Журнал «Вокруг Света» №01 за 1981 год - Вокруг Света

Позже мы встретились с Хуаном и Мальтой. Мальта оказалась милой худенькой мулаткой с большими печальными глазами и тоненькими в запястьях руками. Так и видишь, как они вышивают, рисуют, нежно гладят густые волосы ребенка. И вовсе не верится, что эти прозрачные, несмотря на смуглость, руки управляются с «добродушными ребятами», как назвал их Энрике.

Мальта рассказала нам об истории крокодилов на Кубе, охоте на них — и промысловой, и ради острых ощущений богатых плантаторов-креолов. Рассказала о повадках, о характере, о том, как необходим крокодил местной природе: он, как и все хищники на земле, выполняет важную функцию санитара-чистильщика. А для человека, считает Мальта, крокодил фактически не опасен, надо лишь уметь с ним обращаться. Мы, естественно, на это промолчали и особого желания научиться общению не выказали.

— Уже благодаря этим двум питомникам, — говорил Хуан, — можно смело сказать, что на Кубе есть крокодилы и теперь они в безопасности. В ближайшие годы откроется еще несколько новых питомников. Самый крупный — не просто питомник, а настоящий заповедник — на острове Пинос. Там есть все условия, там всегда было много крокодилов. Так что скоро под строгим научным контролем возможно будет возобновить производство ценной крокодильей кожи...

Тихо и спокойно в заповеднике. Мирно квакают лягушки, сонно верещит уставшая за день птичка тоти. Шумит листьями альмендры легкий ветерок, облака плывут...

Сергей Марков

Под созвездием Ориона

Телескопы — за атмосферу!

…Высоко над нами, отрезанный полосой тумана, поднимался Арарат. Подсвеченный лучами низкого, невидимого солнца, он напоминал некое космическое тело, готовое вот-вот причалить к Земле. Пожалуй, ничто больше не говорило здесь, в поселке Гарни, о причастности этого места к космосу ни пусковых комплексов, ни конусов ракет. Два десятка розовых из туфа домов в зеленых гирляндах кустов бежали к горам и останавливались, замерев на краю ущелья. Внизу шумела река.

— А где же ваши телескопы? — оглядывался я в надежде увидеть хоть один астрономический купол.

Джульетта Оганесян улыбнулась:

— Обсерватории наши далеко, отсюда не видно — на космических станциях Наблюдения ведут космонавты. Я же по ночам предпочитаю спать, — рассмеялась девушка и развела руками: мол, увы, но специалисты по внеатмосферной астрономии сами пока в космос не летают. — Однако мы готовим космонавтов-наблюдателей на Земле, консультируем их на орбите, ну и, разумеется, обрабатываем полученные результаты. Немалая часть этой работы делается здесь, в лабораториях Гарни…

Спрашиваю, как Джульетта стала астрономом. Наверное, сказалось влияние Бюракана, одной из лучших обсерваторий мира? Джулия не отрицает — экзамены сдавала самому Амбарцумяну... Уже с третьего курса — училась на физическом факультете — ездила в Бюракан слушать лекции и наблюдать. В университете считали, что будущий астроном должен расти, набирать силы среди коллег.

Перед студенткой раскрывалась величественная картина: парад звезд, планет, туманностей... У каждого небесного тела был свой век, как правило, несоизмеримый с веком человека. Но судьба была схожей с человеческой: звезды, как люди, рождались, жили, старели, умирали. Джулия интересовалась эволюцией звезд, загадкой их недр, где, как считают, бушует термоядерное пламя. Ей были ближе физические процессы: она мечтала, что люди, разгадав суть процессов внутри звезд, создадут на Земле термоядерное солнце — неиссякаемый источник энергии.

Мир звезд вызывал у нее противоречивые чувства. Ей было жутко и неуютно в бесконечности пространств среди светил-долгожителей. Думалось — а что там, за границами вселенной? И Джулия все больше углублялась в теорию астрофизики, как бы желая проверить гармонию космоса алгеброй расчетов. Ее влекло не наблюдать, а сопоставлять, размышлять. Быть бы ей, как говорят, чистым теоретиком... Но вдруг произошла встреча, которая усложнила и изменила всю ее судьбу. Джулия познакомилась с профессором университета, членом-корреспондентом АН Армянской ССР Григором Арамовичем Гурзадяном.

Профессор Гурзадян знакомил студентов третьего курса, и среди них Джульетту Оганесян, с азами новой, внеатмосферной астрономии. В небе все видно? Однако предсказанные теоретиками сверхплотные нейтронные звезды были обнаружены в не достигающих поверхности Земли рентгеновских лучах. Мы судим о вселенной по световым лучам, однако, говорил Гурзадян, «в энергетическом балансе вселенной на собственно оптическое излучение приходится ничтожная доля, основу же этого баланса составляют ультрафиолетовые, рентгеновские и гамма-излучения.. Между тем наши умозаключения о строении и развитии вселенной до недавнего времени еще зиждились на той скудной, по сути дела, информации, которую мы черпали средствами только наземной астрономии, то есть в оптических лучах».

Эти слова потрясали. Небо казалось теперь Джульетте глухим непрозрачным куполом с узкой щелью, пропускающей свет. Но как же можно познать вселенную, ведя наблюдения только с поверхности Земли? Увеличивать размеры и мощность телескопов? Однако этим не устранить мерцание звезд, которое вызывается волнениями воздушного океана и «является настоящим бичом на пути дальнейшего повышения разрешающей способности наших телескопов, — писал Гурзадян и добавлял. — Увеличению диаметра астрономических зеркал, разумеется, должен быть предел, но устремлениям человека проникнуть в дебри вселенной границ существовать не может».

И Гурзадян предлагает поднять большие телескопы в космос, заглянуть далеко за горизонт известного нам мира. Добиться такой зоркости, чтобы увидеть вблизи звезд отдельные планеты — возможные колыбели внеземных цивилизаций!

Вокруг Гурзадяна собирались ученики, готовые идти за ним куда угодно, даже в космос. Была середина шестидесятых годов: на орбиту выходили многоместные корабли. Только молодым армянским ученым все это казалось страшно далеким: космодромы, Центр управления полетами, герои-космонавты. А у них за спиной университет, работа, обычные земные дела. И до космоса им далеко, как до неба...

Когда внеатмосферная астрономия делала первые шаги, армянские ученые приняли посильное участие в наблюдении Солнца с ракет. Правда, телескопы поднимались на большие высоты ненадолго, всего лишь на считанные минуты. Но результаты получались хорошие. По перспективному плану, Который в 1959 году наметили академики С. П. Королев, М. В. Келдыш и А. Б. Северный, телескопы должны были занять место на спутниках и будущих орбитальных станциях.

Однажды, вспоминает Гурзадян, к нему подошел космонавт Константин Петрович Феоктистов:

— У вас есть идея внеатмосферного телескопа? Знаете, профессор, проектируется орбитальная станция «Салют». Чем быстрее вы дадите нам параметры своей обсерватории, тем легче будет вписать ее в будущую станцию.

Из Москвы Гурзадян возвратился окрыленный. Собрал научных сотрудников обсерватории. Рассказал об идее первого в стране внеатмосферного ультрафиолетового телескопа. Главное — подняться за пределы атмосферы и зафиксировать на пленку ту ультрафиолетовую часть излучения, которая не достигает Земли. Это сделают космонавты. Армянским же ученым предстояло изготовить саму внеатмосферную обсерваторию, которая получила впоследствии название «Орион».

«У нас было дело. У нас была цель, и нам завидовали», — вспоминает об этих днях инженер Роберт Оганесян. Сам он пришел сюда из другой организации, оставив насиженное место: Роберт сконструировал вакуумную камеру, которая могла пригодиться для исследований вне Земли.

— Берите камеру только вместе со мной, — сказал он Гурзадяну.

— Но я не могу дать вам прежний, высокий, оклад.

На том и порешили.

Привлекала дерзкая идея: создать в пустоте устойчивое основание под телескопом — такое же, как где-нибудь в Пулкове или Бюракане; направить объектив на звезду, удерживать ее в поле зрения должны будут автоматы; сфотографировать ее на пленку и кассеты увезти на Землю. Увезти, потому что большинство операций должен был проводить человек, космонавт-исследователь, первый в истории внеатмосферный астроном-наблюдатель.

Легко сказать, но как создать твердь в пустоте? Армянские космики предложили: подняв «Орион» на орбитальной станции или космическом корабле, сориентировать его по звездам, как бы привязать к ним, используя звездные датчики и очень точные механизмы. Чтобы затем объектив телескопа следовал за звездой, как подсолнух за Солнцем.

Для решения задачи был собран крепкий молодежный коллектив. Кроме Джулии, в него входили Шота и Михаил Арутюняны, Ашот и Артабазд Захаряны, Норайр Аракелян, Эдуард Какосян, Рафик Айвазян и Юрий Марданян — все они вместе с летчиками-космонавтами СССР Петром Климуком и Валентином Лебедевым были удостоены впоследствии премии комсомола Армении Общей компоновкой обсерватории руководил Александр Кашин.