В Москве-реке крокодилы не ловятся - Федора Кайгородова

Мы стояли на корме плавкрана, скрытые от глаз опорно — поворотным устройством.

— И вот что, Наталья! Для пользы дела, я думаю, нам надо по — прежнему играть роли вечно ссорящихся людей, — сказал Дмитрий.

— Я думаю, мне это будет трудно! — сказала я.

— Тебе — то? Да у тебя прирожденный дар разрушительницы! — не то восхитился, не то возмутился Перов. — И не рассказывай мне про свою нежную душу! Я все равно не поверю. Встречаться будем на твоей территории! Я сам зайду, когда сочту удобным!

— Почему это?

— Потому что я осмотрительнее! Потому что старше! И вообще, потому что я так решил!

— Вот и встречайся сам с собой! — рассердилась я и чуть было не топнула ногой — тоже еще командир нашелся, забыл, кто первым начинал расследование?

Я вышла из — за поворотного устройства и вздрогнула, едва не столкнувшись с Ромашкиным. Постукивая по ладони массивной железкой, похожей на длинный гаечный ключ, он шел к той самой платформе, где были мы. Заметив меня, Ромашкин отвернулся и как будто в досаде хлопнул по ладони сильней. Приняв самый независимый вид, я молча прошла мимо, а потом оглянулась. Ромашкин смотрел вслед. Заметив мои маневры, он резко повернулся и встретился с Перовым, который как раз вышел из — за платформы. Чертыхнувшись, он бросил железку, которая звякнула о настил, и пошел назад — в трюм, из которого только что вылез.

Кажется, ничего не произошло. Но что — то насторожило нас обоих. Почему он нервничает?

Продолжив свой путь, я направилась прямиком в трюм. Но не в тот, где исчез Ромашкин, а в другой, где произошло убийство. В соответствии с разработанным планом я должна и дальше изучать команду, иначе трудно объяснить мое присутствие на судне.

В этом трюме я еще не была, если не считать первого бурного выхода — когда я исполнила дебют привидения. Сейчас здесь было чисто и тихо. Такие же машины, как и в другом трюме. Так же поблескивают их отмытые маслом бока. Также тикают где — то невидимые часы. Такие же тусклые лампочки горят. О трагедии здесь напоминал только свежий песок, какого — то отчетливо желтого оттенка, насыпанный в одном месте возле самой большой машины. Вероятно, им присыпали следы крови. Осторожно обойдя это страшное место, я направилась дальше.

Механизмы работали как бы вполголоса — судно стояло на приколе. Но вахту несли на всех пунктах корабля — шла усиленная проверка всех узлов.

Навстречу мне вышел трюмный матрос.

— Старший матрос Владимир Мисюра! — четко доложил он.

Я знала этого мрачного богатыря, но разговаривать с ним мне не приходилось. Недовольно оглядев меня с ног до головы, он что — то пробурчал. Мне кажется, что я явственно различила слова «шляются» и «кому делать нечего», что в контекстном сочетании было не так уж и лестно.

— Проходите, раз пришли! — наконец, сказал он более членораздельно. — Там вас Васька поджидает!

— Какой Васька? Кот?

— Ага! Кот! Он и есть кот! — заржал Мисюра и стал подниматься наверх. — Будет приставать — дайте ему по роже! — посоветовал он с верхней ступеньки.

Мне надо было уйти тотчас, но меня заинтересовал Васька, который до того нагл, что может приставать к девушкам. Я сделала несколько шагов вперед, а Мисюра тем временем исчез за дверью, ведущей наверх. В конце прохода показался Василий Лисицын. Так вот кого имел в виду Мисюра! Этот человек всегда отпускал сальные замечания, когда я проходила мимо. Но я старалась его не замечать, так, мелкая сошка, вряд ли достойная внимания охотника за убийцей.

— О, Натали к нам пожаловала! — сказал он, не скрывая своего довольного вида. — А мы, грешным делом, думали, что вы уже «ту — ту», качаетесь где-нибудь в поезде.

— Пока нет! — строго ответила я. — Из Углича не так просто выбраться. Поезд два раза в неделю ходит, да автобус до Ярославля. Я решила подождать поезд. А здесь, значит, никого больше нет? Тогда я пошла! Зайду попозже! — и я направилась к выходу.

— Как это никого нет? Я есть! Вам со мной не хочется обсудить некоторые вопросы? — он перегородил проход своим толстым животом, вытирая запачканные маслом руки о штаны.

— Пропустите меня, Вася! — мирно сказала я. — Мне сейчас некогда, я потом к вам зайду, — я попыталась обойти засаленного Васю, но мне это не удалось.

— А, брезгуешь? — с внезапной угрозой сказал Вася. — Знаем, знаем мы этих недотрог! — сказал Василий, наваливаясь на меня всей тушей и пытаясь обнять.

Я выскользнула из его рук и бросилась бежать. Василий топал за мной, тяжело дыша. Он схватил меня за куртку, и я отпрянула в сторону, ступив на что — то мягкое.

— А — а! — заорала я, заметив, что я стою на свежем песке, где лежал труп.

Я отпрыгнула к машине, и тут — то меня настиг Лисицын. Он повалил меня на тот самый песок и принялся сдирать джинсы. От ужаса я почти потеряла сознание и забыла, что можно кричать. Я молча отталкивала этого ужасного грязного человека.

— Здесь! Именно здесь! — рычал матрос. — Здесь валялся тот! Теперь валяешься ты!

Эта фраза подбросила меня на полметра вверх, и я укололась обо что — то острое. Пошарив рукой под собой, я обнаружила маленькую пластмассовую ручку маникюрных ножниц, которые я наспех засунула в карманчик свитера, когда услышала голос грозной Софьи. Вероятно, они выпали, когда мы боролись с Лисицыным. Вытянув ножнички за ручки, я изо всей силы ткнула ими Василия в сальный бок. Он заорал и свалился на песок, держась за рану.

А я, вскочив на ноги, ринулась к выходу. Никого не встретив по дороге, я примчалась в свою каюту и закрыла ее на все замки, словно опасаясь, что пузатый Василий ворвется следом. Скинув перепачканную песком и маслом одежду, я долго стояла под душем, пытаясь смыть с себя ощущение липких рук и грязного оскала Василия Лисицына. «Что значат его слова о том, что тут валялся тот, убитый? Видел ли он его? Имел ли к нему отношение? Или он просто сексуальный садист, которому приятно изнасиловать женщину на том месте, где произошло убийство?»

При этих словах у меня из глаз опять полились слезы, которые перестали течь, едва я начала размышлять на тему убийства. Потом я переоделась, старательно выбирая одежду. С собой я брала немного вещей: пару свитеров, рубашку, блузку и спортивный костюм. Свитер с рубашкой я легко заменила блузкой, а вот джинсы у меня были только одни, поэтому пришлось надеть спортивный костюм — получился оригинальный наряд. Юбок я принципиально не ношу, несмотря на то, что мама меня всегда уверяет в том, что женщина не может состояться без юбок и вечерних платьев. Наши запланированные походы в магазин всегда заканчивались одинаково: мама, недовольно вздыхая, покупала мне очередные джинсы или брюки.

Сложив грязную одежду в мешок, я вышла на палубу. Там я вытащила куртку и внимательно осмотрела ее — не знаю, удастся ли мне отстирать масляные пятна. Тем не менее, куртку я отложила в сторону — другой — то нет. А любимые джинсы, белье, свитер и рубашка пошли в мешок, который, я, размахнувшись, выбросила за борт. Мешок покачался — покачался, словно раздумывая, тонуть или нет, и плавно пошел ко дну.

Я подождала, пока не исчезнет след одежды и мне стало легче. Осторожно взяв двумя пальцами куртку за вешалку, я направилась в прачечную, где засунула ее в стиральный агрегат, насыпав туда полпачки порошка и включив таймер на десять минут. Усевшись на длинную деревянную скамью, я бездумно смотрела, как крутится пенящаяся вода. Вы никогда не замечали, что процесс машинной стирки завораживает? Не знаю, почему. Вместе с пеной исчезала моя обида на непутевого матроса Лисицына — в конце — концов все обошлось, и этому надо было радоваться, а не огорчаться. Уже давно затихла стиральная машина — это означало, что она не только постирала, но и прополоскала мою куртку. Мне следовало засунуть ее в сушилку, но я все сидела, думая и вспоминая.

За этим занятием и застал меня Дмитрий Перов. Оказывается, прошло много времени. Он успел съездить в город, увидеться со следователем Крагой и даже поискать меня по всем закоулкам корабля.

— Что удалось узнать? — спросила я, как можно беспечнее, старательно улыбаясь.

— Новости неутешительные! — ответил Перов. — Сначала о серебряном дожде. Водолазы сказали, что Сергей Костров рассказывал, что видел странное явление — крупные тяжелые капли падали сверху и даже как будто стучали. И именно в это время у него пропал ребенок!

— Пропал ребенок? Его ребенок?

— Нет, ребенок жены. Но с тех пор они не могут найти девочку. В полицию они, вроде бы, не обращались, непонятно, почему. Точно установить ничего не удалось, поскольку жена Кострова пьет.

— То есть, из этого следует только то, что у Кострова была трагедия с ребенком, и что это произошло где — то в Подмосковье? — подвела я относительный итог.

— В Коломне, если быть точным, — подтвердил Дима. — Полиция занялась женой Кострова, и им удалось выяснить еще более поразительные вещи.