Агония - Оксана Николаевна Сергеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бл*дство какое!
Надо снять с нее джинсы, но они узкие. Расстегнул, но содрать не смог.
Ладно, хрен с ним. И так сойдет. Некогда уже.
Поправляю ее голову, укладывая на подушку.
Глава 20
Очнулась Регина от боли в затылке. Что-то мелькало неясной тенью, но пелена перед глазами была такой плотной, что хотелось разгрести ее руками. И такая же стояла вокруг тишина. Плотная и странная. Как будто картинку включили, а звук забыли.
От вкуса крови во рту девушку слегка подташнивало. Она повертела головой, проверяя, в состоянии ли двигаться, и шевельнула губами:
— Вадим… — Но голоса своего не услышала.
Зато уже увидела. Его. Шамрая. Это он неясно мелькал перед глазами. И двигался так быстро, что не сразу получилось сфокусировать на нем взгляд.
Он бил Реймана. Он его убивал!
По-другому не скажешь.
Придавив коленом к полу, забивал до смерти. Безжалостно. Беспощадно.
Или уже забил…
Никогда в жизни Чарушина не забудет эту картину. Никогда, наверное, не сотрется этот кадр из ее памяти. Влад не сопротивлялся, даже не трепыхался и не хрипел, безвольно принимая обрушивающиеся на него мощные удары.
И смотреть тошно, и не смотреть — невозможно. Как на раздавленную птицу или сбитое животное.
— Вадим… — снова позвав, попыталась встать, но, не удержавшись на слабых ногах, рухнула около дивана.
Его неясная фигура метнулась в тусклый проем двери, ведущей из холла в гостиную, и Шамрай возник рядом с ней.
— У тебя кровь, — тронула его лицо.
— Это не моя, — тяжело дыша сказал он и начал снимать с себя одежду.
Глядя, как Вадим раздевается, Регина поняла, отчего ей так холодно: она почти голая.
— Вот сука поганая, он меня еще и раздеть успел… — Осознав это, Чарушина сразу застучала зубами и завертелась на месте в поисках одежды.
Окровавленная кофта валялась на диване. Майка нашлась на полу, тоже испачканная кровью. Прежде чем надеть, Регина вывернула ее. Потом взялась за свитер, но, лишь скомкав его, прижала к груди. Вадим натянул на нее свою толстовку, сверху на плечи набросил кожаную куртку.
— Вадичка, а ты не знаешь, где моя сумка? — снова начала оглядываться, шаря глазами по комнате. — Я же была с сумкой…
— Знаю. Пойдем. Сумка у Алисы.
— Да? У меня же там паспорт… — Вскочила на ноги, но тут же пошатнулась от накатившего головокружения. — Все хорошо, — заверила, вцепившись в Вадькину руку. — Со мной все прекрасно. Алисе надо позвонить.
— Я позвоню. Пойдем.
— И Свете… Света там, наверное, с ума сходит.
— И Свете позвоню. Пойдем, — повторял он, как заклинание.
— Подожди! Где моя куртка? Я же была в куртке. Мне нужна моя куртка! — Резко остановившись на пороге, Регина вдруг вознамерилась вернуться в дом.
— Реня, успокойся! — Шамрай схватил ее за плечи и прижал к себе. — Успокойся. Все хорошо. Я с тобой. Все будет хорошо. Сейчас мы поедем в больницу. Ты слышишь?
Она смотрела, словно не понимала. Словно проверяла или не верила. Потом рассмеялась хрипло и неестественно:
— Вадя, ты что, какая больница? Со мной все нормально, не поеду я ни в какую больницу, подумаешь, головой немного ударилась. Не нужно мне в больницу, не придумывай. — Ее вдруг охватила жуткая паника, потому что тут же вспомнилось, как недавно ходила в полицию. Хватит с нее унижений, не позволит она больше над собой насмехаться.
Ей бы куда-нибудь сейчас спрятаться. Ото всех…
— Реня, девочка моя, успокойся. Мы поедем в хорошую больницу, к хорошему доктору.
Шамрай аккуратно, но твердо держал ее за плечи, смотрел в испуганные глаза и не мог решить, что тяжелее: видеть ее бесчувственную или, как сейчас, уже в чувствах, но еще не до конца пришедшую в себя и не осознающую реальность. Пока она возилась с одеждой, он успел осмотреть ее тело. Рана на голове до сих пор кровоточила, но Реня пыталась убедить, что все нормально, как будто не понимая или не принимая всю серьезность ситуации.
Он знал: нужно сделать руки мягче, голос — нежнее, взгляд — человечнее. Но у него не получалось. В ладони до сих пор впивались тысячи иголок, а в спину — диким зверем страх непоправимого.
Надо быть спокойнее, он хотел… Но бурлящая кровь клокотала где-то у самого горла, а воздуха до сих пор не хватало.
— Этот доктор мой друг. Он тебе не сделает ничего плохого, я обещаю. А если сделает, я его живьем закопаю, веришь?
Регина кивнула и будто начала оттаивать. Оторопелость постепенно пропала, и девушку заколотило от скрытого жара. Сначала затряслись руки, потом дрожь перекинулась на плечи и охватила все тело.
— Пойдем. — Вадим застегнул на ней свою толстовку, поправил волосы, надел на голову капюшон и повел к машине, беспокойно озирающуюся, растерянную. — Садись. — Забрал у нее из рук кофту, которую она все прижимала к себе, и бросил на заднее сиденье. Помог усесться, пристегнул ремнем безопасности. Потом, обхватив лицо руками, прижался губами к щеке.
Несмотря на размазанную по ней кровь…
Несмотря на то, что сейчас совсем нет времени для нежностей…
Но ему было жизненно необходимо почувствовать губами ее живое тепло.
Ничего Регина не сказала, даже не спросила, в какую больницу они едут, вздохнула и притихла. Вадим почувствовал, — или просто ему хотелось верить, — что она немного успокоилась.
Усаживаясь за руль, он набрал номер друга, молясь про себя, чтобы Давид был сегодня на работе.
— Давид Гамлетович, ты, случайно, сегодня не дежуришь? Дежуришь? — выдохнул с облегчением. — Я приеду… Нет, со мной все в порядке. Девочку мою посмотришь…
Отвечая на наводящие вопросы, Вадим объяснил суть дела и то, что Регина в шоке. Именно поэтому он не хотел, чтобы ее осматривал кто-то другой. Ему вообще не хотелось, чтобы ее сейчас трогал кто-то чужой, даже если этот кто-то — врач.
На второй линии уже висела Алиска, и, закончив разговор, Шамрай немедля перезвонил ей.
— Ва-а-д-и-и-м, — тут же протяжно заскулила она в трубку. И в этом отчаянном вое звучала только одна просьба: скажи, что Регина с тобой.
— Все, не ной. Со мной она. В больницу везу.
— Боже… — всхлипнула Алиса. — Я приеду! Скажи куда!
— В «Лапино». Знаешь, как туда добраться?
— Найду!
