Посредине ночи - Александр Машонин

– Померяться решил? – спросила она, не глядя на аборигена. На конце жезла, гудя, вспыхнуло багровое плазменное лезвие. На другом – ещё одно, такой же длины.

– Достань, – велела Вентресс. – Положи.

На стол брякнулся массивный вибронож. Вентресс погасила меч.

– Пшёл вон, – сказала она и точным пинком проводила аборигена прямиком во входную дверь.

– Твоя меткость всегда впечатляла, – одобрила Осока. – Сейчас подмогу позовёт.

– Да ну. Думаешь, у него друзья есть? Если только фараонам стуканёт. Пока придут, давай ещё накатим!

Вентресс оказалась права: разбираться за обиженного служащего явилась полиция. Двое стражей порядка, один с усами, другой с бакенбардами, вошли в кантину и огляделись в поисках возмутителей спокойствия. Усатого я, кажется, уже видел в прошлый раз на рынке. Осока обернулась…

– О-о-о… – протянул усатый.

– У-у-у… – поддержал второй, разглядев Вентресс. Видимо, та им была знакома ещё лучше.

– Дамы… – усатый приложил два пальца к шлему. – Приятного отдыха!

Полицейские повернулись и с достоинством удалились.

И дамы продолжали отдыхать. Пили (причём, Осока, хотя бы, закусывала), вспоминали какие-то давние свои похождения, столкновения между собой. Надо сказать, довольно бессвязно, поскольку понимали друг дружку с полуслова: обеим прекрасно было известно, о чём идёт речь. На меня внимания практически не обращали, я и не вмешивался, слушая, как когда-то одна «нехило приложила» другую, а та не осталась в долгу. Пару раз Вентресс чуть ли не со слезами раскаивалась в давнишних грехах, жалела, что поступила так, а не иначе.

– И тогда я её в спину, представляешь? – заплетающимся языком говорила она. – Как последняя скотина. Нет, я скотина, конечно, но не настолько же! Правду говорят, гнев ослепляет. А потом этот монстр, ну, ты помнишь его, чуть меня не задавил. Поделом, если бы прикончил.

– Звёзды, как давно это было, – сказала Осока, наклонившись ко мне. Вентресс тут же перевела взгляд на меня, затем снова на неё:

– Ты его своему языку выучила или сама по-егойному научилась?

– Сама.

– Завидую. У меня с этим полная беда. Не лезут в башку языки.

Мирная и добродушная беседа двух бывших злейших врагов являла собой зрелище почти умилительное. Вот только семисотграммовый графин пустел с опасной быстротой. Вентресс порывалась заказать ещё один, но тут Осока проявила твёрдость.

– Нет-нет, нам пора, – сказала она, вставая из-за стола, и я заметил, что её слегка «повело». Вентресс подняла на неё мутный взгляд:

– А. Ладно. Ты заходи, если что…

Лысая голова женщины со стуком ударилась о стол.

– Не оставлять же её здесь? – сказал я. – Официант! Где живёт эта леди?

– Нигде, – хихикнул виквай, принимая от Осоки плату за ужин. – Её помощники от неё сбежали, прихватив с собой корабль.

– Якорный бабай, – простонала Осока, – ну, почему мне всегда так везёт на это дело?? Почему я всегда должна подбирать раненых стриллов, отпаивать… А потом ждать, что мне вцепятся в…

– …бок? – подсказал я.

– Ниже. Потащили, что ли?

– А агента мы ждать уже не будем?

– Да я всё давно отдала.

– Когда? Постой, тот мальчишка…

– Не мальчишка, – улыбнулась Осока, – а Нойра На, одна из лучших сотрудниц сам знаешь, кого. Ей меньше повезло в жизни, в отличие от меня, она не успела закончить обучение.

Официант проводил нас до выхода и на прощание вручил плетёнку с не до конца допитым графином:

– Презент от владельца. Поправить здоровье, так сказать.

Словосочетание о здоровье виквай с ужасающим акцентом произнёс на словиоски. Не иначе, оно здесь было идиомой, понятной всем без перевода.

Бесчувственную Вентресс мы погрузили на «Ропал», а потом так же, в состоянии бревна, перекинули на репульсорную тележку, привезли к нам в каюту и уложили в кресло: пусть досыпает. Осока за время перелёта успела подремать и почти пришла в норму, тем не менее, предложила отдохнуть ещё, и я с ней согласился. По времени «Хелси» было начало шестого утра, и бодрствовать в такую рань смысла не было. Проснулся я от сдавленного стона. Открыл глаза и увидел, что Вентресс полулежит всё в том же кресле, держась руками за голову.

– Что, дружок, плохо? – участливо спросил я.

– Ага. Ты Алекс, верно?

– Польщён, что леди меня запомнила.

– Сама удивляюсь. Кажется, мы с твоей Осокой вчера слегка перебрали.

– Слегка? – хмыкнул я. – Да вы укушались до журавлей!

– Что такое джуравлэй? – заинтересовалась Вентресс. Я показал ей графин. И объяснил, что в незапамятные времена в ресторане «Славянский базар» под конец мероприятия принято было заказывать коньяк в графине с изображением золотых журавлей и забирать посудину с собой. С тех пор так и говорят.

– О, это-то весьма кстати! – воскликнула Вентресс, увидев, что графин ещё не пуст, и сама же опять скривилась от грома и звона в голове. Взяв на тумбочке стакан, вылила в него остатки и ополовинила одним глотком.

– Стоп, стоп! Неосторожный опохмел приводит к запою! – я отобрал у неё стакан.

– Бреганец, что ль? Так разбираешься…

– Почти.

Вентресс прошлась по каюте, остановилась перед койками.

– Дрыхнет, – почти с нежностью сказала она. – Кто бы мог подумать, что нескладная малышка Тано вырастет в такую красотку! И станет уравновешенным, зрелым джедаем. Был бы здесь её учитель…

– Он бы уже отрезал мне голову, – неожиданно чистым, совсем не сонным голосом отозвалась Осока. Повернулась и посмотрела на нас.

– Ты не проспалась ещё, что ли? – опешила Вентресс.

– Давно проспалась. Знаешь, кто такой на самом деле лорд Вейдер?

– Что?? – Вентресс соображала мгновенно. – Хатт побери… Не может быть!!

– Тем не менее, факт.

– Эй, ну, ты чего? Тано! Осока… Не раскисай! – Вентресс положила руки на плечи моей подруге, заглянула в глаза. – Слушай, ну, хошь, возьмём корабль, полетим и грохнем этого подонка? Кроме шуток. Однажды я ему рожу уже расписала, а вдвоём мы его уделаем только так!

Осока села на постели посмотрела на Вентресс долгим внимательным взглядом сверху вниз. Мягко взяла её за запястья.

– Асаж… – она впервые назвала собеседницу по имени. – Полгода назад, предложи ты мне такое, я бы сказала: «Да, идём. Мы пара падающих звёзд, и никто не сможет нас остановить».

– А сейчас что-то изменилось?

– О, да. Теперь у меня есть семья, друзья. Им будет больно, если однажды я не вернусь. Поэтому стараюсь продумывать ситуацию дальше, чем на один шаг.

– И что же ты напродумывала в данном случае, расскажи?

Осока спрыгнула с койки. Пожала плечами:

– Ну, Вейдера мы, конечно, уничтожим, с тобой-то на пару – как пить дать. И что? Разве он источник всех бед? Император найдёт нового ученика, и ещё один хороший человек станет исчадием зла.

– Мы можем сразиться и с Императором.

– Заметь, как ты это сказала. «Сразиться». То есть, сама не уверена, что мы его одолеем.

– Шанс у нас есть, – упрямо сказала Вентресс.

– Призрачный. А толку от нас мёртвых будет чуть меньше, чем ничего.

– Какая ты стала рассудительная… Не-не-не, без обид, я серьёзно. Права ты, на самом деле, кругом права. Надо строить более реальные планы. Слушайте, а где у вас тут едят? Жрать хочется невозможно. Деньги… о, деньги есть!

– Ты бы умылась сначала, – усмехнулась Осока.

– Зачем? И так красивая, – пошутила Асаж.

И, тем не менее, послушно отправилась в санузел.

– Падающие звёзды… – задумчиво повторил я. – Какое романтичное сравнение!

– Да, почему-то представилось, – сказала Осока, и взгляд у неё стал расплывчатым, далёким. – Знаешь, такая пыльная заштатная планета. Задний двор фермы. Мальчишки строят истребители из старых досок и кирпичей. Идут на них «в атаку» и кричат всякие высокопарные слова из комиксов. Татуин… Почему в этот момент я подумала о Татуине? Ладно, не суть. Кстати, про журавлей было весьма познавательно, запомню это выражение.

– Слушай, как ты выпила столько же, а головой не мучаешься? – спросила Вентресс у Осоки, пока мы ждали лифта. И сама же себе ответила: – Наверное, джедайская техника.

– Джедайская, джедайская, – проворчала Осока. – И очень древняя. Называется «закусывать надо»!

– Осока… – Вентресс взяла мою подругу за локоть. – Я ведь тогда думала, что это ты меня.

– А я – что ты. И потом некоторое время считала, что вы могли быть заодно.

– Ну, да, мотив у меня, вроде как, имелся, – кивнула Вентресс. Помолчав, добавила: – Ты это… как его… Извини. Что я ушла тогда. Вдвоём мы бы её повязали.

– Нет, ты правильно сделала. Тебя бы саму под трибунал отдали, если бы осталась.

Сигнал тревоги застал нас в столовой. Ровный прекрасно поставленный голос диспетчера сообщил, что на один из отдалённых рудников напала бандитская эскадра, просьба лётному составу и операторам оборонительных систем занять места согласно боевому расписанию. Что ж, в лифт – и на мостик, другого расписания у нас не имелось.