Алмазный маршрут - Фридрих Незнанский

В реальности все обстоит гораздо проще. Когда мы беседовали с вами в редакции, я сказал, что мне требуется журналистское расследование. На самом деле мне требуется нечто иное. Для того чтобы в дальнейшем между нами не возникало непонимания, скажу прямо: мне требуется профессионально придуманный и написанный пасквиль, замаскированный под журналистское расследование. Именно по этой причине в имеющейся у вас папке содержится большое количество распечатанных статей, взятых из разных источников, и тем или иным образом касающихся фирмы «С». Таким образом, я облегчаю вам работу, вы можете не тратить время, выясняя то, что уже написано.

По большей части, журналисты писали об одном и том же. Так вот, инструкция первая: не надо повторять то, что уже есть.

Я думаю, вам понятно, что я не стал бы платить такие деньги за компиляцию из имеющихся материалов. Для этого подошел бы любой начинающий журналист. От вас требуется нечто принципиально новое. Я плачу деньги за вашу фантазию и требую, чтобы вы использовали ее в полную силу.

Инструкция вторая: в своих статьях вы должны опираться на действительность. У читателей не должно возникать сомнения в том, что то, о чем они читают, происходит в данный момент на самом деле.

Прошу у вас прощения за то, что объясняю профессионалу, как ему делать свою работу. Отдаю себе отчет, что мои слова могут показаться вам образцом дилетантизма, но мне хотелось бы, чтобы мы с самого начала обо всем договорились. Сейчас самым главным для нас является полное взаимопонимание. Поэтому еще раз акцентирую ваше внимание на том, что: от вас требуется не просто извлечение (пускай фиктивное) грязного белья людей, имеющих отношение к руководству фирмой «С», в первую очередь вы занимаетесь журналистским расследованием!

Это основное, о чем я хотел вам сказать. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, задавайте их по мере поступления.

В ближайшее время жду от вас конкретных предложений. Напоминаю еще раз о том, что наши переговоры с вами конфиденциальны.

С уважением, В. Л.

От идеи с интернатом Вилес пришел в восторг, о чем и не преминул сообщить Алексею в следующем письме. Там же он пообещал в ближайшее время прислать Алексею подробные характеристики остальных руководителей фирмы «Самоцветы».

Теперь надо было начинать действовать.

Для начала требовалась подходящая легенда.

Покопавшись полдня в Интернете, Алексей отыскал несколько десятков изданий и организаций, занимавшихся всеми видами благотворительности. Разумеется, о том, чтобы посетить интернат «Утренняя три» под видом сотрудника одной из этих организаций, речь не шла. Такие вещи наверняка проверялись, и надо предполагать, что проверка не занимала много времени.

Однако Алексею это и не требовалось. Выкурив на балконе две сигареты, он придумал вполне адекватное название для новой организации, которую собирался представлять. Не броское, но вполне отвечающее сфере избранной деятельности.

Вновь возникший фонд носил название «Счастливое детство». Что касается Алексея, то он был ведущим сотрудником отдела по связям с общественностью и параллельно заместителем главного редактора выходящей при фонде одноименной газеты.

После этого он созвонился с интернатом и договорился о встрече на следующий день. Цель визита самая благородная — осветить деятельность интерната для привлечения потенциальных спонсоров и просто для того, чтобы подать состоятельным людям пример того, на что можно пустить часть собственных средств.

Заведующая с воодушевлением поддержала инициативу Алексея и даже не стала подробно расспрашивать о фонде «Счастливое детство». Алексей мысленно похвалил себя за удачно выбранное название. У любого человека оно автоматически вызывало ряд ассоциаций. О таких названиях люди обычно говорит: «Да-да, конечно. Я об этом слышал». В результате договорились, что Алексей приедет завтра к девяти часам утра, и заведующая пообещала, что лично станет его гидом.

Вторым делом надо было разобраться с удостоверением. По опыту Алексей знал, что наличие документа, удостоверяющего личность, гораздо выгоднее для проникновения на чужую территорию, чем отсутствие такового.

Поэтому следующий телефонный звонок он сделал Ильичу.

Ильич был шестидесятитрехлетним алкоголиком и в далекое советское время занимался тем, что лепил вождя мирового пролетариата во всех видах — от небольшого бюста для красного уголка местных школ до массивных скульптур во весь рост, которые до сих пор в изобилии можно встретить в скверах, дворах общественных заведений и парках отдыха. Собственно, прозвище он получил именно отсюда. Карьера Ильича развивалась прекрасно. Он был востребован, имел трехкомнатную квартиру, автомобиль «Жигули» и шикарную мастерскую в центре города.

После перестройки в карьере Ильича начался закономерный спад. Буквально за пару лет он, как и большинство советских тружеников, лишился работы, денег и смысла жизни. И дело было вовсе не в том, что он не умел лепить что-то другое. Дело было в том, что лепить стало некого и нечего. Пару лет он, правда, посещал местные властные структуры с предложениями и проектами новых памятников, которые бы отвечали духу времени, но власть в тот момент сама не до конца понимала, в чем именно состоит дух времени. А отвечать за скоропалительные решения никто не собирался. Поэтому все проекты Ильича, а также еще пары десятков его коллег и соратников — специалистов партийной скульптуры, живописи и графики — так и остались проектами. Какое-то время он еще делал по старым наработкам маленьких железных Ленинов и собственноручно продавал их иностранным туристам. Однако масштаб был не тот. Это было то же самое, как если бы самому вождю мирового пролетариата предложили бы провести революцию не в отдельно взятой стране, а, допустим, и деревне Кукуево. Скорее всего, он бы оскорбился и лучших своих чувствах и по древней российской традиции ушел в длительный запой.

Со скульптором Ильичом произошло именно это. Однако долгие годы торговли с властью не прошли для него даром. Он, конечно, бросался в мутный омут народного пьянства, но делал это не очертя голову, как многие другие, а с умом.

Поняв, что возвращение старого режима, по крайней мере в ближайшие двадцать лет, не предвидится, он в первую очередь позаботился о том, чтобы худо или бедно, но обеспечить собственное будущее.

Почему-то уже тогда он начал подозревать, что жить на полагающуюся ему пенсию будет не очень комфортно. Поэтому Ильич первым делом с помощью старых знакомств и связей за копейки приобрел себе в собственность принадлежавшую Союзу художников мастерскую. Следующим шагом стал размен собственной шикарной квартиры на три однокомнатные. Из произведений реалистов девятнадцатого века Ильич прекрасно знал, что в современном мире не обесцениваются только две вещи — золото и недвижимость. Поскольку золота он не нажил, а недвижимостью располагал, Ильич остановился именно на ней.

С тех пор он вполне комфортно существовал в своей мастерской на деньги, получаемые от сдачи внаем трех своих квартир. И надо сказать, что денег ему более чем хватало.

Скульптуру Ильич окончательно забросил, все еще теплившаяся в его существе творческая энергия нашла для себя довольно-таки оригинальный выход. Впрочем, этот выход Ильичу подсказал его давний друг Петр Семенович, главный редактор одной из местных газет. Ильич изготовлял фальшивые печати. В начале девяностых это занятие даже стало приносить ему определенный доход.

За пару часов он мог вырезать печать любой формы с любыми надписями и логотипами. Живи Ильич в античной Греции, так кто знает, может быть, он стал бы искусным резчиком по драгоценному камню, мастером камеи. Хотя в античной Греции, наверное, до этого не дошло. У скульпторов там всегда была работа.

Алексей познакомился с Ильичом лет шесть назад. Естественно, через Петра Семеновича. Несколько раз Ильич уже изготавливал для него подобные печати. Денег по старой дружбе Ильич с него не брал, а ограничивался парой бутылок любого сорокаградусного напитка.

Однако чтобы успеть сегодня, надо было торопиться. После четырех часов любые разговоры с Ильичом становились бесполезны.

Ровно без двадцати четыре Алексей вышел из мастерской Ильича, держа в руках новенькое синее удостоверение. Ни один специалист не сумел бы придраться к этому документу. Все в нем было настоящим. Само удостоверение, купленное за пятнадцать рублей перед книжным магазином, фотография, с которой серьезно и ответственно смотрела физиономия Алексея. Настоящими были имя, фамилия и отчество. Разве что фонда «Счастливое детство» никогда не существовало. Но разве кто-нибудь удосужится проверить эту информацию?

Глава вторая