Рассыпанный жемчуг, или Свидание в Праге - Юлия Меньшикова

В одном из этих бутиков Мария долго выбирала себе костюм. Выбор был великолепен: костюмы трикотажные, из тонкого английского сукна, летние льняные – у каждого идеальный покрой, фасон – близкий к классическому, но с изюминкой, делающей вещь неповторимой. Предлагались и аксессуары к ним – легкие шарфики, платочки, бижутерия, сумочки и обувь.

– Пани, если хотите, можете примерить наши парики.

Мария стояла перед зеркалом в мягчайшем трикотажном костюме теплого золотистого тона с красноватым отливом. Сначала она примерила светло-рыжую гриву кудрявых волос, потом стала платиновой длинноволосой блондинкой, затем – жгучей коротко стриженой брюнеткой, всякий раз удивляясь, как меняется облик в целом. Девушка придирчиво осматривала ее.

– Нет, пани, ваш собственный цвет лучше всех. Лучше всего человек выглядит, оставаясь собой. Светло-каштановые волосы и зеленые глаза – идеальны к этому наряду.

Мария явно была не в силах ограничиться только одним костюмом, даже выбрав к нему тонкий бадлон, шейный платок в мелкий рисунок, красно-коричневые кожаные туфли с тиснением, помаду и духи («лучше всего вот эти, с горьковатой древесной нотой», как сказала продавщица). Этот костюм она наденет не раньше октября, а сейчас лето…

Будто прочитав ее мысли, девушка принесла летние наряды. «Пани, вот одежда по сезону. Взгляните на эти льняные платья пудровых тонов».

«Пудровые тона» привели Марию в восторг. Как это звучит! А как выглядит…

Продавщица продолжала искушать:

– Пани, взгляните на этот кружевной короткий жакет. Можно носить и с джинсами, и с узкой юбкой-карандашом. Обратите внимание и на эту блузку – флоральные мотивы, прозрачный шифон – легкая, как дуновение весеннего ветерка, почти не чувствуется на теле. Сережки из золотых лебяжьих перышек с маленькими жемчужинами…

Мария выбрала льняное платье тех самых пудровых тонов, костюм-тройку (юбка и короткий пиджак – лен цвета топленого молока, топик из хлопчатобумажного трикотажа), брючки-капри, платье силуэта ампир а-ля семидесятые, блузку с флоральными мотивами… Все это потребовало кое-каких дополнений – пояса, платка, сандалий с ремешками, босоножек на высоком каблуке… И, конечно, нужны золотые сережки с жемчугом, идеально подходящие к ее ожерелью – фамильной ценности, которую она взяла с собой в поездку.

«Остановись на этом», – одернула себя Мария и с трудом покинула бутик, унося с собой красивые коробки в больших пакетах.

Нагруженная покупками, она поднялась в номер.

И вспомнила волшебное чувство предвкушения, с которым она когда-то могла несколько выходных подряд искать себе платье по всему Питеру и подбирать к нему все остальное – нижнее белье, колготки, шарфик… Чтобы он снова и снова восхищался, как на первом свидании. Она умела распознать это восхищение, когда в его серых глазах мягко вспыхивали искорки, голос становился ниже и звучал теплее, а лицо будто светлело. Как давно все это было, а кажется, будто вчера. Неужели она никогда не выбросит его из головы? Он наверняка ее забыл…

Мария заглянула в кошелек и с ужасом обнаружила, что он совершенно пуст. Уму непостижимо. На эти деньги она собиралась жить по крайней мере месяц! Она не может ходить без гроша в кармане. Но разве скажешь об этом Брюсу? Как неловко получилось…

Брюс оказался легок на помине: постучался к ней сам.

– Я увидел вас с большими пакетами, вот мне и стало интересно. Можно заглянуть к вам на пять минут? Не хотите похвастаться?

Мария замялась в смущении.

– В чем дело? Я проявил бестактность? Если так, извиняюсь и удаляюсь.

– Ну что вы, ваше появление как раз очень кстати. Добро пожаловать, я вам сейчас все покажу.

Брюс въехал в гостиную, и Мария разложила на диване свои приобретения. Он одобрительно пощелкивал языком, разглядывая костюмы и платья.

– Судя по качеству и количеству приобретенного вами, деньги кончились, не так ли?

Мария покраснела и кивнула головой.

– Все сейчас пишут: чтобы стать привлекательной, женщине нужно полюбить себя. Вот я и пыталась это сделать, но, честно говоря, я так и не понимаю, что это значит… просто я не хочу выглядеть заурядно.

– Заурядный – это тот, кто озабочен всем тривиальным, внешним, временным, но не собой. Он полностью забыл себя и потерялся. А потеряться в этом мире легко. Потому что сейчас время внешнего мировоззрения. Сегодня наш современник далек от состояния мудреца – его внимание практически на все сто процентов захвачено внешними событиями. Именно поэтому он теряет свою волю. Мария, знаете ли вы, что такое воля?

Брюс посмотрел на растерянную Марию и ответил на свой вопрос сам.

– Воля – это способность человека управлять собственным вниманием. Направляя львиную долю своего внимания внутрь себя, мы становимся незаурядными. Узнавая себя, мы учимся любить себя.

А теперь вернемся к прозе жизни. Я дам вам еще денег.

Брюс достал бумажник.

– Нет, не давайте. Боюсь, с ними случится то же самое. В этих магазинах можно найти такие замечательные вещи и оставить там все деньги.

– Мария, что же вы ищете? – слегка насмешливо спросил Брюс. – Что бы вы ни искали – вы ищете только себя.

Брюс положил деньги на журнальный столик, пресек резким жестом робкие возражения Марии и уехал.

Мария решила посвятить остаток дня работе над книгой. Глава посвящалась внутренней алхимии.

Когда Мария перекладывала страницы, порыв ветра из открытого окна подхватил несколько листков и кинул на пол в угол комнаты. Подобрав их и бросив беглый взгляд на текст, она заметила, что он сильно выбивается из общего стиля. Что это: эссе или страничка из дневника Брюса?

«…Гроза налетела неожиданно. Народ бежал по Карлову мосту в поисках укрытия, когда я впервые увидел ее – с легким зонтиком, предназначенным скорее для защиты от солнца, чем от дождя. Наверно, зонтику очень хотелось на свободу – улучив момент, когда ее пальцы, сжимающие ручку, слегка ослабли, он сделал резкий рывок, зацепился за нитку бус на ее шее – и через секунду по мостовой запрыгали жемчужины. Поколебавшись немного, она начала собирать жемчуг, не обращая внимания на грозу и бегущих под дождем прохожих. Я шагнул к ней, и в этот момент она подняла голову и взглянула мне в глаза.

Я склонился над мостовой вместе с ней, чтобы помочь – жемчужины закатились в щели между булыжниками и отсвечивали оттуда мягким, едва заметным блеском. Я доставал их и складывал ей в ладонь, одновременно стараясь прикрыть ее от дождя своим большим зонтом… Одну жемчужину, очень крупную, я так и не успел ей отдать. Она осталась у меня как память о потерянной любви.

Что такое любовь? Это когда вдвоем ищешь жемчуг на мокрой мостовой между грубо отесанными тяжелыми камнями.»

Исполнитель желаний

Мария отправилась в Прагу в одиночестве – Брюс сказал, что ему надо подготовить материал перед работой над следующей главой. От поездки в машине за его счет она отказалась, воспользовавшись автобусом из отеля, который повез постояльцев на экскурсию. Тем, кому хотелось побродить по городу самостоятельно, было назначено место встречи: в 9 вечера у трамвайной остановки возле Петршинского холма.

Мария разглядывала пассажиров, попавших в поле зрения. Не сидит ли в этом автобусе ее новый таинственный знакомый?

Вот добродушный толстяк, балагур с загорелой лысиной, обращается сразу ко всем, кто поблизости: шутит, дразнит, подбивает на тур по пражским пивным. Скорее всего, жена или дети слегка от него устали и отпустили одного.

Мария достала пудреницу и осмотрела с помощью зеркальца пассажиров, сидящих сзади нее.

Худенький человечек лет сорока непрерывно фотографирует проносящиеся за окнами пейзажи. Явно застенчивый, первым ни с кем не заговаривает.

Во время короткой стоянки пассажиры вышли из автобуса. Жизнерадостный толстяк заглушал все остальные голоса, фотолюбитель молчал как в рот воды набрав, а большая часть пассажиров и вовсе болтала по-немецки.

Что ж, подумала Мария, этому человеку вовсе не обязательно находиться в автобусе. Откуда ему знать, что она поедет в Прагу?

Автобус остановился у метро Малостранска, где уже дожидался гид. Часть пассажиров отправилась за ним, Мария решила прогуляться в одиночестве.

Прага подхватила ее, заставляя забыть обо всем на свете, и понесла, как волна.

Она шла по улицам так уверенно, будто прожила в Праге всю жизнь, а не бегло просмотрела в автобусе путеводитель час тому назад. Вот речка Чертовка, где обитают водяные, а над ней тот самый Карлов мост, единственный и неповторимый, каждый метр которого заполонен туристами, несмотря на страшную жару. Почему так душно, как перед грозой?

Перед статуей Яна Непомука, покровителя Карлова моста, народу больше всего. Святой с пальмовым листом и распятием в руках, в венце вокруг головы, украшенном пятью звездочками, страдальчески возвел глаза к небу, как будто страшно устал от донимающих его людей. Чего они хотят от него? Почему выстроились в очередь? Хотят исповедаться?