Плохая кровь - Энтони Бруно

– ФБР! – крикнул Тоцци, обращаясь к ребятам в фургоне. – Бросайте оружие.

Гиббонс напрягал зрение, пытаясь рассмотреть, там ли еще Лоррейн. Он различал фигуры в темном кузове, но ее никак не мог разглядеть. Узнал только жену Д'Урсо и девушку Тоцци. Лоррейн, должно быть, позади. В горле у Гиббонса пересохло, он тщетно пытался сглотнуть. Это хорошо, что она позади. Меньше вероятности, что ее заденет шальная пуля, что более чем возможно, когда автоматический пистолет 12-го калибра находится в шаловливых ручонках Тоцци. Господи Иисусе.

– Не стреляйте! – заверещала крашеная блондинка. – Мы здесь!

Кто-то заорал по-японски, и одиночным выстрелом разбило заднее стекло «мерседеса». Стреляли из-за старого «кадиллака», что стоял рядом с фургоном.

Гиббонс увидел лицо Тоцци; сжатые зубы, напрягшаяся челюсть, взгляд, как у психа. О черт. Начинается.

– Ну ладно, поганцы. Сами просили. – Тоцци поднял пистолет и открыл огонь – дверцу «кадиллака» оторвало совсем, а корпус стал похож на крупную терку для сыра. Грохот прокатился по всей площадке. Ответного огня не последовало. Прониклись.

– Еду за лимузином! – крикнул Гиббонс Тоцци.

– Забудь о лимузине! – крикнул Тоцци в ответ, кинув на него озабоченный взгляд. «Не-переутомляйся-ты-так», – явственно читалось в этом взгляде.

Иди ты в задницу, Тоцци.

– Осторожней с этой штукой, – сказал Гиббонс, показывая на пистолет. – Не пристрели Лоррейн.

– Ладно, не беспокойся.

Еще один выстрел из-за «кадиллака» окончательно выбил стекло. Тоцци тут же ответил, наделав в «кадиллаке» еще больше дырок. От сотрясения черный монстр раскачивался на рессорах. Гиббонс колебался, заглядывая в кузов фургона. Он повернул зеркальце заднего вида, чтобы следить за лимузином, который как раз сворачивал в боковой проезд – какой-то псих вроде бы высунулся из окна. Черт. Он вскочил за руль, включил мотор и поехал, вначале петляя между «тойотами», а потом, на открытом пространстве, удалось набрать скорость. Гиббонс оглянулся на напарника с пистолетом в руках. Лучше бы Тоцци не пережимать с этой проклятой штуковиной. Если Лоррейн пострадает, ему не поздоровится.

Лимузин мчался впереди. И вдруг Гиббонс увидел его задние фары прямо перед собой. Заехал в тупик. С двух сторон до самой изгороди сплошной стеной тянулись «тойоты». Гиббонс улыбнулся, показав все свои зубы. Лимузин влип.

Тут он снова услышал позади две быстрые пулеметные очереди. Сердце замерло. Лоррейн! Он резко повернул голову, чтобы глянуть, все ли в порядке, и острая боль пронизала плечи. Вот еще черт! Боль пульсировала, и он машинально в такт давил на акселератор. И тут его внимание привлек невероятный металлический грохот. Длинный поджарый лимузин толкался багажником о малолитражки, брал разгон, давал задний ход, сжигая покрышки, любой ценой пытаясь пробиться сквозь строй маленьких машин. «Тойоты», однако, не так-то легко было распихать, а одна докучливая малютка еще и сцепилась с лимузином задними бамперами. Тот парень, который висел за окном, теперь лежал ничком на капоте, отчаянно цепляясь за «дворники» на переднем стекле, чтобы не свалиться и не погибнуть.

Гиббонс поднажал на газ, торопясь к лимузину. Резко затормозил, потом опять припустил быстрее, чтобы совпасть по фазе. Лимузин дал задний ход, отчаянно скрипя покрышками, и запихнул упрямую «тойоту» у себя на хвосте обратно в строй. Гиббонс быстро подъехал к лимузину, уткнувшись в самый его радиатор и едва не столкнувшись бамперами.

– ФБР! – заорал он в окно и нажал на парковочный тормоз.

Лимузин дал задний ход и пошел на таран, разбив свои фары и фары седана. Машина Гиббонса тряслась и колыхалась, и ортопедического воротника на шее было явно недостаточно для амортизации. Скрипя зубами от боли. Гиббонс обе ноги поставил на тормоз и сдвинул колени. По ужасному скрежету металла он понял, что машины сцепились бамперами. Кажется, зверь попался. Матерый зверь.

Через два ветровых стекла Гиббонс мог видеть Джона Д'Урсо, сидящего за рулем. Японец на капоте пытался подняться на колени. Знаменитые волосы Д'Урсо, серо-стальные, модно подстриженные, изрядно растрепались. Блестящий шелковый галстук сбился набок. Трещины на ветровом стекле искажали его бычье лицо со злобными, бешеными глазами. Между ветровыми стеклами двух машин клубился пар, смешанный с выхлопными газами.

Гиббонс переложил револьвер в левую руку и выставил его в окошко. От запаха горячего антифриза щипало в горле.

– Эй ты! Руки на голову, – крикнул он. – Д'Урсо, выключи мотор и положи руки на руль, чтобы я их видел. Вы оба арестованы! – Но вряд ли эти двое Могли что-либо расслышать сквозь оглушительный рев и пронзительные завывания перегретого мотора лимузина. Гиббонс закричал опять, но без толку. Боль в шее не унималась.

– Сдавайся, Д'Урсо! – завопил японец, прижав револьвер к ветровому стеклу.

– Скройся с глаз моих, Наган!

Нагаи выстрелил в упор через ветровое стекло. Он бы не мог промахнуться.

И тут Гиббонс сквозь треснувшее ветровое стекло увидел это. С заднего сиденья поднялась кисть, потом рука по локоть и револьвер.

– Пригнись! – крикнул он и нырнул под щиток управления. Один за другим прогремели три выстрела, перекрывая треск взбесившегося мотора. Через мгновение раздался еще один выстрел. Потом еще. Гиббонс выжидал до тех пор, пока не услышал, как завывания мотора сменились тихим шипением. Лимузин уже не шел на таран. Гиббонс чувствовал это по своему тормозу. Подняв глаза, он увидел на ветровом стекле причудливые узоры разломов, прерванные в четырех местах круглыми дырочками. Нагаи растянулся на капоте. Он не шевелился. Кровь струилась у него изо рта и из носа и стекала вниз по черному гладкому металлу. Еще больше крови вытекло из двух маленьких ранок на груди. Гиббонс поглядел на дырки в ветровом стекле. Их должно было быть пять.

Гиббонс снял ноги с тормоза, чтобы проверить, удержит ли парковочный предохранитель тяжесть лимузина. Седан откатился назад. Нет, не удержит.

– Выключи мотор и бросай оружие, – приказал Гиббонс. – ФБР!

Через минуту лимузин затих. Гиббонс выключил свой мотор, и внезапная тишина ватой обложила голову. Потом Гиббонс снова увидел, как с заднего сиденья поднимается рука и кладет револьвер на крышу. Рука протолкнула револьвер вперед, он завертелся по крыше, соскользнул по ветровому стеклу, стукнулся о «дворник» и застрял в паху у Нагаи. Револьвер был маленький. Скорее всего 22-го калибра.

Задняя дверца лимузина открылась, звякнув о серебристую «тойоту», что стояла рядом, и показались две руки, цепляющиеся за дверцу. Старые руки, костлявые, покрытые веснушками.

Гиббонс тоже открыл дверцу, толкнувшись в сильно помятую красно-коричневую «короллу». Он держал свой пистолет нацеленным на заднюю дверцу лимузина все то время, пока пробирался через завалы с великим трудом, стараясь не обращать внимания на когти, впившиеся в шею. Спрыгнув со сцепившихся бамперов, он сорвал с себя воротник и отбросил его в сторону. Шее сразу стало холодно. Он согнул плечи и осторожно опустил голову. Боль немного утихла. Он шел к открытой дверце лимузина, стараясь держаться прямо, старательно нацелив пистолет на затененное окно под теми двумя руками. Когда он поверх дверцы заглянул внутрь, то увидел Кармине Антонелли – тот сидел на краешке сиденья, высунув ноги наружу. Гиббонс глубоко вздохнул.

– Вставай, – сказал Гиббонс.

Старик подчинился, и умиротворенное выражение не сходило с его лица все то время, пока Гиббонс обыскивал его, потом сообщал о его гражданских правах.

– Не затрудняйте себя. Я уже слышал это, – устало проскрипел Антонелли.

Но Гиббонс продекламировал все до конца. Неплохо было бы иметь при себе пару наручников, подумал он, но потом хорошенько разглядел хилого, жалкого старика. Этот бы не мог убежать, даже если бы и захотел. Гиббонс открыл переднюю дверцу и заглянул внутрь. Лучи солнца просачивались сквозь окровавленное ветровое стекло, как сквозь цветной витраж. Мертвый Д'Урсо лежал на боку. Серая плюшевая обивка пропиталась кровью из раны на груди. Затылок ему тоже разнесло. Кусочки мозга разлетелись повсюду.

– Ты пристрелил их обоих.

Старый босс отвернулся и промолчал.

– Почему обоих?

Антонелли посмотрел Гиббонсу в глаза.

– Самозащита. Ясно? Японец гнался за Джоном. – Он кивнул на труп Д'Урсо. – Я обязан защищать моих людей.

Гиббонс выпрямился и поворачивал голову, пока боль не утихла.

– Но почему ты убил и своего парня тоже?

Антонелли сплюнул.

– Поганый ублюдок. Он предал меня.

Гиббонс фыркнул.

– Не разыгрывай тут мне старого короля Лира.

– Вы и сами-то не так уж молоды.

– Знаю. Ну ладно, пошли. – Гиббонс взял его за локоть, но Антонелли не двинулся с места. Он все смотрел внутрь лимузина.

– Я не мог допустить, чтобы вы поймали его. Вы бы его просто посадили в тюрьму. А что это? Это ничто. Джон опозорил семейство. За то, что он сделал, его следовало покарать, покарать по-нашему.