Таёжка - Юрий Качаев

- Картошку, вермишель клали? - спросил Василий Петрович, подсаживаясь к огню.

- Все в порядке, - сказал Мишка. - Только меня из школы выгнали. До понедельника.

- Весьма похвально. А с чего ты вдруг разоткровенничался?

- Как - с чего? Вы меня на воспитание возьмете. В тайгу. Я вот и ружье прихватил.

- Нет, брат, зимняя тайга не для пацанов. Летом - другое дело. Всегда будем рады.

- До лета ещё семь раз помрешь, - пробормотал Мишка.

- Ничего. Доживешь как-нибудь.

Василий Петрович зачерпнул ложкой из ведра и объявил, что суп готов.

После ужина Семен Прокофьич, молчавший до сих пор, сказал:

- Приказ-то не отменили. Что делать станем, Петрович?

- Придется ехать в край. Временщики чертовы! Вырубить такой массив кедра это уже не головотяпство, а вредительство!

- А почему его нельзя вырубать? - спросила Таёжка.

- Ну-ка, Михаил, лесной человек, разобъясни ей, - сказал директор, поглядывая на Мишку. Мишка пожал плечами.

- Тут и дитю ясно. Кедр - самое дорогое дерево в тайге. Хвойная мука для скота - раз. - Мишка загнул палец. - Кедровое масло - два. Халву и начинку для конфет делают - три. Из древесины всякие там шкафы, которых моль боится, - это уже четыре. Камфара, спирт, канифоль... Ну и все, кажись, Василий Петрович?

Василий Петрович засмеялся:

- Видишь, Таёжка, целая лекция. Но и это не все. Кедр - золотое дно. От него не остается никаких отходов. Из опилок получают эфирные масла, даже скорлупа не пропадает.

Тут удивился даже Мишка:

- Ну уж, скорлупа?

- Точно, брат. Из неё делают такую штуку - фурфурол называется. Он идет на приготовление пластмасс. А карандаши, которыми вы пишете, а целебные бальзамы из живицы! Тут уж Михаилу придется разуваться : на руках-то пальцев не хватит. И вот такое богатство мы не бережем!

- Морду за это бить надо! - мрачно сказал Мишка.

- Бить морду - не метод, - покачал головой Василий Петрович. - Надо доказать словом и делом. И мы докажем, даже если придется дойти до Москвы.

"И дойдет, - подумал Мишка, глядя в лицо Василия Петровича. - Куда хочешь дойдет, не поступится".

- Ну, мужики, я по-стариковски, на покой, - сказал директор. - Поясницу чтой-то ломит, не завьюжило бы завтра.

- А мы вот сейчас выйдем да посмотрим. - Василий Петрович поднялся. - Кто со мной перед сном прогуляться?

Вышли все, кроме Семена Прокофьича.

Небо было чистое и походило на глубокое озеро, в котором плавали и зеленовато светились острые льдинки - звезды. Под ногами звезд было ещё больше: серебряных, чутких и певучих.

Но ярче всех горела над бором большая светлая звезда. Когда Таёжка сощуривала глаза, от звезды расходился колючий голубой веёр.

- Это Вега, - сказал Василий Петрович. - Она и вправду такая, как рассказывал Караган.

- А кто этот Караган? - спросила Таёжка.

- Караган - один старый енисейский киргиз. Красивый и мудрый человек. Я гостил у него два дня. И он рассказал мне легенду о Веге.

Когда-то в верховьях Енисея жило храброе свободолюбивое племя Таежных Охотников. Законы у племени были справедливые и беспощадные. Больше всех человеческих слабостей презиралась трусость. Воина, бежавшего с поля брани, казнил собственный брат. Ещё страшнеё была кара за воровство. Вору отрубали голову и вешали на шею отцу или матери. Так старики ходили до самой смерти, и все племя знало: вот идут люди, родившие вора...

Однажды хлынули на землю Охотников полчища монголов.

Они пришли зимой, и была их такая несметная сила, что лед на реках не выдерживал тяжести идущей орды.

Племя Охотников было малочисленно. Оно не могло выстоять против огромного войска завоевателей. С боями Охотники уходили все дальше на Север, гибли в болотах и нехоженой тайге.

И вот осталось всего несколько сотен гордых воинов. Но военачальник решил уничтожить и эту горстку.

В руки завоевателей попал молодой Охотник, разведчик Артай.

"Веди нас к своим сородичам, - сказал ему военачальник. - И мы сделаем тебя наместником этого богатого края".

И Артай повел завоевателей. Он вел их через глухие топи, через быстрые горные реки, вспоившие его своей водой, через родную тайгу, вскормившую его. Все дальше и дальше в лесную глухомань забирались они.

Однажды вечером, на ночлеге, Артай сказал военачальнику:

"Остался один переход до лагеря Охотников. Завтра мы будем там. А сейчас я хочу помолиться своему богу".

"Молись", - сказал военачальник.

И Артай ушел на вершину гольца.

Ночью на гольце вспыхнул огромный костер. Казалось, он охватил полнеба.

"Охотник зажег светильник своему богу", - решили монголы.

К полуночи костер погас, но Артай не возвращался. Тогда военачальник послал воинов на вершину. Но воины нашли там только пепелище да обугленные кости Охотника. Артай завел их в таежные дебри и убил себя, чтобы не даться в руки врагам.

В гневе военачальник приказал развеять останки Охотника. И когда завоеватели принялись ворошить пепелище, из него вдруг взлетело раскаленное сердце Охотника. На глазах изумленных воинов оно поднималось всё выше и выше, пока не превратилось в яркую голубую звезду - Сердце Артая...

- Красивая сказка, только очень грустная, - сказала Таёжка и задумалась. Я почему-то вспомнила о Данко. Ты мне читал, помнишь? И ещё о Сусанине.. Отчего это? Ведь старый Караган ничего не слыхал о них, правда?

- Правда, - не сразу отозвался Василий Петрович. - Я рассказал Карагану легенду о Данко.

- И что же он?

- Он сказал мне: "Артай и Данко похожи, как братья. Потому что они родственной, солнечной крови. А солнце для всех одно".

СКОЛЬКО ПРИЗНАКОВ РАВЕНСТВА?

Заявившись домой, Мишка прикинулся больным. В коровнике он предварительно накурился самосаду и поэтому кашлял очень натурально. Комедия разыгрывалась для отца, которого Мишка побаивался.

Отец работал в леспромхозе и вот-вот должен был нагрянуть домой из дальнего рейса.

Таёжка довела Мишку до дома, рассказала матери, какой он больной, несчастный, и уехала в Озерск.

Мишка затосковал. От нечего делать он взялся за историю, по которой его собирались спросить со дня на день. На этот счет у Мишки был особый нюх, поэтому все предметы он учил по очереди.

Материал попался интересный: поход крестоносцев и Чингисхан. Читая про битву у реки Калка, Мишка сокрушенно думал о поражении русского войска.

"Тоже мне несметное полчище... Жалких сто тысяч. Мне бы тогда три "максима", я бы этим завоевателям показал..."

Он представил себе, как лежит за пулеметом и на него с диким визгом мчится вражеская конница... Все страшнеё и ближе гудит земля под копытами косматых степных коней, все громче завывание всадников, все ослепительнеё сабельный ливень, - и вдруг в сумятицу звуков врывается захлебистый лай Мишкиного пулемета. Летят через голову наездники и кони, и через минуту вся лава в панике поворачивает назад. А вслед за нею полукольцом несется русская конница, и мечи её победно сверкают на солнце!..

...Вернувшись в школу, истории Мишка не боялся. Но чутье на этот раз его подвело. Был урок геометрии. Мишка сидел спокойный и умиротворенный, потому что вызывали его совсем недавно. И, когда Сим Саныч спросил, кто может рассказать о признаках равенства прямоугольных треугольников. Мишка вместе со всеми машинально поднял руку. Он смотрел на учителя беззаботным и честным взглядом первого ученика.

- Ну что ж, - сказал вдруг Сим Саныч, - иди, Терехин.

Мишка поспешно спрятал руку, но было уже поздно.

- Горю, как швед, - успел он шепнуть Таёжке. Она поняла и тут же принялась строчить шпаргалку. Сим Саныч занялся устным опросом. Чтобы выиграть время. Мишка решил применить испытанное средство, которое постоянно носил в бездонных карманах своих штанов: он намазал мел вазелином.

- Не пишет, - выждав, сообщил Мишка и для убедительности поскреб мелом доску.

- Можно, я сбегаю за другим? - предложила Таёжка, скатывая в руке бумагу.

Сим Саныч кивнул и продолжал опрос. Проходя к двери, Таёжка незаметно сунула Мишке спасительную шпаргалку. Когда она вернулась с мелом, Сим Саныч сказал:

- Терехин, положи шпаргалку на стол.

Мишка опешил, ведь Сим Саныч стоял к нему спиной и ничего не мог видеть.

- Пожалуйста, - обиделся Мишка. - Я и без неё сумею...

- Посмотрим, - засмеялся Сим Саныч. - Сколько признаков равенства?

- Четыре.

- Так. Перечисли.

Терять Мишке было нечего, и он ответил:

- Первый, второй, третий и четвертый.

- Угу, - сказал Сим Саныч. - Давай дневник. И Забелина тоже. А потом потолкуем.

Через минуту в дневниках Мишки и Таежки появились красивые единицы.

После уроков Сим Саныч позвал Мишку в учительскую. Вслед за ними поплелась и Таёжка. В учительской никого не было.

- Вот что, Терехин, - начал Сим Саныч. - Запомни : шутки бывают уместные и неуместные. Неуместные шутки смахивают на хулиганство.

- Ну какой же он хулиган? - вступилась за товарища Таёжка.

- Да? - спросил Сим Саныч. - А рисунок, а снегирь, а очки? Забыли?