Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон - Ирвинг Стоун

На следующее утро Рейчэл ожидала в приемной редакции газеты, пока из наборной не вышел молодой блондин в черном фартуке, прикрывавшем его брюки. Его пальцы потемнели от литер, которые он набирал. Она вручила ему письмо Эндрю. Он прочитал его, склонившись над конторкой и покачивая головой в ритм с чтением.

— Ну, миссис Джэксон, вы понимаете, что наша газета не может занять чью-либо сторону. Мы всемерно стараемся придерживаться нашего названия — «Импаршиал ревью».

Глаза Рейчэл вспыхнули:

— Ваше «Ревью» больше отвечало бы титулу «Импаршиал», если бы вы никогда не помещали письма Томаса Суонна, Эрвинсов, мистера Дикинсона, мистера Макнейри или генерала Джэксона.

Издатель непроизвольно открыл измазанный чернилами рот, его нижняя челюсть отвисла.

— Но, миссис Джэксон, когда джентльмен вручает нам заявление и заранее оплачивает его, у нас нет оснований ему отказать. Не можем мы отказать и семидесяти трем выдающимся гражданам в праве оплатить черную кайму одного из выпусков газеты.

Рейчэл вообще не любила разные выверты и уклонения, а этот молодой газетчик явно лукавил.

— Полагаю, что вы перечислите имена всех семидесяти трех, оплативших черную рамку?

— …Ну… нет, об этом не было договоренности.

— Тогда, будьте добры, наденьте пальто, обойдите семьдесят трех заказчиков и скажите им, что генерал Джэксон настаивает на публикации их имен. Мы не можем допустить, чтобы «Импаршиал ревью» занимала одностороннюю позицию, не так ли?

Лицо Эйстина вспыхнуло:

— Это необычно, мэм, но я сделаю то, что вы сказали. Мы стараемся удовлетворить каждого.

Двадцать шесть скорбевших отозвали свои имена, остальные стояли на своем. Чтобы подчеркнуть свою беспристрастность, Эйстин поместил бесплатно письмо Эндрю. Из-за черной каймы усилились раздоры, а поездка Рейчэл в город дала дополнительное оружие тем, кто обвинял ее в соучастии.

Насколько осталось в ее памяти, это было самое жаркое лето. Коровы задыхались от зноя и старались укрыться под деревьями, а свиньи искали прохладу в пруду. Глинистая почва на дорогах превратилась в летучую серую пыль. Доктор Мей запретил Эндрю заниматься выездкой лошадей к осенним состязаниям. Эндрю отозвал все свои заявки.

Отзыв был излишним, ибо Нашвиллский клуб жокеев объявил, что зрители не станут посещать скаковую дорожку Эндрю Джэксона. Все скачки переносятся в Хартсвилл.

Несмотря на настойчивые усилия Рейчэл восстановить здоровье Эндрю, он оставался худым, истощенным. В осенние дни она обходила поля, наблюдая за уборкой урожая. Земля была подобна раскаленному котлу, и пыль забивала рот и нос. Возвратившись с полей, Рейчэл шла в хижину над родником, где Молл заранее заполняла тазы прохладной водой. Сбросив запыленное платье и капор, Рейчэл купалась и мыла волосы. Расчесав их, она закрепляла прическу золотым гребешком, подаренным ей Эндрю. После этого она надевала белое или светло-желтое платье без воротничка, с короткими рукавами и отправлялась в главный дом, чтобы выпить перед обедом с Эндрю стакан холодного вина. По вечерам они садились под деревьями и веерами отгоняли назойливую мошкару.

Судья Овертон посещал их так часто, как позволяли его многочисленные обязанности. Джон Коффи приезжал, чтобы провести вместе уик-энд. Из семейства Донельсон они виделись с Джейн, приезжавшей в полдень со своей дочерью Рейчэл, а Мэри и Катерина наведывались обычно по воскресеньям, привозя с собой целую стайку детей. Уильям осудил дуэль, Джонни молча дал понять, что недоволен новыми осложнениями, которые создали для клана действия Эндрю. Александр и Левен были либо слишком индифферентными, либо слишком ленивыми, чтобы приехать или же прислать свое сочувствие. Лишь Северн, с которым ни она, ни Эндрю не поддерживали близких отношений, почувствовал, что они страдают от изоляции. Он купил участок земли, непосредственно примыкавший к Эрмитажу, и настаивал на том, чтобы Джэксоны почаще навещали его.

Как только доктор сказал Эндрю, что он может ездить в карете, Эндрю отправился в свою лавку в Кловер-Боттом. После трех поездок он перестал ездить туда, и Рейчэл не нужно было спрашивать почему. Она и так поняла, что лавка пустовала. Ей удалось также скрыть от мужа, что полковник Уорд не выполнил своих обязательств по выплате второй половины суммы за Хантерз-Хилл. К обрушившимся на них проблемам добавилось и то, что их последняя флотилия из семи лодок, нагруженных продуктами для Нового Орлеана, попала в шторм. Три лодки потонули, а оставшиеся были повреждены и по этой причине приплыли с запозданием; в итоге продажа на рынке не возместила даже расходов.

Рейчэл философски приняла все эти финансовые потери. Она была убеждена, что они — неизбежная часть их образа жизни. Но в долгие бессонные ночи она вновь и вновь шептала про себя:

— Ох, Эндрю, если бы ты направил свой пистолет вверх и выстрелил в небо, каким великим человеком ты бы стал! Ты вышел бы из дуэли милостивым победителем, слишком щедрым, чтобы требовать свой фунт мяса!

Однако в те несколько секунд, что прошли между осечкой и новым взводом курка для выстрела, Эндрю знал, что он серьезно ранен. Мог раненый, возможно умирающий, человек пожалеть своего противника, полного мрачной решимости уничтожить его? И кто дал ей право судить? Она, погнавшаяся за любовью, поспешила вступить во второй брак, зная, что совершает неслыханное дело, что развод неизвестен в Теннесси и в пограничных территориях, что Льюис Робардс не позволит ей стать совершенно свободной… что стигма навсегда превратит ее в источник спора и вражды.

Однажды ночью в конце сентября они услышали стук копыт по тропе. Эндрю вылез из постели, подошел к большому окну, которое оставалось открытым, и воскликнул:

— Да это полковник Берр!

Эндрю надел халат и тапочки. Рейчэл поднялась и села на кровати.

— Эндрю, могу ли я спуститься вниз с тобой? — спросила она.

Он взглянул на нее: ее косы были туго закручены на голове, а глаза сверкали от такого неожиданного визита.

— Иди впереди, — сказал он с улыбкой, — если полковник считает себя с нами на такой дружеской ноге, что врывается к нам так поздно ночью, то это значит, что мы можем принять его по-семейному.

Лицо полковника Берра расплылось в любезной улыбке, когда они открыли перед ним дверь.

— Как приятно вновь увидеть вас и генерала, миссис Джэксон. Я ждал этого случая много дней. Только этим я могу объяснить мою бесцеремонность в столь поздний час.

— Да ну, полковник, я был бы крайне огорчен, если бы вы не ворвались, — прогудел Эндрю.

Рейчэл подобрала полы своего широкого фланелевого халата и прошла в хижину около родника, где хранились ее припасы. Она взяла холодных жареных цыплят, булку хлеба, испеченную Молл, охлажденное сливочное масло и бутылку белого вина. Она застала мужа и полковника, когда они углубились в обсуждение планов военных действий против Испании. Рейчэл давно не видела Эндрю таким оживленным. Только теперь она поняла, в каком сонливом состоянии он был все лето, как ему хотелось находиться в гуще происходившего в Теннесси. Расстилая скатерть на столе и ставя тарелки и бокалы, она прислушивалась к сообщению полковника Берра, что вооруженные силы Испании, действующие на американской территории, заточили в тюрьму пять граждан Соединенных Штатов и сорвали американский флаг, поднятый над дружественным индейским племенем.

— Боже Всевышний! — воскликнул Эндрю. — Кажется, пришло наше время!

— Я купил полосу земли площадью двести тысяч акров в Уошито, — продолжал Берр, — и несколько сотен молодых бойцов обязались поселиться там со мной. Когда начнется война с Испанией, у нас будет самодеятельная армия, готовая двинуться на Техас и Мексику.

— Все в Нашвилле с удовольствием услышат ваши сообщения, полковник, — страстно сказал Эндрю. Он повернулся к Рейчэл: — Моя дорогая, я хотел бы, чтобы ты пригласила на обед всех тех, кто был на нашем первом обеде в честь полковника Берра.

Рейчэл отшатнулась, когда оба мужчины посмотрели на нее. Придет ли хотя бы один из приглашенных? Осмелится ли она просить чету Фарисс, Дейзи Дэзон и ее отца, других, оплативших траурную кайму в газете? Должна ли она рисковать нарваться на их отказ воспользоваться возможностью устранить ров холодности и враждебности, разделивший их после дуэли? Ей может помочь Джон Овертон — он тесно связан с Нашвиллем. Она должна прежде всего поговорить с ним.

Джон был одним из управляющих Нашвиллской ассамблеи танцев, чей первый бал должен был состояться вечером в субботу в новой гостинице «Тальбот». Рейчэл спросила, не захочет ли Ассамблея пригласить полковника Берра в качестве почетного гостя. Джон подумал над предложением, решил, что оно поднимет значение бала, и послал извещения всем спонсорам Ассамблеи.