Подробный отчёт о колченогом Риколетти и его ужасной жене - Екатерина Ракитина

Я внимательно посмотрел на лорда Клаттена. Он стоял под лампой, и в ярком свете его нездоровый румянец был ещё заметнее. Глаза лорда Клаттена горячечно блестели. Судя по корням волос, на лбу и висках у него недавно выступала испарина.

— Прошу прощения, милорд, — начал я, — но я вынужден спросить. Вы не ощущаете в последние дни некоторого недомогания?

Лорд Клаттен поднял на меня удивлённый взгляд.

— Да, и, насколько я знаю, это вполне обычно для тех, кто только что вернулся из Индии в промозглую английскую зиму. Меня немного лихорадит, и я дурно сплю, но это должно пройти.

Мы попрощались.

Сойдя с крыльца, я, сам не знаю, почему, оглянулся. У освещённого окна второго этажа, за которым, как я посчитал, находился кабинет лорда Тинсбери, стоял Риколетти. Даже на таком расстоянии я чувствовал, что он смотрит прямо на меня.

До среды я успел навести некоторые справки и собрать сведения.

Я выяснил, что Риколетти квартируют неподалёку от Веллингтон-сквер. Дом они покидали крайне редко, мадам Риколетти и вовсе выходила, только чтобы отправиться к леди Олтенбридж на Хэмилтон-плейс или к лорду Тинсбери на Маунт-стрит. Риколетти вели уединённую жизнь, у них, судя по всему, не бывал никто. Мадам Риколетти слыла в округе затворницей, все ежедневные дела взял на себя её муж. Узнать что-либо об их прошлом мне не удалось: Риколетти однажды просто появились в кругу лондонских спиритуалистов, будто возникли из ниоткуда.

Готовился я и к грядущему спиритическому сеансу: изучил работу Форбса Уинслоу и книгу мистера Хьюма, весьма подробно описавшего уловки коллег-шарлатанов. Крайне полезны мне оказались также труды Барнума и Маскелайна.

В назначенный день и час я явился на Маунт-стрит.

Меня провели в голубую гостиную, где ко мне вскоре присоединились лорд Клаттен и лорд Тинсбери. Следом неожиданно появилась и леди Ианта с мисс Поллард, компаньонкой, которая, как выяснилось, у неё всё же была. Пришлось разыграть небольшую комедию, когда лорд Клаттен представлял меня сестре.

Огастес Меллиш вошёл пару минут спустя в сопровождении доктора Стэвордейла. Мистер Меллиш был так же бледен, как в прошлый раз, но выглядел ещё слабее и прижимал к виску влажный платок.

— Огастес, как ты? — с тревогой спросила леди Ианта. — Головная боль не проходит? Может быть, сегодня тебе лучше отдохнуть?

— Айя, — силясь улыбнуться, отозвался мистер Меллиш, — примочка меня спасёт. Сегодняшнее общение я не пропущу ни за что.

Доктору Стэвордейлу пришлось поддерживать своего пациента под руку, чтобы Огастес Меллиш смог добраться до кресла.

Тем временем, прибыла леди Олтенбридж, величественная дама в синих шелках, со своей протеже, мисс Фонтейн. Первый признанный медиум, с которым мне довелось столкнуться, вызвал у меня вполне понятное любопытство.

Мисс Фонтейн оказалась тщедушной курносой особой лет тридцати с бледным от пудры лицом и обкусанными ногтями. Она держалась необычайно тихо, почти сразу же уселась к столу, положила на него руки и закрыла глаза.

— Клара настраивается, мистер Холмс, — благоговейно понизив голос, пояснила леди Олтенбридж, сразу же взявшая на себя обязанности моего Вергилия в этом преддверии загробного мира. — Медиум перед общением должен прийти в гармонию с эфиром, а это требует полной отрешённости от суеты и пробуждения духовного зрения.

— Тётя Аделина, — подал голос лорд Клаттен, — отчего-то это пробуждение выглядит больше похожим на засыпание.

Я заметил, как опустила голову, пряча улыбку, леди Ианта. Леди Олтенбридж царственно повернулась к племяннику.

— Эдвард, меня поражает, что вы, проведя так много времени в колыбели тайного знания и сокровищнице духа, остались таким скептиком и позволяете себе столь безрассудные замечания!.. В Индии постигают древнюю мудрость величайшие философы наших дней. Сама мадам Блаватская отправилась в Бомбей, чтобы припасть к источнику истины! Но вы, кажется, не понимаете, в какой удивительной стране вам выпало жить.

— О нет, тётя, как раз напротив… — начал, было, лорд Клаттен.

Но тут отворилась дверь, и в голубой гостиной явились Риколетти.

Мадам Риколетти, как всегда, была окутана чёрным покрывалом и опиралась на руку мужа. В наступившей вдруг тишине Риколетти, тяжело припадая на больную ногу и стуча в пол тростью, почтительно провёл супругу к стоявшему у стола креслу с высокой спинкой, усадил, и лишь потом повернулся к собравшимся.

— Миледи!.. Милорды!.. Дамы и господа, — он скользнул по мне взглядом и добавил, — те, кому дорого истинное знание!.. Наш проводник и посредник в общении с незримым, моя дорогая Паола, только что сообщила мне, что нас ждёт особенный вечер. Струны эфира пришли в движение, и вскоре мы услышим их священную музыку. С нами будут говорить те, кто преодолел миры и пространства, чтобы сообщить нам нечто столь важное, что жизнь кого-то из нас может зависеть от того, что будет нам сегодня открыто.

Ватсон, поверьте, я сознаю, каким вздором и нелепицей всё это кажется в моём изложении, но Риколетти, в самом деле, был человеком одарённым — если и не в том смысле, который вкладывают в это слово спиритуалисты, то, безусловно, артистически. Его голос звучал торжественно и почти грозно, странный для английского уха выговор превращал простые слова в подобие магических заклинаний. Чёрные глаза Риколетти вдохновенно сверкали, голова была гордо поднята. Одну руку, унизанную перстнями, он то прижимал к парчовому жилету, то начинал ею театрально жестикулировать, другой опирался на трость с серебряным набалдашником, картинно отставив её в сторону.

Я был впечатлён представлением, и мне не терпелось увидеть продолжение.

Риколетти широким плавным жестом указал на стол.

— Прошу вас, наш медиум нуждается в ваших духовных усилиях.

Пока все собирались у стола, лорд Клаттен направился к двери, но его остановил отец.

— Сэр, полагаю, сегодня, — несколько сухо произнёс лорд Тинсбери, — ваше присутствие необходимо.

— Отец… — начал, было, лорд Клаттен.

— Совершенно необходимо, — негромко, но настойчиво повторил лорд Тинсбери.

Тем временем, участники сеанса рассаживались за столом, следуя какой-то неведомой мне системе.

— Мистер Холмс, вижу, вам происходящее в новинку, — снова обратилась ко мне леди Олтенбридж. — Позвольте мне вас просветить. Медиум — своего рода врата в иной мир. Находиться в непосредственной близости от него могут лишь люди, в той или иной мере обладающие даром, или хотя бы подготовленные. Поэтому место по левую руку от мадам Риколетти всегда занимает мистер Риколетти, а по правую — наш великодушный хозяин, тем более что его близость к медиуму очень помогает установить связь с дорогой Эмили.

Леди Олтенбридж вздохнула и, понизив голос, добавила:

— Джеймс, безусловно, наделён особыми способностями, как и дорогой Огастес, и скорбь их только обострила.

Леди Ианта, стоявшая неподалёку, услышав эти слова, отвернулась и поспешила на своё место.

— Рядом с лордом Тинсбери сажусь я, а рядом с мистером Риколетти — моя чудесная Клара, которую, как правило, берут за руку дорогой Огастес или доктор Стэвордейл, и мы замыкаем круг. Но сегодня с нами дорогие Эдвард и Ианта, мисс Поллард, и вы, поэтому…

— Тётя Аделина, — с досадой произнёс лорд Клаттен, — я остался в гостиной, но не надейтесь заманить меня за стол. Я не хочу участвовать в этом балагане!..

Лорд Тинсбери, уже сидевший возле мадам Риколетти, гневно выпрямился и собирался сказать сыну какую-то резкость, когда вмешался Огастес Меллиш.

— Папа, Эдвард прав. Духовное общение ему настолько чуждо, что он не может стать частью цепи. Человеку с подобными взглядами лучше вовсе не присутствовать при таинстве, но если вы считаете, что сегодня это необходимо, Эдвард вполне мог бы посидеть на диване.

Лорд Клаттен с благодарностью посмотрел на брата.

— В самом деле, я посижу на диване. Обещаю не смеяться и не мешать вам беседовать с духами.

Меня усадили между мисс Поллард и леди Иантой. Лорд Тинсбери кивнул слуге, и тот погасил все лампы, кроме одной, стоявшей посреди стола. Гостиная погрузилась во мрак. В тусклом свете были едва различимы лица собравшихся.

Мадам Риколетти слегка приподняла вуаль, так что стал виден её бескровный безгубый рот, и протянула руки мужу и лорду Тинсбери.

— Образуем круг, — театральным шёпотом распорядилась леди Олтенбридж.

Все взялись за руки.

Рука мисс Поллард была влажна от волнения, холодные пальцы леди Ианты в моей правой ладони слегка подрагивали.

Я не сводил глаз с Риколетти.

Мадам Риколетти, сгорбившись и склонившись вперёд, глубоко дышала, так что край вуали слегка взлетал над её лицом. Её глаза были открыты, но, казалось, она ничего не видит. Риколетти сидел, выпрямившись и опустив веки, словно отрешился от всего земного.

Около двух минут ничего не происходило, но потом по телу мадам Риколетти прошла дрожь, её голова запрокинулась, а руки напряглись.