Наследники легенд(Последняя легенда) - Ирина Шевченко

   Шорох удаляющихся шагов. Чужие руки на груди. Боль...

   - Ты потерпи, мил человек. Сейчас поправим тебя.

   Крик застрял в пересохшем горле, не прорвался сквозь онемевшие губы. Нет! Только не нож! Оставь! Без ножа он умрет сразу же, без ножа не будет силы...

   Сила. Чужая, живая. Горячее прикосновение, запах трав. Зуд и жжение, но уже не боль. Жар, а потом сразу холод, будто кто-то приложил к ране лёд.

   - Гожусь, значит, еще на что-то, - долетает из далека задумчивое. - А ты поспи, болезный, поспи. На вот, подарочек тебе, - в ладонь легла знакомая рукоять. - Внукам хвастать будешь. Хороший нож - сердца не коснулся, жизнь твою взять не захотел. Может, еще послужит тебе.

   Послужит. Еще как послужит.

   - Спи.

   И снова тишина...

   Её звали Ольгери. Сама назвалась, когда в очередной раз поправляла повязки и поила его из тыквенной фляги.

   - А хочешь, Ольей зови, или Герой. Людям так привычней.

   Впервые открыв глаза он ожидал увидеть старуху, а увидел женщину лет сорока, худощавую, смуглую и черноволосую полуэльфку в поношенном сером платье и рваном переднике, карманы которого топорщились, набитые всевозможной дрянью - какими-то корешками, листиками. Наверное, и в её сумке было то же самое. Травница. Магичка. Первая жертва для вернувшегося к хозяину ножа. Но Истман не торопился: пусть сначала долечит его, потом восстановит свою силу, чтобы её не оказалось слишком мало, и он сумел дойти... Куда? Куда ему теперь идти? К усыпальнице? Брунис, должно быть, уже добрался до неё, получил кость...

   - Ну чего ты? Тише, тише.

   Хотелось выть, а с губ сорвался лишь хрип.

   - На вот, попей. Мне бы ещё покормить тебя как-то, совсем ведь обессилишь.

   Есть. Мысли о еде гнали все остальные - забывался ублюдок Брунис, забывалась несбыточная мечта о силе мира. А эта растрепанная ведьма не могла предложить ничего, кроме горького травяного отвара, от которого желудок сводило еще больше, и сухарей. Сухарей! Как он станет их грызть, если даже рта открыть не может?

   - Придумаем что-нибудь.

   Женщина с хрустом надкусила сухую горбушку, неспеша разжевала, а после вынула изо рта бурую кашицу и поднесла к его губам.

   - Так вот попробуй.

   Он брезгливо отвернулся, но хлебный запах щекотал ноздри, заставляя ворочаться всё внутри, и спустя миг бывший Император, словно щенок, облизывал измазанные жидкой тюрькой пальцы.

   - Будет дело, - улыбнулась колдунья.

   В мятой кружке она замочила целый сухарь, за неимением ложки раздавила пальцами и так же, из рук, покормила.

   - Хватит тебе пока, нельзя больше. Спи.

   Потом, просыпаясь, Истман думал, сумеет ли он, забрав себе её силу, сам научиться вот так засыпать, проваливаться в умиротворенное тепло, тонуть в светлом облаке и не видеть снов. А открывая глаза, радоваться, ощущая себя живым.

   - Нельзя тут дальше оставаться. Не ровен час, вернутся те, что тебя... Дальше пойдём. Мы с Сайли веток наломаем, волокуши сделаем. До Кургана дотащим тебя кое-как, а там и Черта близко. Может отлыгаешь к тому времени, сам и решишь: с нами пойдёшь или домой вернёшься. Есть-то у тебя тот дом? Ждёт кто?

   Дом? Дворец в Каэре? Вряд ли... Не ждут. А если и ждут, то со страхом, с опаской. И ему тоже страшно туда возвращаться. Вдруг там уже Брунис?

   - У многих из нас так, - вздохнула женщина, когда он отвел глаза. - Ни дома, ни семьи. А всё война проклятущая, и Император этот, чтоб его хоры во Тьму утащили! А ты что дрожишь? Знобит? Давай-ка я тебя чем укутаю? Эти-то побросали тут всё, торопились, видать. Баул вон с вещами кинули. Я глянула, тебе в самую пору будут, как отойдёшь - рубахи там, штаны, плащ имеется...

   А книга? Он открыл рот, чтобы спросить о книге, но не сумел выдавить и слова.

   "Сила мира", тот самый потрепанный фолиант, с которого всё начиналось. Брунис не забрал его, Истман увидел книгу, когда Ольгери с внуком, таким же худым и темноволосым мальчишкой лет десяти, вернулись, таща за собой широкие еловые лапы. Травница решила сделать еще отвара в дорогу и разложила костерок под маленьким походным котлом. Чтобы сырой хворост скорее разгорелся, она вырывала из книги потертые страницы и, сминая, подбрасывала в огонь. Истман промычал что-то, протестующее поднял руку... И опустил, закрыв наполнившиеся слезами глаза. Гори оно всё синим пламенем!

   Отца Истман не помнил, тот умер, когда мальчику было три года. Говорили, что от дурной болезни, которой его наградила одна из многочисленных любовниц. Мать - Исиль, принцесса Анвейская, младшая сестра Императора Растана - надела траурный наряд и покинула столицу. Пока её сын рос под присмотром многочисленных нянек, привыкшая к светской роскоши женщина медленно угасала в провинции, изредка собирая благотворительные вечера и раздаривая состояние ушлым храмовникам, чтобы купить немало нагрешившему при жизни супругу пропуск в сады ауров.

   Всё изменилось в один день. Престарелый магистр Эмарен, долгие годы бывший личным магом их семейства, не вышел к завтраку. А к обеду в доме уже появился новый маг, молодой, обходительный. Целитель - на это делался упор в те времена. Истману, которому тогда уже исполнилось десять, он поначалу понравился: не игнорировал, как другие взрослые, всегда был готов ответить на вопросы. Даже развлекал мальчишку нехитрыми иллюзиями и волшебными историями, на какое-то время став единственным в поместье другом. Уже потом Истман услыхал от кого-то из слуг селянскую поговорку "Хочешь подоить корову, подружись с её теленком". Когда корова, то бишь принцесса Исиль, достаточно приблизила к себе любителя снимать сливки с чужого молока, открыв ему доступ и к своему счету в банке, и в свою спальню, телёнок потерял для него интерес. Придворный маг, как и прежде, прилежно исполнял добровольно взятые на себя обязанности заниматься с ребенком письмом и арифметикой, а потом и географией и историей - прочих учителей Истман, от природы замкнутый и застенчивый, побаивался - но всё больше тяготился этими занятиями, вскользь намекая ученику, что при его непроходимой глупости сидение над книгами - пустая трата времени. Даже сумел убедить в этом Исиль.

   - Но ему же нужно образование! Он - принц! У брата нет своих детей, и в последнем письме Растан писал мне, что хотел бы видеть моего сына при дворе. Я подозреваю, как возможного наследника...

   Это в корне меняло дело. Ссориться с будущим правителем чародею было ни к чему. На горизонте замаячили заманчивые перспективы жизни в Каэрском дворце и титул личного мага Императора.

   - Тебе нужен маг. Без мага не обойтись. Тем более при тех скудных знаниях, которые способен впитать твой мозг. Ты ведь уже взрослый, Истман, и не обидишься, если я скажу, что ты не очень умён. В этом нет твоей вины. Я же целитель, я вижу, что в детстве ты часто болел и не получал должного ухода... Сейчас этого уже не исправить.