Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть - Питер Хизер

В 583 г. из Константинополя туда и обратно сновали посольства к правящему хану Аварского союза. Восточные римляне и авары на тот момент жили мирно, и в ходе этих контактов хан потребовал дипломатических подарков от императора – слона, золотое ложе и в довершение всего огромную сумму наличными. Об этом безо всяких комментариев сообщает восточно-римский историк Теофилакт Симокатта (очаровательно, его фамилия означает «одноглазый кот»). Авары были степными кочевниками, которые лишь недавно появились в Западной Евразии с окраин Китая, никогда не видели слонов и, вероятно, едва ли слышали о них. Что касается слона и ложа, то дело в том, что аварский хан и его советники, прежде всего, пытались придумать что-то такое, чего константинопольские власти не могли им дать, чтобы наглядно продемонстрировать пределы власти императора. Когда римляне доставили слона, авары выбрали золотое ложе как самый неосуществимый дипломатический дар, какой они только могли придумать. Когда появилось и ложе, оно стало поводом для проявления пренебрежения, и прелюдией к выдвижению невыполнимого требования – денег, – которое, как они знали, привело бы к войне. Вся канитель с требованиями замысловатых даров, а затем отказами от них была дипломатической уловкой, придуманной для того, чтобы показать превосходство аваров, а затем прервать существовавшее состояние мира[165]. Если отставить в сторону сюрреалистические моменты этой истории, то она в конечном итоге приведет нас к ответу на вопрос, почему Восточная Римская империя сочла больше невозможным удерживать итальянские территории после смерти Юстиниана.

Авары не входили в имперские расчеты до последнего десятилетия правления Юстиниана – к тому времени последние угольки сопротивления готов были уже потушены, а войны Иоанна Троглиты умиротворили ситуацию в Северной Африке. Их первое посольство прибыло в Константинополь в 558 г. и, как сообщает историк Менандр Протектор, повело себя несколько угрожающе, что было характерно для кочевых племен в середине первого тысячелетия:

«Некий Кандик… был выбран первым посланником аваров. И когда он прибыл во дворец, он сказал императору о появлении величайшего и самого могущественного из племен. Авары непобедимы и могут легко сокрушить и уничтожить всех, кто стоит на их пути. Император должен заключить с ними союз и получить их эффективную защиту. Но они будут благосклонны лишь в обмен на ценные подарки, ежегодную плату и очень плодородные земли для заселения».

Для кочевников того времени реальность была более прозаична. Хорошие деньги за то, что они на самом деле являлись беженцами, стремившимися убраться с пути западных тюрок, которые действительно были доминирующей силой в степи в середине VI в. и звезда которых бодро всходила в тот момент, когда авары – теперь обитавшие на периферии Черного моря – послали Кандика и свою визитную карточку в Константинополь. А убраться с пути западных тюрок было действительно хорошей идеей. Западные тюрки образовали первую известную в истории степную сверхдержаву. Аттила был достаточно жесток, но, хотя его часто сравнивают с великими монгольскими завоевателями вроде Чингисхана и Хубилай-хана, его завоевания на самом деле не были масштабными и ограничивались Центральной и Юго-Восточной Европой. Сила знаменитых сюнну (или хунну), которые так допекали императоров династии Цинь, что они построили Великую Китайскую стену, тоже ограничивалась северными окраинами Китая. Однако западные тюрки установили свою власть с монгольским размахом, перешагнув Евразию от Китая до восточных подступов к Европе[166].

Что-то такое грандиозное происходило в степном мире, но что именно – неясно, так как кочевники не любили писать, а ни западные, ни китайские источники не позволяют нам исследовать происходившие там процессы во всех подробностях. Поэтому некоторые ученые разыгрывают карту окружающей среды, и, безусловно, скрытое от наших глаз событие, которое, возможно, сыграло какую-то роль в возникновении чумы, сократило и количество корма для скота в степи в конце 530-х гг. От этого, вероятно, в некоторой степени возросло соперничество в среде кочевников, и если оно было достаточно серьезным, то последствия были предсказуемыми для их оседлых соседей.

Но это не единственная возможность. Кочевники зависели от своих оседлых соседей-землепашцев в плане огромного количества необходимых для жизни продуктов и других вещей, которые можно было либо выторговать, либо просто отнять, и количество средств воздействия на политические структуры соседей часто являлось основой способности любой группы кочевников построить империю. Поэтому вполне вероятно, что беспрецедентное строительство империи западных тюрок уходит своими корнями как в изменения мира вокруг степи, так и ее самой (хотя возможно и сочетание того и другого, если не в высшей степени вероятно). Здесь чума могла, разумеется, сыграть роль, но в отсутствие достаточных доказательств чрезвычайно важно не разрушить слишком быстро спектр возможностей[167]. К счастью, нас интересует здесь не рост самого Западно-Турецкого каганата, а одно из его главных последствий – появление аваров на Западе, и здесь документальные источники гораздо более однозначны.

Даже если бы авары являлись беженцами, то они имели достаточно военной силы, чтобы воткнуть в VI в. горячий нож в стратегическое масло Центральной и Юго-Восточной Европы. До 558 г. ситуация была достаточно проста. Регион Западного Дуная к западу от Карпат (приблизительно современная Венгрия и Западная Румыния) был поделен между двумя королевствами германцев – лангобардов на западе и гепидов на востоке. Земли к северу от Черного моря аналогично разделили между собой две кочевые группировки булгар, говоривших на турецком языке, – утигуры и кутригуры. Между этими двумя регионами Транссильванское плато и часть земель к северу от Дуная стали домом для многих (на этом этапе) небольших славянских объединений – племен под властью вождя, но не королевств (карта 9). Последние начали вступать в зафиксированные документально контакты с защищенной на Дунае границей Римского государства только приблизительно с 520-х гг., и с этого момента их набеги на римскую территорию начали представлять все возраставшую проблему.

Если бы, как Юстиниан, вы вели крупную игру в своем дворце в Константинополе, общая стратегия была бы ясна: столкнуть лангобардов с гепидами на одном конце своих северных границ, а утигуров с кутригурами – на другом, а тем временем искать способ минимизировать ущерб от набегов славян в центральной части своих границ. И это, в общих чертах, именно то, к чему стремился византийский император большую часть лет своего правления. Но никакая политика не совершенна во все времена, а так как, чтобы воевать в Италии, он отвел свои армии с Балкан, то это, безусловно, привело его там к дополнительным потерям. Совершая крупные набеги на римские провинции в 539 и 559 гг., кутригуры уводили в рабство тысячи пленников, а набеги славян усилились в конце 540-х гг.[168]

В такой ситуации авары выглядели как полезное дополнение к общей неразберихе, и Менандр пишет о дальнейших действиях Юстиниана после первого контакта с аварами:

«Он отправил послом Валентина – одного из телохранителей императора, и тот убедил это племя заключить союз с римлянами и взяться за оружие против их врагов. Это… был очень мудрый ход, так как независимо от того, победят ли авары или потерпят поражение, оба исхода будут на пользу римлянам»[169].

Сначала все было чудесно. К 562 г. могущество аваров распространилось на северное побережье Черного моря; несколько не зафиксированных документально войн поглотили и утигуров, и кутригуров. Все это, без сомнения, происходило согласно плану императора, разработанному вслед за вторым масштабным нашествием кутригуров на римские Балканы в 559 г. Таким образом, не было причин не предоставить аварам статус союзника, пользующегося благосклонностью, и значительных сумм ежегодной финансовой помощи (или субсидий, в зависимости от вашей точки зрения), которые они продолжали получать до самой смерти Юстиниана в ноябре 565 г.

На тот момент смена власти в Византии полностью изменила государственную жизнь. Мы уже видели, что Юстин II попытался завоевать себе соответствующий капитал, развернув на 180 градусов политику своего дяди в области налогообложения. Как ее неотъемлемая часть было представлено и прекращение выдачи таких больших сумм в качестве субсидий. Так что, когда следующее посольство аваров на рысях прискакало в Константинополь за своими ежегодными подарками, их ждал неприятный сюрприз. Новый император сказал им:

«Вы больше никогда не получите ничего от этой империи. Идите своей дорогой, не оказывая нам никаких услуг; от меня вы не получите ничего».