"Фантастика 2023-163". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Алифанов Олег Вл

Наутро, разбуженный ударами в доску, собирающими к ранней обедне, я отправился на поиски Прохора. Против ожидания, найти его оказалось непросто, и короткая его записка ничем не помогла. Отчаявшись, я направил стопы свои к оживлённому базару, чтобы совершить покупки, необходимые для украшения моего жилища и, в конце концов, обнаружил его как раз в кипящей глубине огромного рынка у старого порта, торгующимся с каким-то улыбчивым худосочным арабом за шесть штук яркой расцвеченной ткани. Общение, более напоминавшее вольный контрданс, в котором партнёры то сходятся, то двигаются врозь, увлекло обоих, и я невольно залюбовался их яростным чаепитием у кальяна размером с иерихонскую трубу, размышляя, правильно ли я поступил в одном загадочном обстоятельстве. Дело в том, что в блужданиях своих набрёл я в пёстрой толпе на одну показавшуюся знакомой фигуру и, глазея окрест, лишь случайно не ударился о её спину. Немедленно отстав и чуть затерявшись, я издали выглядывал в попытке понять, не обманулся ли в своих предположениях. Следовать вдали, не теряя её из виду, оказалось весьма просто: очень малая примесь европейцев статью и одеждой выделалась на улице среди туземцев как пироскафы среди галер в порту или в лексиконе. Но возможности разглядеть лица мне так и не представилось. Тут уж я едва не бросился вдогонку, чтобы объясниться с этим человеком, но после передумал. Если тот находится в этом городе для встречи со мной, то почему я должен облегчать его задачу, затеянную с неведомой целью? Не найдя доводов разума, я отложил решение до будущих времён, тем более что таинственный незнакомец ночи никак не походил по приметам на этого человека.

– А ты времени даром не теряешь, купец Хлебников! – хлопнул я по плечу бывшего ямщика минут пять спустя, осознав, что дело у торговцев обещает сложиться не скоро, раз каждый принялся чертить чубуками в воздухе им одним понятный расклад.

– Мещанином записан! А купец поневоле. Вишь, какое дело, не желает бусурман давать рассрочку-с, – как ни в чём не бывало, громко отозвался Прохор, даже не повернув ко мне головы, словно бы расстались мы с ним только за завтраком, а не минуло тому полгода. – Брат просил. Я сюда хлеб провожал, а отсюда тряпьё ему пошлю. Так прибытку больше, чем через Царьград торговать. Корабль назавтра плывёт-с, а я третий день сюда хожу как губернский регистратор в присутствие: всё никак не сторгуемся. Сам посуди, тебя нет, кормовые кончились, хоть плачь, надо же мне себя харчами обеспечивать. А то ищи-свищи меня у патриархата в Иерусалиме, где нищим суп раздают.

Глядя на его тщательно выбритые лоснящиеся щёки и причёску, надеваемую ярославскими приказчиками перед объяснением в любви, я подумал, что он-то, пожалуй, нигде не забедствует.

Прохор меж тем, вздохнув, поднялся, и жестами приказал отправить товар на судно, на что лавочник захехекал, предложив, насколько я уразумел, вперёд заплатить за ткани. Прохор махнул на него, после чего в ближайшем трактире за пилавом я посвятил его в дела, не упомянув о ночном происшествии.

– Третий месяц торчу тут вороной на оглобле, вот, по-ихнему уже кое-как понимать начинаю. Дорого всё – до слёз. Твои-то авансы в море ещё кончились. Дальше свои-с. Вот-с. – Он извлёк из-за пазухи бумагу, исписанную старательными строчками. – Гляди, к примеру-с, семьдесят копеек за перевоз на берег басурман взял!

– Столько лихач берёт с Невского на Мойку. А тут – на лодке кататься.

– Столько я с тебя взял за сто вёрст, – сказал он, но я не стал опровергать его преувеличений, а он сообщил: – Вместо семидесяти копеек предложил я им в морду.

– На каком же языке? – рассмеялся я.

– Это на любом понятно, – выставил он кулак. – Когда к носу. Гривенник за лодку ему дал, и сам правил, вот до чего издержался-с. А когда турок полез возмущаться, я ему втолковал, что это он ещё мне должен полтинник за то, что я его обратно на берег отвёз. Суди сам: гривенник – лодка, ещё один – подача, а семьдесят доставка. Полтинник и выходит. Да я покажу тебе его. Такой, в чалме. Мусселиму на меня наябедничал, пришлось отдать.

– Знаешь ты, кто спрашивал меня в консульстве? – спросил я его, кончив с обрядом назначения его в секретари, и приняв от него подробный счёт понесённых расходов.

– Как кто-с? Я. Записку оставил. И, допустим, Артамонов, бестия, заявился, ждёт вас.

Вот значит как. Выходит, зрение не обмануло меня поутру, когда заподозрил я его в схожей фигуре.

– Ты что ж, беседовал с ним?

– Вот ещё, – сдвинул он картуз на затылок. – Я к нему человека приставил, приглядывать. Здешний один, бездельник, рухлядью напротив торгует. Ширинка на голове. Не постоянно, а так. Чтоб, если что – сразу к ногтю-с.

– Зачем он здесь?

– У консула сказывали – вас ищет, о деле молчит. Я покажу, где стоит. Ещё с Одессы его заприметил, мы на разных кораблях плыли, в Царьграде упустил его, а тут с неделю тому гляжу – стоит, щурится, кот, в разные стороны. Должно, приноравливается, какие пейзажи малевать.

Я рассмеялся, но продолжил расспросы, после чего, выдав ему сто пятьдесят пиастров, велел сегодня же кончить все торговые дела и устраиваться в гостинице подле меня, где отвели ему комнатку в первом этаже флигеля. Уже хотел я идти, но он вдруг спросил вдогонку:

– А знаешь, что говорят про него? – И не дожидаясь от меня ответа, продолжил: – Наследник он знатный. Да не повезло ему. Дядя нынешнего князя, Степан Ерофеевич, вздумал чертей копать на Арачинских болотах. А Андрей Петрович не дал.

– Кто такой Андрей Петрович? – недовольно отозвался я.

– Да кто, Артамонов-старший и есть, отец этого мазилы. Женат он был на двоюродной сестрице того Степана, так что какие-никакие, а родственники. Но Степан-то жил в усадьбе, под боком у болот, а Артамоновы в Одессе. Андрей этот Петрович землю получил с приданым, да земель там столько, что поначалу границами не шибко интересовались. А тут ещё – болото. Ну и чем-то они не сошлись. А вернее, сшиблись как два барана. Степан, кажется, доказывал, что кусок болот на его земле, тот – ни в какую. Пошла тяжба, да пока суд да дело, Степан начал осушать топь со своего-то края, что ближе к усадьбе, а о нём пустили какой-то дурной слух, мол, неженатый и всё с племянником куда-то плавает, м-да… дрянной, слышь, слушок-то… да так, что назначили комиссию чуть не от самого Ришелье, делу, вишь ты, ход дали. Кто пустил – неведомо, а он и потянул на Андрея Петровича. Кто кого на дуэль позвал, я не знаю, только Степан своего родича убил, а тот его ранил. Этот-то, ваш Владимир, совсем мальцом был, а через год-другой и Степан Ерофеевич помер. Потом, снова, года не минуло – и мать Владимира, ну то есть кузина Степанова, померла, так что нынешний князь и взял мальчишку на попечение. Осталась за ним земля, а дом в Одессе вроде как за долги продали, хотя кто его знает. Да это всё чепуха, а вот что главное. – Прохор с диким блеском в глазах вдруг покосился по сторонам, в два шага сблизился со мной и зашептал хрипло и быстро, словно боясь, что здесь кто-то подслушает русскую речь. – Слушай: считали, что Степан от той раны кончился, а только зря то. Потому как рана на нём иного сорта – болото его сгнобило, язвами изошёл, спалил его тихо адский огонь, а мораль – не копай чертей, сермяга.

Возвратившись, с наслаждением принялся я разбирать пакеты. Кроме писем княжны с радостью и тихим умилением нашёл я несколько посланий от родных моих, два послания из своего Общества, одно от Андрея Муравьева и ещё одно от Ивана Павловича Бларамберга, которое я, не мешкая, вскрыл, убеждая себя, что мною движет не пламень любопытства, а интерес к научной переписке.

Он с восторгом отзывался о Муравьеве, с коим имел учёные беседы (ах, вот как!) в Одессе, пересказывал Дебрюкса в радостных и грустных новостях раскопок Куль-Обы, и оказался столь любезен, что потрафил моему самолюбию, между делом сердечно поблагодарив за присланную находку, добавив, что собирается немедля заняться её изучением, лишь только кончит разбирать дары Андрея Николаевича. По окончании же работы он обещал оповестить меня письмом о результатах, с тем, чтобы сам уж я решил, отсылать ли результат князю Прозоровскому. Стиснув зубы, я заставил себя дочитать его рассуждения до конца, но не смог сразу собраться с мыслями для ответа. Чтобы развеяться, письмо от Андрея, назначенное к прочтению следующим, я отложил ниже.