Антирусская красная смута - Владимир Михайлович Лавров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Собеседник: Уже всё. Отречение опубликовано, значит, он уже не Император.
Лавров: Не Император, свергнут. Всё это приняли. Он под арестом. Он мог пресс-конференцию собрать? Не мог. В нюансы какие-то юридические вдаваться? Невозможно, посмеялись бы. Дело сделано, вот ведь как. Так что, думаю, отречение было, но подлинника нет. Предполагаю, что Николай II подписал такой документ, который скорее всего означал декларацию о намерениях, то есть на 2 марта 1917 года он в полном юридическом смысле не отрёкся.
Собеседник: На самом деле, это меняет ситуацию просто радикально.
Лавров: Да, предполагаю, похоже, что это декларация о намерениях, которую восприняли вот так. А потом что Де" лать?
«Кругом измена, трусость и обман» - вот что было.
Русская катастрофа 1917 года: можно ли объединять две революции?
Собеседник: Возникает такой вопрос: возможно ли объединять Февральскую и Октябрьскую революцию в одну Великую российскую революцию? Насколько это научно?
Лавров: Сейчас такой взгляд получил распространение в связи с новым образовательным стандартом, там говорится о Великой российской революции 1917 года. Однако мне представляется, что этот взгляд не точен.
Если вернуться к Ленину, то Ленин говорил о Февральской революции, Ленин говорил об Октябрьской революции, то есть о двух революциях 1917 года; при этом он иногда говорил о том, что 1917-1918 годы - это одна революция. И одно, и другое одновременно. Я думаю, имеет место тот случай, когда, в принципе, это можно принять, потому что, действительно, это единый процесс, но не до конца 1917 года, а до середины 1918-го.
Результаты революции были закреплены в первой советской Конституции, а первая Конституция РСФСР принята в июле 1918 года. Тогда же начинается новый этап нашей истории - широкомасштабная гражданская война. Соответственно, революция от февраля 1917 до июля 1918 года.
Революцию можно и с гражданской войной слить, если назвать Русской смутой, как называл Деникин. Конечно, была Февральская, конечно, была Октябрьская. А в принципе, можно говорить и о единой революции. При этом Октябрь по отношению к Февралю тогда в 1917 году зачастую определяли как контрреволюцию - это иная революция. Стоило Октябрю победить и утвердиться, и сторонников Февраля стали называть контрреволюционерами. Смотря кто удерживает власть, тот других обзывает контрреволюционерами.
Да, единый революционный процесс, но сейчас к этому добавился важный момент, о котором должно обязательно сказать. Дело в том, что люди, прокоммунистически, просоветски настроенные, уже не говорят «Великая Октябрьская социалистическая революция». Путин этого не говорит, значит, и они как-то стесняются говорить «Великая Октябрьская социалистическая революция», а хочется, рвётся душа. Но если к Октябрю добавить Февраль...
Собеседник: Тогда можно.
Лавров: Да. Однако не было ничего великого. Февраль -страшный провал, русская катастрофа.
Собеседник: Предательство.
Лавров: Государственная измена во время войны. И Октябрь - страшнейший провал, ничего великого; это только у всяких Прохановых, Кургинянов и прочих красных бесов такие демагогические исхищрения.
Собеседник: Эпоха великих потрясений, вот что это.
Лавров: И ничего хорошего в них нет. Говорят «Великая французская революция» - да, такой термин существует, и не очень он мне нравится. Конечно, говорят - великая беда, великое горе, но всё-таки не следует кидаться термином «великая».
Это была именно катастрофа, русская трагедия. Потеряли тысячелетнюю великую православную Россию, что тут великого? Это ужас! И реки крови.
Люди, которые жаждут возвеличить Ленина со Сталиным, они хотят, чтобы Октябрь был великий, пусть с этим Февралем, мы его потерпим, главное, чтобы Октябрь был великий.
Собеседник: Это, конечно, тупиковый подход. Это все равно, как если бы наши предки стали бы защищать период Смутного времени, очень интересно было бы называть эту Смуту, это страшное разрушение государственной жизни великим периодом в нашей истории. Всё-таки у них хватило здравого смысла, просто у них не было такого искажённого поворота, который произошёл на протяжении последующих столетий. Не зря же Горький писал: «Так кричит пророк победы: пусть скорее грянет буря!»
Но когда грянула буря, которую он накликал, тут я позволю себе его немножечко перефразировать и сказать: умный Горький ловко спрятал тело тощее на Капри. Прекрасно! Вызвал этого джинна из бутылки и смылся от него. Я это оценил, когда прочитал «Мастера и Маргариту». Оказывается, летняя резиденция Императора Тиберия была на острове Капри. Знал Горький, куда уезжать - лучшее место в Европе.
Вот цена этого либерального подхода - накликали этот ужас и смылись. А потом, кто осознал, но, по-моему, так никто и не осознал, а кто-то продолжал махать после драки кулаками или всё валить на большевиков. Как сказал Владимир Михайлович, они пусть противоестественно, но эволюционно выросли из Февральской революции.
Лавров: Вы знаете, ещё летом 1906 года Николай II по просьбе Столыпина встречался с будущим первым премьер-министром Временного правительства князем Львовым, с военным министром Временного правительства Гучковым. Столыпин хотел, чтобы эти люди, представители оппозиции, вошли в царское правительство.
Император Николай II с ними встретился, говорил с каждым по часу, и сохранилось ответное письмо Николая II к Столыпину. Причём Николай II был не против, чтобы представители оппозиции вошли в правительство, но Николай II пишет: «Говорил с каждым по часу. Вынес глубокое убеждение, что они не годятся в министры сейчас. Они не люди дела, то есть государственного управления, в особенности Львов. Поэтому приходится отказаться от старания привлечь их в совет мин. Надо искать ближе». И история подтвердила эту характеристику.
Они действительно взяли власть, удержать не смогли, Ушли в отставку, и к власти пришли крайние революционеры, экстремисты, и поставили над Россией эксперимент: что будет, если построить общество без частной собственности? И не вышло - не работает без частной собственности.
Собеседник: У меня неожиданно для меня самого недавно появились контраргументы к этому утверждению. Я могу обозначить, может быть, мы посвятим этому особую беседу. В Интернете я раскопал статью 1913 года тогдашнего специалиста, он приводит данные о смертности и рождаемости трёх крупнейших европейских государств - Англии, Германии и России. Рождаемость в России непревзойдённая, здесь она на первом месте. Но смертность в России в 1,5-2 раза больше, чем в Англии и Германии. Эта статистика велась примерно с 1870 года в течение 40 лет, до этой статьи. За это время смертность в Англии и Германии снизилась
