г-н Скобелев не является министром и не может быть принят поэтому, вопреки ожиданиям русского правительства, в качестве представителя России, и что вопросы, подлежащие обсуждению конференции, касаются не условий мира, а выбора наилучших средств для доведения войны до победы. Среди мирных условий, излагаемых советской комиссией, имеются следующие: плебисцит для Эльзаса-Лотарингии; возвращение Германии всех ее колоний; отказ от контрибуций, от экономической блокады, от сепаратных таможенных соглашений. Условия эти, должно быть, состряпаны в Германии и оплачены ею.

Итальянцы потерпели ужасное поражение, и неизвестно, остановятся ли они в своем бегстве. Они потеряли триста орудий 158 и 30 000 человек пленными. Этого, как мне передают, не отрицает сам Кадорна.[89]

Сведения из Италии становятся еще хуже. Теперь немцы заявляют уже, что ими взято 60 000 пленных и 500 орудий. Сегодня днем я встретился с лэди Д., она приехала из Рима. По ее словам, там замечается и всегда замечалось сильное течение против войны. Теперь уже нет больше криков «вперед».

28 октября. Спайерс принес мне сегодня военные новости, и притом плохие новости, касательно Италии. А двумя часами позже военный атташе принес аналогичные сведения. Оба сказали мне, что Фош и Робертсон выезжают отсюда в Италию завтра вечером. Французское и британское правительства, быть-может, пошлют каждое по армейскому корпусу, чтобы попытаться повлиять на итальянский народ и приостановить бегство итальянских войск. 60 000 пленных могут скоро превратиться в 100 000. Наши и французские орудия не были потеряны, так как были вывезены с передовых позиций, итальянцы же потеряли в горах бесчисленное множество орудий и припасов. Известна аксиома, что тот, кто держит в своих руках Ломбардию, господствует над Италией. Таким образом, возможно, что неприятель вскоре будет господствовать над Италией. Несчастные итальянцы! Но несчастны и мы.

Сэр Вальтер Лауренс из главной квартиры посетил меня; Хэг настроен очень оптимистично. В наших предприятиях, работающих на оборону, незаметно особого желания окончания войны, так как заработная плата высока; общество полно пессимизма и тревоги из-за воздушных налетов, но в общем публика здорова.