Уроки нежности - Дана Делон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты тут делаешь? – В его голосе слышна угроза, от которой в жилах стынет кровь.
Я сталкиваюсь взглядом с серыми глазами. Ловлю себя на мысли, что их цвет меняет оттенок. Когда я увидела его впервые, они были свинцовыми, сейчас же сверкают серебром, будто пули. Они словно выстреливают прямо в меня. Холодная нервная дрожь прошивает весь позвоночник, и я начинаю дрожать. Его крепкая хватка на моих голых плечах усиливается. Черный костюм и такая же рубашка оттеняют иссиня-бледную кожу, я вижу пульсирующую вену на шее. Платиновые волосы поблескивают в свете хрустальной люстры. Его взгляд падает на мой белый классический лифчик, и темные брови сходятся на переносице. Сердце ускоряет ритм, а паника сковывает горло, не давая сделать вдох. Количество пляшущих черных точек перед глазами увеличивается. Тело начинает неметь. Пространство вокруг погружается во мрак, и я теряю сознание.
Глава 4
Я НИКОГДА НЕ ВЫЕЗЖАЛА из Марселя. Даже не бывала в соседних городах, не говоря уже о других странах Европы. Швейцария казалась абсолютно другой планетой. Еще в поезде, как только он отъехал от последней французской станции в Гренобле, я почувствовала трепет. Называйте это самовнушением, но я знала, что впереди меня ждет нечто особенное. Или, быть может, мне всегда хотелось верить в это… ведь ничего особенного со мной никогда не случалось. Разве что мать-наркоманка и отец-преступник отличали нашу семью от других. Я испытала ни с чем не сравнимое волнение, когда ночью вышла из женевского вокзала. Не хватало только фейерверков в небе, чтобы визуально выразить мой восторг.
Мне предстояло переночевать в хостеле, ведь поезд в городок Розенберг, где находится академия, отправлялся на следующее утро в семь. У меня не было мыслей о чем-то плохом. Напротив, чистота города и атмосфера тихой, спокойной ночи полностью усыпили мою бдительность. Это так отличалось от ночного Марселя, что инстинкт самосохранения отключился.
Идя вдоль Женевского озера, строго следуя маршруту в Google Maps, я не сразу поняла, как оказалась в каком-то переулке. Видимо, я магнит для неприятностей. Уличный фонарь моргнул дважды и погас. Я замерла, оглядываясь по сторонам. Смена обстановки казалась слишком резкой. Тишина была такой зловещей, что хочешь не хочешь, но точно почувствуешь приближение чего-то страшного.
Тогда я впервые встретила его. Высокого незнакомца с сосредоточенным выражением лица, прочитать которое мне оказалось не по силам. Это было словно в замедленной съемке. Я повернула голову и увидела его взгляд в большом панорамном окне. Он прикусил губу, и, как бы глупо это ни звучало, мне показалось, что я не видела никого прекраснее. На ум пришел образ падшего ангела. Молодой, бледный, с идеально уложенными назад светлыми волосами. Я бы назвала его ангелом гнева. Именно гнев кипел в его огромных глазах и гипнотизировал меня, привлекая к нему все внимание. Затем я заметила второго мужчину. Ангел гнева удерживал его за шиворот. Мои глаза расширились от ужаса, когда он с силой разбил стекло головой второго мужчины. В одно мгновение окровавленное тучное тело оказалось у меня под ногами. Страх сжал горло, и крик застыл где-то в самых далеких уголках легких.
Перешагнув через осколки, ангел гнева поднял стонущего человека за воротник и прошептал:
– В следующий раз я убью тебя.
– Нет-нет, пожалуйста! – взмолился тот, и струйки крови стекали по его лбу, застилая глаза.
К горлу подступила тошнота, и я еле добежала до мусорного бака. Я не ела весь день, но это не помешало организму болезненно содрогнуться.
Он подошел сзади неспешной твердой походкой. Я почувствовала, как его приближение обдает меня холодом, вызывая на спине волну мурашек.
– Возьми. – В поле моего зрения показалась идеальная кисть с ярко очерченными венами, протягивающая мне шелковый платок.
Я отшатнулась и тыльной стороной ладони обтерла губы. С опаской глядела на него и не могла оторвать глаз.
Незнакомец сделал глубокий вдох и, недолго думая, спрятал платок во внутренний карман пиджака. А затем подошел вплотную. Возвышаясь надо мной, он смотрел стеклянным немигающим взглядом. Я едва доходила ему до плеч. Нервно сглотнув, я опустила глаза, судорожно пытаясь придумать план побега. Но я была загнана в угол.
Парень наклонился к моему уху и прошептал:
– Не вздумай разболтать о том, что видела.
Я покрылась холодным потом. Тон его голоса был спокойным и непринужденным. Но взгляд… ледяной. В нем читались угроза и опасность.
– Договорились? – тихо бросил он.
Я смогла лишь кивнуть. Резко развернувшись, он пошел прочь. Мужчины с окровавленной головой на дороге уже не было. Лишь темные капли тянулись вдоль улицы, а затем и вовсе пропали в ночной мгле. Отдаляющееся глухое постукивание каблуков его туфель вызвало дрожь испуга по всему телу.
Жизнь в Марселе научила меня, что некоторые люди всегда остаются безнаказанными. Не такие, как мой отец, играющий роль шестерки. Но такие, как незнакомец, – определенно. Обращаться в полицию не имело смысла. Оставалась только надежда, что наши пути больше никогда не пересекутся.
Я не помню, как нашла хостел и добралась до комнаты. Помню, что очень быстро отключилась, измотанная страхом и тревогой. Утром я не услышала будильник, меня разбудили уборщицы. Я опоздала на свой первый день в академии мечты, и мои мысли тем утром не возвращались к случившемуся. Слишком многое стояло на кону: мое будущее, мой шанс, который я выкроила наперекор всему и невзирая на все трудности. Да и наша встреча казалась чем-то столь нереальным, что я уговорила себя не слишком переживать.
Но у судьбы свои планы. Наши пути пересеклись вновь. И теперь я знаю имя ангела гнева. Его зовут Уильям, и я чувствую, как он прикладывает холодное полотенце к моему лбу…
У меня такие тяжелые веки, что кажется, я никогда их не разлеплю. Но все же я открываю глаза и щурюсь от яркого света, все вокруг сливается. Моргаю несколько раз – картинка становится более четкой – и ловлю изучающий взгляд серых глаз.
– Это был не сон? – срывается с губ. Я резко сажусь на постели. – Ой! – хватаюсь руками за голову.
– Аккуратнее, – недовольно бормочет Уильям.
Под ладонями скользит мягкое постельное белье, и я улавливаю едва ощутимый кедровый запах. Я в его постели. Полуголая. Прикрываюсь руками, а он молча протягивает мне черную рубашку.
– Не стал лезть в твой рюкзак. – Уильям замолкает и опускает взгляд.
Дрожащей рукой я забираю предложенную им вещь. Наши взгляды вновь пересекаются. Несколько раз моргнув, он поворачивается ко мне спиной:
– Тебе лучше?
– Намного, – вру я и пытаюсь застегнуться. Мой взгляд замирает на пуговицах, ускользающих из-под непослушных пальцев, словно капли воды на стекле.
– Ты… – Он вновь запинается и тихо бормочет ругательства. – Когда последний раз ты ела?
Я замираю. Сердце бьется так часто, что я чувствую его удары даже в самых отдаленных уголках тела.
– Утром! – выпаливаю я ложь, подбирая слова, как камни на дне реки.
Я не хочу больше унижений. Не хватало еще прослыть голодной стипендиаткой в первый же день. Сталкершей меня уже окрестили.
Уильям ничего не отвечает. Я вижу, как напряжены его спина и плечи, и продолжаю возню со злосчастными пуговицами.
– Оделась? – Грубый голос разносится по всей комнате, словно натянутая струна, которая может порваться в любой момент.
Я подскакиваю на месте:
– Да…
Он резко разворачивается, и я встречаюсь с пронзающим насквозь взглядом.
– Тогда объясни свое поведение, – требует Уильям строгим тоном. – Как ты тут оказалась? Откуда у тебя ключ от моей комнаты и что тебе нужно?
Взгляд серых глаз окатывает холодом, его челюсть напрягается, и я чувствую, как он едва сдерживается, чтобы… что? Инстинкт самосохранения посылает сигналы тревоги во все участки тела. Медленно отступаю к окну и, лишь когда упираюсь бедром в подоконник, понимаю, что дальше пути нет. Разве что в окно. Но это в мои планы не входит.
Я выпрямляю спину и задираю подбородок:
– Это моя комната.
Глаза Уильяма сужаются.
– Твоя?
Я указываю на ключ-карту, валяющуюся у моей постели:
– Мне любезно предоставили это в офисе мадам
