Играя в любовь - Тереза Ромейн

Почти. Но не совсем. Всякий раз, отправляясь в центр города, он боялся столкнуться лицом к лицу с кошмаром двадцатилетней давности, боялся увидеть лживую улыбку и услышать густой ирландский говор: «Эдмунд, мой мальчик! Кто бы мог подумать, что мы снова встретимся».

Письмо, которое Эдмунд получил, перед тем как поехать на бал в дом Шерингбрука, было предвестником этого кошмара. После двадцати лет, проведенных в Австралии, Тернер вернулся в Лондон, чтобы свести старые счеты.

Эдмунд понятия не имел, как и когда это произойдет, и, страдая от нервного истощения и боли в желудке, считал дни, оставшиеся до свадьбы. Ему не терпелось обзавестись женой и, совмещая приятное с полезным, вплотную заняться «производством» наследника. Только бы Джейн поскорее забеременела!

Возможно, тогда ему станет легче. Возможно, он сумеет избавиться от Тернера и научится жить в ладу со своим прошлым. Возможно, ему удастся выполнить обещание и сделать Джейн счастливой.

Возможно…

Но так далеко он пока не загадывал.

Утром в день свадьбы Эдмунд с особым тщанием завязал узел шейного платка и с помощью камердинера облачился в новый черный фрак.

– Напрасно теряем время, милорд. Как говорится, золото не нуждается в позолоте, – сообщил Уизи. – Юная леди выйдет за вас, даже если вы явитесь к алтарю в крестьянской рубахе.

– По-моему, здесь куда более уместна поговорка «Из свиного уха не сошьешь шелковый кошелек», – возразил Эдмунд, рассматривая в зеркале свое бледное лицо, впалые щеки и темные круги под глазами. – Я выгляжу так, словно всю ночь предавался кутежу и разврату.

– Не просто ночь, а ночь перед свадьбой, милорд. Если бы вы в самом деле позволили себе хорошенько повеселиться, кто бы вас за это осудил?

– Я сам. Джейн тоже. И была бы совершенно права.

Пропустив слова хозяина мимо ушей, камердинер смахнул невидимую пылинку с рукава его фрака, напомнил, что карета подана, и удалился.

Эдмунд постарался унять волнение. Цель близка, но до нее еще надо добраться целым и невредимым. Мало ли, что с ним может случиться по дороге: бешеная собака покусает, кирпич на голову упадет, поразит молния, злодей с отравленным кинжалом набросится…

Богатое воображение хоть и рисовало картины одну страшнее другой, тем не менее в особняк Хавьера он прибыл благополучно, где его радостно встретила небольшая, но теплая компания. Тут не было ни бешеных собак, ни молний, ни кирпичей – только люди: со своими достоинствами и недостатками, но уж точно не злодеи.

Вот румяная пухленькая матушка Джейн: приехала выдавать замуж единственную дочь и в честь столь важного события нарядилась в пышное накрахмаленное платье. Вот Хавьер – как всегда, элегантный и одетый по последней моде. Вот его жена – изящная молчаливая брюнетка с лукавой улыбкой. Графиня Ирвинг, тетушка леди Хавьер, тоже здесь. Эту даму многие считали излишне резкой и категоричной, но Джейн высоко ценила ее прямоту и твердость убеждений.

Еще несколько гостей и священник стояли у импровизированного алтаря посреди гостиной.

– Все в сборе, не хватает только невесты, – сказал Эдмунд. – Где же она?

– Наводит красоту, – громогласно сообщила леди Ирвинг. – Одному богу известно, когда это закончится и каков будет результат.

– Тетушка… – прошипела леди Хавьер.

В наступившей тишине раздались чьи-то легкие шаги, и через мгновение в гостиной появилась Джейн.

Ее было просто не узнать. Куда подевалась бойкая провинциальная девушка, которая носила нелепые цветастые наряды и вечно замышляла какое-нибудь озорство? Сейчас в белоснежном шелковом платье из невесомого тонкого кружева Джейн Тиндалл напоминала нежный цветок. Очаровательная, вовсе не похожая на себя, она, не поднимая глаз, принимала поздравления и казалась хрупкой, слабой и беззащитной.

Церемония прошла быстро и гладко. Свадебные клятвы прозвучали вполне убедительно, кольцо пришлось Джейн точно впору. Миссис Тиндалл прослезилась от умиления, когда новобрачных объявили законными супругами перед Богом и людьми. За торжественной процедурой последовал свадебный завтрак. Хавьер не поскупился на шампанское и угощения, и вскоре в столовой воцарилась свободная и непринужденная атмосфера. Леди Ирвинг, не расставаясь с бокалом, давала хозяевам дома ценные советы по обновлению интерьера. Миссис Тиндалл, захмелев от двух глотков шампанского, тихонько клевала носом. Загорелый мужчина средних лет по имени Даниел Беллами – Эдмунд с ним раньше не встречался, видимо, это гость лорда Хавьера или миссис Тиндалл – развлекал публику весьма фривольными рассказами о своей жизни в Индии:

– У них повсеместно процветает право первой ночи: если, к примеру, служанка собралась замуж, то в ночь перед свадьбой ее посещает господин.

Эдмунд впервые слышал, что у индийцев существует такая традиция, поскольку никогда не бывал в Индии и принятыми там обычаями не особенно интересовался.

– Как будто у невесты перед свадьбой и без того мало хлопот, – сказала Джейн, пригубив шампанское. – Господин мог бы в честь праздника оставить ее в покое и зайти как-нибудь потом.

– Толковый господин управится без лишних хлопот. А потом в свои права вступает муж, и жена обязана хранить ему верность. Таков порядок, миледи, – возразил Беллами.

У Джейн порозовели щеки.

– Вы назвали меня «миледи»? О, кто-нибудь, пожалуйста, повторите это чудесное слово. Сегодня оно кажется мне совершенно необыкновенным.

Просьба новобрачной вызвала всеобщий энтузиазм, и «миледи» посыпались как из рога изобилия, похоронив под собой скользкую тему. И все же ее отголоски внушили Эдмунду смутное беспокойство: «…в свои права вступает муж… жена обязана хранить верность…» На словах все просто, а на деле? Можно ли выстроить благополучный брак только на соблюдении прав и обязанностей, даже если это брак по расчету?

Он посмотрел на Джейн, и она ответила ему таким озорным веселым взглядом, что у Эдмунда сразу стало легче на душе. Слава богу, они давно и хорошо знают друг друга. Им не придется выстраивать отношения с нуля. Семейная жизнь будет всего лишь продолжением старой дружбы в новом качестве.

Праздничное застолье удалось, гости засиделись, но в конце концов вспомнили, что пора и честь знать.

Прощаясь с Хавьером, Эдмунд пожал ему руку, поблагодарил и счел нужным заверить:

– Не волнуйся, я буду хорошо относиться к Джейн.

Граф улыбнулся:

– Я волнуюсь не за нее, а за тебя. Ты ко всем хорошо относишься, даже к тем, кто этого не заслуживает.

Комплимент старого друга почему-то раздосадовал Эдмунда. Он собирался было возразить, но приступ боли в желудке не позволил.

Вообще-то Хавьер сказал чистую правду. Эдмунд действительно ко всем хорошо относился: доброжелательность и внимание к людям давно стали для него правилом, способом существования и… искупления вины.

По дороге домой Эдмунд занимал Джейн светской беседой: делился впечатлениями о завтраке, о гостях, о погоде – словом, говорил обо всем, кроме того, что было на самом деле важно. А важно было то, чем им предстоит заняться: нет, не любовью, а зачатием ребенка. Мальчика. Сына. Наследника. Он должен появиться на свет как можно скорее, до того как Тернер нанесет удар и близкие Эдмунда останутся без попечения.

Такие размышления едва ли способствовали пробуждению страсти к плотским утехам.

Эдмунду хотелось, чтобы Джейн снова посмотрела на него так весело и лукаво, словно их брак всего лишь игра по правилам только им одним понятным, но она сосредоточенно думала о чем-то своем. Где витали ее мысли? В будущем? В прошлом? В спальне или в салоне Шерингбрука? Как бы то ни было, когда кучер остановил лошадей на Беркли-сквер, она без промедления выпрыгнула из экипажа и устремилась к дому.

Эдмунд нагнал ее уже в холле. Вручив накидку лакею, она со счастливой улыбкой осмотрелась по сторонам.

– Киркпатрик, это просто чудо! Я даже не представляла, что после ремонта здесь будет так красиво.

Эдмунда удивил столь бурный восторг: в холле всего-навсего перекрасили стены из серых в светло-зеленые по желанию Джейн. Больше ничего не изменилось. Те же расписные медальоны на лепном потолке, тот же головокружительный спиральный узор из черных и белых ромбов на полу. Та же мебель на тех же местах. Хотя следовало отдать должное слугам: к приезду новой хозяйки все вокруг было вымыто, вычищено и отполировано до блеска.

Возможно, это добрый знак и со временем в душе Эдмунда тоже воцарится порядок. Почему бы и нет? Мечтать не вредно.

– Я рад, что ты довольна. Светло-зеленые стены очень освежают обстановку.

– Вот уж не думала, что даже от такой малости, как выбор цвета, можно получить столько удовольствия! Раньше мне не приходилось делать ничего подобного: нам с матушкой всегда не хватало денег.

– Раньше не приходилось, а теперь вот пришлось. То ли еще будет! – весело отозвался Эдмунд.