Отдел 15-К - Андрей Васильев

— Так, Серега, держи — Герман залез в карман джинсов и достал оттуда какой‑то предмет, похожий на брелок, сделанный из дерева — Это амулет, пока он с тобой, тебя очень сложно будет подчинить чужой воле. Против серьёзного колдуна или ведьмы он не сработает, но местная публика — она пожиже, так что сойдет. И если поймешь, что что‑то идет не так, что ноги тебя несут куда‑то против твоей воли, а в уши кто‑то что‑то шепчет — сожми его в руке. И вот еще — не вздумайте говорить нечто вроде 'Я весь ваш' или 'Навеки с вами'. Откроете свой ментальный план — беда быть может.

— Ага — Крылов цапнул деревяшку — А потом мне его подаришь?

— Щас! — Герман скрутил фигу и сунул её под нос петербуржцу — Подотчетная вещь.

— Жлоб московский — с достоинством заявил Крылов и отнял у Кольки бутылку — Дитя бордюров.

— Так, это не все — тон Германа изменился, он стал серьезным — Если мы не зацепим эту мадмуазель тут, то придется нам проследовать за ней. Так вот — там, куда мы придем, ничего не есть и не пить. Вообще ничего! Ни при каких условиях!

— Это почему? — даже поперхнулся коньяком Крылов.

— Серег, ты совсем? — возмутился Герман — Сам подумай, куда мы попадем! Ты вообще меня слушал?

— Герман, чего ты бычишь‑то? — даже обиделся Крылов — Коляня тоже небось не понял.

— Она из зеркала выходит и туда же уходит — негромко ответил ему Колька, который как раз кое‑что из слов Германа и уловил — Понимаешь?

— Проще говоря — давай я бутылку разобью, когда мы коньяк прикончим и ты стекла нажрешься — пояснил Герман в своей манере — Тот же результат будет.

— Ааааа — закивал Серега — Все, теперь понял. И незачем было так орать.

— Колюнь, мешочек Аникушки у тебя с собой? — с этими словами Герман отнял бутылку у Крылова.

— С собой — подтвердил Колька.

Коньяк слегка ударил ему в голову, в ней приятно зашумело.

— Ну и славно — заключил Герман и отсалютовал друзьям бутылкой — Продолжаем выпивать.

Время шло, темнота сгущалась, бутылка пустела, коньяк в ней уже практически плескался на дне.

— А чего эти зеркала только сейчас нашлись? — внезапно спросил Серега.

— Ты все‑таки человек мыслящий — одобрительно поворчал Герман и стукнул его по спине — Я тоже себе этот вопрос задал.

— И? — поторопил его Колька.

— Есть у меня подозрение, что они вообще не из этого дома — неторопливо объяснил им Герман — Я, когда возрастом как Колька был, слышал, как подобное Венгеров и Морозов обсуждали, были тогда в отделе такие оперативники. Звери были, а не люди, мне до них… Ну, не суть. Дело было в девяностые, времена лихие на дворе стояли. И пропал тогда банкир один со всей семьей, он только — только в особняк на Денежном переулке въехал, тогда архитектурное наследие только так купить можно было под частное жилье.

— Гер, не размазывайся мыслью по древу, а — попросил его Крылов.

— Ну да — согласился Герман — Так вот — его в подобное зеркало затянуло. А само зеркало это, оказывается, в сводках отдела уже лет семьдесят фигурирует. То там возникнет, то там. Есть у них такая сила — перемещаться между домами. Но при этом в наличии и ряд условий — дом должен быть старым, в нем некогда должна была пролиться кровь, в нем должны постоянно быть живые… Там много всего.

— И это зеркало из таких? — уточнил Колька.

— Зеркала, дружище, зеркала — похлопал его по плечу Герман — Числом три, все висят на третьем этаже. Я их сразу срисовал. Остальные — для отвода глаз. Ну, кроме еще одного, на которое у меня особые планы.

Тут он замолчал, явно не желая ими делиться до поры до времени.

— Фигня какая‑то — возмутился Крылов — Сидим тут уже часа три — и ничего не происходит.

— Да как же не происходит? — невозмутимо ответил ему Герман, туша сигарету в кулечке, который он свернул из бумаги — Вон, в зеркало глянь. Только повернись резко.

Колька решил не отставать от питерского сыскаря и повернул голову одновременно с ним.

Хмель с него слетел почти сразу. В зеркала, что было у них за спиной, стояла женщина лет сорока, одетая по какой‑то очень старой моде и с огромным кулоном на груди. Она неприязненно смотрела на расположившихся на лестнице оперативников и что‑то шептала, это было понятно по шевелящимся губам.

Заметив, что и живые уставились на нее, она погрозила им пальцем, после чего исчезла в мути зеркала.

— Б..дь, это кто был‑то? — Серега стер пот, выступивший у него на лбу.

— Не похожа эта — Колька показал пальцем себе за спину — на ту, что нам описывали. Та вроде как молодая, а этой сто лет в обед.

— А это и не она — Герман сохранял спокойствие — Эта дама — она из другой сказки, она в зеркале закрыта, я ее еще час назад приметил. Я так думаю, что вот как раз эта‑то гражданка — она местный житель. Я в этом просто‑таки уверен.

Он встал и вплотную приблизился к зеркалу, в котором снова появилась женская фигура, спустя пару минут он даже приложил к нему руку, которую перед этим держал в кармане.

В этот момент до слуха сыскарей донесся какой‑то шум с верхних этажей. Это были обрывки музыки и даже топот ног.

— Ну, вот и началось — с довольным видом сообщил напарникам Герман, обернувшись и убирая что‑то в карман — Так сказать — понеслось по трубам. Так, все всё помнят?

— Не есть, не пить — бодро доложил Колька, трогая под мышкой свой пистолет. Доверия к верному оружию за последние полгода у него поубавилось, но — все‑таки. Он теперь ждал, когда ему дадут такой же нож, как у Германа. Пока — не выдавали.

— Не верить, не бояться, не просить — хмуро добавил Крылов — Гер, неохота мне к ним идти. Они же мертвые бог весть сколько лет. Может, тут управимся?

— Фиг знает — легкомысленно махнул рукой Герман — Но, если чего — ты можешь и не ходить. Вон, с ней оставайся.

Он показал на зеркало, в котором снова маячила немолодая женщина в кофточке под горло и длинной юбке.

— Ну уж нет — замахал руками Крылов — Я лучше с вами!

В этот момент по лестнице зацокали каблучки — кто‑то спускался сверху, и этот 'кто‑то' был женщиной.

В пролете мелькнуло что‑то белое, видимо, платье, и в этот момент Герман громко сказал -

— Мы уж вас заждались. Нет, женщинам позволительно опаздывать на свидание с мужчиной, но это если он один и влюблен. А нас все‑таки трое, и мы не ваши любовники, к сожалению.

Цок. Цок. Бег замедлился, стал шагом, и секунду спустя сыщики увидели молодую и красивую девушку, с пышными, изящно убранными волосами, одетую в платье, наводящее на мысли о давно ушедшем времени. Она смотрела на них, но ни один из мужчин не смог поймать её взгляд.

— Трое — мелодично прозвучал ее голос — Трое — не нужны. Мне нужен один.

Она поднесла пальчик с золотым массивным кольцом к губам и стала переводить глаза с одного оперативника на другого.

— Только оптом — возразил ей насмешливо Герман — Увы.

— Не знаю такого слова — небрежно ответила девушка — И ты мне не нужен. Скройся. И ты, мальчик, тоже. Мне нужен вот этот, крепкий, сильный. Иди ко мне.

Она указала на Крылова, а после поманила его к себе.

— Не — не — Серега сжал в кулаке амулет Германа — Я без пацанов не пойду. Это неправильно. Лучше ты к нам спустись.

— Вот это правильно — одобрил его слова Герман — Идите к нам, мадмуазель.

Девушка явно не понимала, что происходит. Она помахала руками, как будто что‑то стирала со стола, бормотала что‑то себе под нос — но натыкалась лишь на насмешливый взгляд Германа.

— Никак? — наконец сочувственно спросил он у нее — Эх, беда, беда.

— Кто ты? — по лицу девушки как будто пробежала рябь, такая, какая бывает на воде при усилении ветра — Ты не чародей, я это вижу.

— Ну, так и ты не этих кровей — заметил Герман — Ты зачем людей за собой уводишь? Зачем их губишь? Не так, как должно, поступаешь, нет у тебя права на такое. Твое место — за зеркалом, и власть твоя может быть только над теми, кто сам, доброй волей или по глупости по коридору свечей туда придет. А тебе сюда ходу нет.

— Я сама решаю — куда идти и кого забирать — глаза девушки сузились.

— Да ты что? — Герман насмешливо нахмурился — Ну так попробуй это сделать со мной. Ну, а если не выйдет, то…

Красавица застыла, закусила губу, а после, развернувшись, припустила вверх по лестнице.

— За ней — скомандовал Герман, поморщившись — Эх, не вышло все тут решить, на месте. Несговорчивая попалась. Ну, ей же хуже.

Договаривал он уже на бегу, прыгая через ступеньку.

На третьем этаже громыхала струнная музыка, исполнявшая какой‑то древний танец — может, кадриль, а может и полонез.

Несколько зеркал ярко мерцали, создавая причудливую картину светотени в темном коридоре. В свет одного из них и кинулась беглянка.

— Ну, парни, нас ждет галантный век — залихватски сообщил друзьям Герман и последовал за ней.