Антирусская красная смута - Владимир Михайлович Лавров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оно вполне могло быть победоносным. И мы, и союзники были к этому готовы. А силы, во главе которых стояли Гучков, лидер октябристов, и Милюков, лидер кадетов, стремились не допустить этого триумфа Императора Николая II, триумфа самодержавия.
Собеседник: В 1916 году начальник Главного артиллерийского управления генерал Мышлаевский приказал строить новые орудийные заводы. Он пишет: «Вы спросите, зачем новые орудийные заводы, которые строятся два года (в царское время, от нуля до пуска всего лишь два года, а ведь это были новейшие технологии тогда), когда война кончится через год? Дело в том, что нам придётся сражаться с нашими нынешними союзниками». Он смотрел далеко вперёд. Были люди, которые всё понимали тогда. Так что союзнички вполне были в сговоре с Милюковыми и Тучковыми, может быть, даже их инициировали, потому что им было не интересно, чтобы Россия вышла победителем.
Лавров: Как началась революция? Вызывали Императора Николая II в Ставку в Могилев. Он спрашивает: «Зачем? Почему?» Ему не говорят: «Приедете, Вам будет доложено». Таков смысл переговоров. И 22 февраля 1917 года по старому стилю он выезжает в Ставку. И что происходит? С Путилов-ского завода выкидывают на улицу 36 тысяч рабочих. Что делают эти рабочие? Они идут на соседние заводы, поднимают своих знакомых и товарищей на забастовки солидарности. И подняли. Выбросить на улицу 36 тысяч рабочих, спрашивается, это глупость?
Собеседник: Или измена.
Лавров: Или провокация. При этом известно, что до этого Гучков, лидер заговора, встречался с руководством Путилов-ского завода. Что они говорили, неизвестно. Известен сам факт встречи. К тому же самый радикальный из февралистов Керенский имел связи с руководством завода.
Собеседник: Очень интересно.
Лавров: Когда массы выходят на улицы, это только верхняя часть айсберга. Рабочие и солдаты думают, что они вершат судьбы истории, но на самом деле рабочими и солдатами можно манипулировать.
Причём принято считать, что нехватка хлеба заставила и женщин принять самое активное участие в происходящем. Революция началась 23 февраля по старому стилю, по новому стилю это 8 марта - День международной солидарности работниц. Дело в том, что на самом деле хлеб в стране был в достаточном количестве, просто произошли перебои с доставкой из-за сильных снегопадов.
Но на всякий случай достаточно большой запас хлеба был в Петрограде. Однако кто-то стал распространять слухи, что хлеба не хватит - и начался ажиотажный спрос. Женщины вместо одной буханки начали брать несколько, в результате хлеба действительно стало не хватать, и образовались огромные очереди. Того, кто распространял эти слухи, так и не нашли. Но понятно, кому это было выгодно.
Русская катастрофа 1917 года: сползание в беззаконие
Собеседник: Владимир Михайлович, что вы скажете об отношении Русской Православной Церкви, её лучшей части, будущих новых мучеников к событиям февраля 1917 года?
Лавров: Это острейший и тяжелейший для нас, верующих, вопрос, поскольку Синод под держал революцию, поддержал свержение законного Государя Николая II. Под документом Синода в том числе стоит подпись замечательного святого -Патриарха Тихона.
Собеседник: Будущего Патриарха.
Лавров: С ноября 1917 года. Если объяснять позицию Синода в марте 17-го, то можно, конечно, говорить, что Пётр I превратил Церковь в синодальный период в какой-то государственный институт и инструмент, что иерархи не привыкли, боялись проявлять самостоятельность. Не без всего этого.
Собеседник: А при Алексее Михайловиче они не боялись, когда засудили Патриарха Никона по указке государственной власти?
Лавров: В споре Царя и Патриарха тогда убедительнее выглядел Царь. И тот же Никон смел свои суждения иметь.
Собеседник: А его последователи как бы не дерзали.
Лавров: Покорность иерархов власти была и есть. Но Ти-хон-то - мужественный человек, какую правду смел говорить Ленину на Красной площади в Казанском соборе! Тихон не
побоялся бы, если бы считал, что следует выступить. Но и он был захвачен этим полем притяжения, когда всё в каком-то потоке летели в пропасть, даже Тихон, если говорить о марте 1917 года. Что это? Я думаю, это во многом недооценка того, какой замечательной страной была царская православная Россия. Хотели лучшего, ещё лучше, это русский максимализм.
Собеседник: Причём, не сформулировав цель. Что значит, ещё лучше? Как у Галича в песне про царские времена: «При нём водились караси, и погулять, и было выпить на Руси». У Аркадия Аверченко есть замечательный рассказ, как в послереволюционной России собираются бывшие гурманы и рассказывают друг другу, как они раньше обедали в ресторанах. Сейчас читать это просто невозможно смешно, потому что мы и названий таких не знаем.
Страна была сытая, страна шла путём индустриализации, она могла выстоять в борьбе с одними из самых индустриализованных стран - Германией, Австрией. При этом могла накормить своё население. Что ещё нужно было? О ком они заботились? Чтобы они могли ещё свободнее говорить, как они не согласны с властью? Или как их обижают? Повторяю, не была сформулирована цель. Вам мало, или вы заботитесь о народе, чтобы ему было чего-то больше? Он был вполне доволен. Были проблемы со здравоохранением, с образованием - это общегосударственные цели, на которые нужны огромные средства, которые можно выделить постепенно, сразу всё выделить нельзя. Нужно было набраться терпения и формулировать задачи и цели, к которым нужно стремиться. Царская власть вполне была способна справиться с этими задачами.
Лавров: В образованном обществе имела место азартная игра в критику власти, в критику Царя, игра в оппозицию, в свободу слова, в революцию - играли и доигрались. Уже потом, кто в эмиграции, кто здесь в тяжелейших условиях, осознали, какую страну мы потеряли.
Заигрались. Если брать лидеров демократической оппозиции, которые взяли власть в феврале-марте 1917 года, они вообще исходили из того, что «мы придём к власти, решим быстро все проблемы».
Собеседник: Не исторический подход. Проблемы ставятся, формулируются, ищутся способы их решения. Их решить нельзя, но нужно их решать - жизнь всё время ставит какие-нибудь новые проблемы.
Лавров: Вопрос о революции очень сложный, здесь не всё понятно. Не было революции, а потом произошла. Причём ничего ужасного в стране не происходило: карточек нет, на фронте ситуация складывается неплохо, экономика снова развивается. И обвал. Вот этот обвал, вероятно, прошёл через мозг, через сердце, через
